1910–1912 гг. был командирован за границу для работы в библиотеках и архивах Франции и Италии. В 1913 г. защитил магистерскую диссертацию (соответствует теперешней докторской диссертации)– монографию «Очерки религиозной жизни в Италии XII–XIII веков». В 1916 г. защитил докторскую диссертацию – «Основы средневековой религиозности в XII–XIII вв., преимущественно в Италии». В том же году получил также степень доктора богословия в Петербургской духовной академии.
Первые годы большевицкой власти еще оставляли некоторую свободу научной и общественной деятельности. Эти годы крушения «старого мира», мировой войны и революций, побуждают Карсавина обратиться от исследований истории – к её философскому осмыслению и к богословию. В 1918 г. вышла книга «Католичество», завершившая его исследования по европейскому Средневековью. Затем в религиозно-философской работе «Saligia» (1919) рассматривается средневековая классификация смертных грехов. В 1922 г. появилась книга «Nodes Petropolitanae» (Петербургские ночи), посвящённая метафизике любви.
В эти годы Карсавин был также участником петроградского «Братства Святой Софии» (1918–1921). В 1920 г. он один из учредителей и профессоров Богословского института, открытого вместо Духовной академии в подворье Троице-Сергиевой лавры на Фонтанке. Затем избран профессором Общественно-педагогического и правового отделений факультета общественных наук Петроградского университета, председателем Общественно-педагогического отделения. В 1922 г. с началом кампании по закрытию церквей принял участие в отстаивании университетской церкви и надеется на «единении цвета науки с церковью».
Большевики ужесточили борьбу с инакомыслием в период начала экономической либерализации (НЭПа) в 1922–1923 гг. Поэтому в августе 1922 г. Карсавин был арестован и приговорён к высылке за границу без права возвращения. Насильственно выслан 16 ноября 1922 г. в Германию. В этом году из СССР в разное время было выслано несколько сот деятелей науки, философии, литературы, медицины и члены их семей. Среди них в «философском пароходе» были Н.Бердяев, С.Франк, Н.Лосский, С.Булгаков, Н.Трубецкой, П.Сорокин и др.
Карсавин с женой Лидией Николаевной и тремя дочерями – Ириной, Марианной и Сусанной – сначала жили в Германии и во Франции. В Берлине профессор был избран заместителем председателя Бюро Русского академического союза в Германии. Стал одним из организаторов, затем сотрудником Русского научного института, принимал участие в деятельности Религиозно-философской академии, созданной Н.Бердяевым. В этот период он издал историософские работы «Жозеф де Местр» (1919-1922), «Восток, Запад и русская идея» (1922), осмысливающие революционный опыт России и её значение в мировой истории, философские книги «Философия истории» (1923), «Джордано Бруно» (1923), «О началах» (1925). Все они были выпущены берлинским издательством «Обелиск», в организации которого Карсавин также участвовал.
Летом 1926 г. Карсавин переезжает в Кламар, предместье Парижа. В 1927 г. вышла его работа «Святые отцы и учителя Церкви». Этот период характерен тем, что ещё в Берлине Карсавин увлёкся евразийским движением в результате общения с П.Сувчинским, одним из руководителей евразийцев. Поселившись близ него в Кламаре, Карсавин вскоре становится теоретиком парижского, левого крыла евразийцев, которое все более скатывалось к просоветскому сменовеховству.
Карсавин возглавил «Евразийский семинар» в Париже, был членом редколлегии газеты «Евразия» (1928–1929) и её ведущим автором, участвовал в евразийских сборниках. Его работа «Церковь, личность и государство» (1927) рассматривалась как часть философско-теоретической платформы евразийства. Именно в этой области государственно-социального христианства его интересы совпадали с евразийцами как критиками европейской демократии, хотя далеко не со всеми геополитическими взглядами евразийских лидеров Карсавин мог согласиться. Его отношение к СССР было двойственным: осуждая большевицкий террор, он не исключал возможной социальной плодотворности советского «эксперимента» в будущем.
Карсавин считал коммунистов «бессознательными орудиями и активными носителями хитрого Духа Истории», а их дела нужными и важными, поскольку в советском социализме видел «могучий творческий порыв». Последующее время внесло печальные коррективы в эти иллюзии. Уже с 1929 г. Карсавин отходит от общественно-политической активности евразийцев, когда также стало ясно, что ею манипулирует советская разведка (ГПУ) через внедрённых агентов.
Карсавин стал эмигрантом вопреки своей воле и недолюбливал эмиграцию. Его мысли были устремлены в Россию, и эта ностальгия также была причиною его просоветских иллюзорных надежд. В 1927 г. ему предлагали преподавать в знаменитом Оксфордском университете. Но он отказался ехать в Англию и принял предложение А.Вольдемараса, бывшего своего коллеги по Петроградскому университету, ставшего премьер-министром Литвы, занять кафедру всеобщей истории Литовского университета. Карсавин считал, что Литва исторически связана с Россией, ближе к ней, и ему там будет лучше жить.
