- Банально, конечно, но все же, отчего такая заинтересованность именно Оршей? Все-таки далеко не победоносное для русского оружия сражение. 

- Мой интерес к Оршанской битве возник буквально случайно. Сфера прежних моих интересов была слабо связана с началом XVI в. – я занимался архивом военного ведомства XVI-XVII вв, Пушкарского приказа, и русской артиллерией указанного периода. Как-то году, эдак, в 2006 обсуждали мы с коллегами вопросы политизированности исторических событий, и коснулись темы празднования Оршанской битвы определенным кругом лиц («грандиозная победа над москалями») в Литве, Польше, Беларуси, Украине. По идее, сама тема Оршанского сражения должна объединять между собой военных историков России, Украины, Польши, Литвы и Беларуси, поскольку в этом крупном сражении участвовали представители земель всех пяти современных государств – подобно тому, как тема Грюнвальдской битвы 1410 г. в настоящее время объединяет по интересам историков Западной и Восточной Европы. Однако в историографии так и не сформировалось научного направления к изучению военно-исторических аспектов сражения 1514 г. Кроме того, сама историография Оршанской битвы оказалась жутко политизирована - именно Оршанская битва стала, как это ни странно, для четырех народов - белорусов, поляков, украинцев и литовцев, – неким lapis offensionis, камнем преткновения.

Некоторые представители «национальной исторической школы» каждого из перечисленных народов пытаются выявить или особо подчеркнуть весомый вклад в победу своих предков. Порой такие идеологические баталии доходят до оспаривания первенства в одержанной победе. Так, украинские историки указывают на то, что командовал объединенными войсками «украинский (волынский) князь» К.И.Острожский, пришедший с волынским ополчением – без него сражения не могло быть выиграно.

Польские ученые особо отмечают численность и весомую роль в сражении польских добровольцев Яна Тарновского и наемников Януша Сверчовского; некоторые белорусские исследователи акцентируют внимание на доминирование в войске «белоруской конницы» и т.д. И решил я разобраться в этом вопросе поподробнее – тогда я был в меру амбициозным молодым кандидатом наук, хотелось изучать чего-то мало изученное, плохо исследованное.Тема «Битва под Оршей» как раз подходила под этот критерий. Правда, надо сказать, несколько пугала ограниченная источниковая база – как известно, российских источников начала XVI в. сохранилось чрезвычайно мало. Когда о своих научных перспективах рассказал своему научному руководителю – тогда еще здравствующему профессору Руслану Григорьевичу Скрынникову, - тот с некоторой долей скепсиса ответил: «Ну что ж, попытайтесь, хотя я не знаю, что там нового можно еще найти».

Постепенно начал «копать», обнаружил несколько интереснейших архивных документов, появились новые идеи, на основе которых выросли методики определения численности армий, концепции и т.д. Свои находки и наблюдения постепенно «обкатывал» в ходе открытых дискуссий и конференций в Минске, Могилеве, Санкт-Петербурге, Москве, учитывал замечания коллег. Все это в конечном итоге вошло в книгу «Битва под Оршей 8 сентября 1514 года» (2011). Эта работа стала некой стартовой позицией к исследованию всей Смоленской войны 1512-1522 гг, которое я планирую в 2014 г. закончить – материала накопилось огромное количество.

Что касается интереса к «поражению русской армии» - отмечу, что военный историк должен заниматься всем – и победами, и поражениями, это всё - наша история, которую необходимо изучать вне зависимости от политической конъюнктуры. Если изучать только громкие победы, а поражения замалчивать – это значит отдать их на откуп национально ориентированным «историкам», дать им пищу для новых спекуляций.

- Было ли что-то ярко индивидуальное, феноменальное в сражении под Оршей?

- Несомненно, битва 8 сентября 1514 г. являлась крупным сражением. Из всех сражений с Россией, это была первая крупная полевая победа ВКЛ в противостоянии с восточным соседом. Великому князю литовскому удалось собрать на Оршанском поле большие силы – никогда более в последующие кампании 1515-1522 гг. ему не удавалось выставить такое количество наемников, польских добровольцев и народного ополчения(«посполитого рушения»).

Шок русской стороны был вызван даже не тем, что было разгромлено два полевых корпуса армии (это далеко не главные силы), а тем, что в ходе этой битвы попал в плен практически весь командный состав (ранее в войнах начала XVI в. этого не случалось) и множество воинов (380 дворян и детей боярских, не считая слуг). Бой, длящейся почти целый день, упорные атаки и контратаки, сотни убитых и раненных с обеих сторон – всё это послужило основным сюжетом для многочисленных сочинений.

Мне известно более двадцати пропагандистских изданий 1515 г. об «оршанском триумфе» - редкая битва XVI столетия может сравниться с Оршанской по количеству «летучих листков», панегириков и од. Это результат работы планомерной пропагандисткой машины Ягеллонов. Кстати говоря, эта битва очень похожа на сражение между турками и сефевидами, прогремевшее двумя неделями ранее. Там много похожего: турки навели тяжелую конницу сефевидов на артиллерийскую засаду из ружей и пушек, выкосили ее, а потом перешли в контрнаступление.

- Сражение не изменило хода войны, или все же что-то изменилось?