В 1928–1950 гг. Карсавин жил в Литве. Сначала в Каунасе, бывшем тогда временной столицей Литвы. Семья приехала к нему в 1933 г., хотя средняя дочь Марианна осталась в Париже. В 1928–1940 гг. он был профессором кафедры всеобщей истории Литовского университета в Каунасе (с 1930 г. Университет Витаутаса Великого), с его переводом в Вильнюс в 1940 г. в Вильнюсском университете. Быстро овладел литовским языком. Уже с 1929 г. некоторые лекции преподавал в университете на литовском языке, а полтора года после прибытия все занятия проводил по-литовски.
Живя в независимой Литве, Карсавин впервые после изгнания из советской России мог «по-настоящему посвятить себя науке». Редактировал академические издания, издал свои книги на русском языке «О личности» (1929) и «Поэма о смерти» (1931). Затем на литовском языке опубликовал работу «Istorijos teorija» («Теория истории», 1929) и самый важный труд этого периода – пятитомное исследование «Europos kultūros istorija» («История европейской культуры», 1931–1937; шестой том готовился к завершению, но незаконченная рукопись была изъята позже при аресте историка и считается утраченной). Это исследование западноевропейской, а отчасти и восточноевропейской культуры от её зарождения в римскую эпоху вплоть до XVIII–XIX вв. Написал также несколько десятков статей по средневековой философии и теологии в «Lietuviškoji enciklopedija» («Литовской энциклопедии») и журналах. Редактировал исторический журнал «Senovė» («Старина»), всего в 1936–1938 гг. было издано 4 тома. Профессор был почётным председателем и попечителем корпорации русских студентов Литовского университета, читал там научно-популярные лекции.
Ультимативное и устроенно-«добровольное» присоединение Литвы к СССР в 1940 г. приводит к резкому изменению преподавательских и научных программ. Эмигрировать Карсавин не стал, надеясь на сохранение примерно тех же условий терпимого вольнодумства, какие были в Петрограде в начале советской власти. Но времена были уже другие. В советской Литве начались чистки и аресты «буржуазной» интеллигенции и русских эмигрантов. Карсавина не тронули, возможно, помня о его былом участии в просоветском крыле евразийцев. Он осознал угрозу и начал прятать написанные им работы как опасные, не читал никакого курса по истории Европы, полагая, что можно «влипнуть». В Вильнюсском университете он читал лекции по истории Египта и Востока, которые опасными не казались. Всё же подневольное преподавание истории по насаждаемым «классовым» марксистским шаблонам его сильно тяготило. Когда создавалась Академия наук Литвы, на звание академика гуманитарных наук выдвигалась кандидатура Карсавина, но он не был избран.
Начало советско-германской войны и немецкая оккупация Литвы были с облегчением встречены большинством местного населения (кроме евреев), успевшим возненавидеть большевиков с их социализмом, атеизмом и репрессиями. Литва была включена в германский Рейхскомиссариат Остланд, а часть её политической элиты питала иллюзорные надежды на независимость. Карсавин к этому времени почти изжил свои просоветские симпатии, однако, и к «освободителям»-нацистам сочувствия не питал из-за их террора и антирусской колонизаторской политики, ограничиваясь чисто научной деятельностью. Он работал в Вильнюсском университете (нацистами закрыт весной 1943 г. и снова открыт советскими властями осенью 1944 г.). Продолжал работу над рукописью «Метафизики истории» (1940–1947). По мере приближения Красной армии отказался эмигрировать из Литвы, стремился быть ближе к родине, хотя близкие и друзья его уговаривали уехать на Запад.
Возвращение в Литву советской власти в 1944 г. привело к ещё большим репрессиям, в том числе против «коллаборантов», в число которых зачисляли всех, кто имел официальную работу при нацистах. В 1946 г. Карсавин был отстранён от преподавания в Вильнюсском университете. Тогда друзья помогли ему устроиться на кафедру Истории искусства в Художественном институте. С 1944 г. он также работал в вильнюсском Художественном музее, в 1947 г. стал его директором. 9 июля 1949 г. был арестован. (Ещё в 1948 г. была арестована его дочь Ирина, которую безосновательно обвиняли в сотрудничестве с английской разведкой).
Профессор неосторожно критиковал советскую власть и лично Сталина, отказался участвовать в «выборах без выбора», поддерживал переписку с дочерью Марианной в Париже. Он был абсурдно обвинён «за принадлежность организации, стремившейся свергнуть советскую власть и вернуть в СССР капиталистический строй» (напомнили евразийство Карсавина), «за преступную связь с белоэмигрантами, пособничество международной буржуазии», а также за «хранение и распространение антисовесткой литературы». В квартире учёного при обыске во время ареста были изъяты некоторые вещи, письма евразийцев, зарубежные журналы.
В марте 1950 г. приговорён к десяти годам исправительно-трудовых лагерей. Во время переправки по этапу из Вильнюса в Вологду, когда в пересылочной Ленинградской тюрьме пропали почти все его вещи, он с горькой иронией заметил: «Теперь я вижу, что действительно вернулся на Родину».
В лагере для инвалидов Абезь Карсавин написал около 10 небольших религиозно-философских сочинений; среди них – «Венок сонетов» и «Терцины», в поэтической форме излагающие философские воззрения. (Эти произведения стали появляться в печати лишь в 1980-е гг.). О последних двух годах его страданий мы имеем ценные воспоминания А.Ванеева (1922–1985) «Два года в Абези». Вокруг него образовался кружок заключённых, где обсуждались темы искусства, философии, религии. Профессор показывал окружающим – словом и личным примером – силу духа и твёрдой воли. Он пользовался славой духовного учителя. В лагере его уважали как «Божьего человека», не только невольники, но и тюремщики. В его лагерной судьбе в значительной мере воплотилась философия Карсавина с её ключевой идеей приятия «жертвенной кончины».
Карсавин умер от туберкулёза в заключении в посёлке Абезь Коми АССР 20 июля 1952 г. В 1989 г. из Литвы сюда была отправлена целая экспедиция на поиски могил погибших родственников. В числе прочих была найдена и могила Карсавина. На лагерном кладбище литовцы установили памятник – пылающий крест, который напоминает нам о тех, кто погиб в Абези. В 2012 г., год 130-летия со дня рождения и 60-летия со дня смерти мыслителя, на могиле Л.Карсавина в посёлке Абезь был открыт гранитный обелиск.
Будущим поколениям Лев Карсавин оставил свои исторические и философские труды, важная часть которых написана также в Литве. Он был одним из видных историков межвоенный Литвы, создавшим своеобразное направление в литовской историографии (его учеником считал себя литовский историк Винцас Трумпа). В моём понимании, Лев Карсавин – один из самых известных русских Литвы на протяжении всей истории. Он любил Россию и Литву, в эмиграции мечтал о возвращении на родину. Однако вернулся в Россию, тогда СССР, узником в горькие и трагические для многих годы сталинского правления, здесь умер и похоронен.
Исторические работы Карсавина раннего периода, основанные на обширном материале источников, посвящены истории средневековых религиозных течений и духовной культуры средневековья Западной Европы. С 1920-х гг. он развивал своеобразную версию «философии всеединства». Её главная мысль в том, что все органически цельные образования (человек, народ, человечество) суть различные виды всеединства, восходящие к высшему всеединству – динамичному принципу триединства, т.е. идее Святой Троицы в её православном прочтении, или Богу, вне Которого они существовать не могут. Карсавин опирался на раннехристианские учения (патристика, Ориген) и русскую религиозную философию, в особенности на традицию Владимира Соловьёва.
Идея всеединства Карсавина становится универсальным ключом к самым разным проблемам. В результате, как замечают критики, появляется опасность схематизации исторических и культурных явлений. Он применяет идею всеединства не только к истории, истории культуры, гносеологии, но и к духовно-нравственной сфере и пониманию личности, стремясь к созданию целостной системы христианского миросозерцания.
Человек является частью всеединства, но выражает его несовершенным образом. Стремление человека к совершенству – это желание актуализирует своё единство с другим бытием. По Карсавину, «жизнь есть решающий час бытия». К совершенству ведёт познание и любовь, которая невообразима без самопожертвования. Вечность означает всевременность, охватывающую интуитивное сознание единства прошлого, настоящего и будущего. Онтология и гносеология Карсавина близка философии диалога, феноменологии, философской антропологии.
Память Льва Карсавина увековечена в Каунасе и в Вильнюсе. В декабре 1992 г. в связи со 110-летием со дня рождения в Каунасе на доме по улице Кревос, 7, в котором Карсавин жил в 1935–1940 гг., была открыта мемориальная доска с барельефом. Его имя носят школа в Каунасе (с 1994 г., была русской средней школой, ныне литовская восьмилетняя) и Вильнюсе (с 1996 г., бывшая 46-я русская средняя школа, в которой создан музей, посвящённый жизни и деятельности видного учёного).
17 октября 2005 г. на фасаде дома в Вильнюсе (улица Диджёйи, 1; так называемый «дом Франка»), в котором жил Карсавин в 1940—1949 гг., открыта памятная доска с его барельефом. Мемориальная доска Л.Карсавина находится и в Большом дворе Вильнюсского университета. Его именем названа одна из улиц Антакальниса в Вильнюсе. На литовском языке переиздана «История европейской культуры» и другие сочинения Карсавина. На русском языке впервые вышел первый том «Истории европейской культуры» (т. 1. Римская империя, христианство и варвары, Санкт-Петербург, 2003), также переизданы многие другие его сочинения.
Новые книги о нём: Ю.Мелих «Персонализм Л.П.Карсавина и европейская философия» (Москва, 2003); П.Ласинскас «Феномен Льва Карсавина» (P.Lasinskas, «Levo Karsavino fenomenas», Vilnius, 2009); П.Ласинскас «Лев Карсавин. Универсальная личность в контексте европейской культуры» (Москва, 2011).