- Несомненно, это была крупнейшая тактическая битва. К 1514 г. линия обороны Литвы от восточного соседа опиралась на ряд крепостей: Орша, Мстиславль, Дубровна, Кричев, Речица, Мозырь, а центром этой оборонительной линии был Смоленск. С его падением, а также с капитуляцией Мстиславля, Дубровны и Кричева, образовалась зияющая дыра. После битвы эту дыру удалось кое-как «залатать», отвоевав Дубровну, Кричев и Мстиславль. Однако под Смоленском Острожского ждала неудача и потеря полкового обоза. Победа польско-литовсих войск под Оршей не изменила ход войны, не переломила ход кампании. К тому же русские не лишились своего военного потенциала буквально через несколько месяцев, в январе 1515 г., вновь вторгаются на территорию ВКЛ, и вплоть до перемирия 1522 г. они удерживают инициативу в своих руках, и даже доводили полки в один из своих рейдов за 20 верст до столицы ВКЛ Вильны.

- Человеческий фактор. От роли полководцев, до выучки личного состава: если коротко, какое влияние все это оказало на ход битвы?

- Эта битва раскрыла полководческий талант князя Константина Острожского и Януша Сверчовского. Они умело использовали местность для артиллерийской засады, удачно поделили и расставили на «тактические группы». Помог им одержать победу и спор за должности (местничество) русских командующих, Ивана Челяднина и Михаила Голицы-Булгакова, и принимаемые ими роковые решения.

В битве с литовской стороны участвовали наемники, ветераны «московских войн», такие как ротмистры Дамбровский, Рапата и Шимка по прозвищу «Колченогий» (Кулгавый), Сецигновский, Искжицкий со своими ротами – они в разное время числились в наёмниках ещё в 1489–1506 гг. Сам гетман Януш Сверчовский проходил в списках ротмистров с 1489 г. Обладали несомненным боевым опытом и польские «добровольцы» молодого Яна Тарновского – именно они выдержали первую стремительную атаку полка правой руки под командованием Михаила Голицы.

Вот с литовским народным ополчением были проблемы и с дисциплиной, и с выучкой. Во-первых, сам король признавал, что на войну шляхта идет неохотно – ополчение должно было собраться «к Иванову дню», к 24 июня, а фактически кое-как сформировалось к концу августа, когда Смоленск уже был взят Василием III. Во-вторых, у них не было большого боевого опыта (особенно у шляхты с западных и центральных поветов). Недаром Острожский укрепил свой правый фланг, где стояли литовские хоругви, артиллерией.

Что касается русских войск – то с той стороны в основном шли профессиональные бойцы с западных уездов, примыкающих к Смоленску и с Новгородчины. О них хорошо сказал имперский посол Сигизмунд Герберштейн: «Каждые два или три года государь производит набор по областям и переписывает детей боярских с целью узнать их число и сколько у каждого лошадей и слуг. Затем, как сказано выше, он определяет каждому способному служить жалованье… Отдых дается им редко, ибо государь ведет войны то с литовцами, то с ливонцами, то со шведами, то с казанскими татарами».

- Каковы наиболее расхожие мифы о сражении?

- Мифов, связанных с этим сражением, много, я отмечу лишь основные. При том, значительную часть дискурсов расплодили сами историки – я имею ввиду, прежде всего, ангажированных историков. Вообще, с этой Оршей получается странная ситуация - с одной стороны, битву считают «крупнейшей битвой XVI столетия», но, с другой стороны, ни в Литве, ни в Беларуси, ни на Украине, так и не вышло научного труда, в котором бы взвешенно, с использованием современных методов исторических исследований проводился анализ одного из главных событий войны 1512-1522 гг. В Польше была опубликована работа Петра Дрожджа, но это, уж извините, весьма поверхностная книга.

Практически каждый год к 8 сентября в столицах указанных государств собираются историки, говорят о том, что надо изучать и т.д. – но дальше перепевов уже известных трактовок процесс не движется. Забавно, не так ли?

Первый миф, который хотелось бы затронуть – миф о грандиозной численности армий на поле, 80000 московитов и более 30 000 польско-литовских войск. Эти данные фигурируют в пропагандистском нарративе – посланиях Сигизмунда о грандиозной победе, «летучих листках» и т.д. Но, простите, если ты историк, то где твои источниковедческие навыки, где методы критического анализа нарративных (то есть повествовательных) источников? Порой кажется, что у части представителей «национальных историографий» политические воззрения перевесили профессиональные качества. Несомненно, это печальная тенденция.

Во-первых, историки не прибегают к элементарным приемам «военной логистики». Как королю и великому князю Литовскому удалось собрать в 1514 г. до 33000-35000 солдат, если акты того времени свидетельствуют о низких темпах сбора посполитого рушения? Откуда взялось гигантское войско в 80000 московитов, если весь военный потенциал поместной конницы Руси был раза в четыре меньше этой цифры? Ведь к 1514 г. территория Российского государства не намного больше территории ВКЛ (при этом надо учитывать большую плотность заселения Литвы), а мобилизационные принципы посполитого рушения и поместной конницы был схожими – конный воин выставлялся с определенных размеров земли и дворов. Для сравнения: с большой территории Новгородских земель в начале XVI в. собиралось около 2000 помещиков – сопоставимо с одной Жемайтией! Идя наперекор принципам военной логистики, историки помещают более 110 000 (!) воинов в излучину Днепра, между Оршей и р.Крапивной, но при этом их совершенно не волнует вопрос – каким образом на поле, изобилующем оврагами, ельниками, холмами, площадью максимум в 5 кв.км эти массы перемещались, атаковали? К сожалению, эти историки как-то забывают, что в Средневековье размеры армий были намного меньшими, чем их описывали тенденциозные хронисты.

Во-вторых, если польско-литовские источники свидетельствуют о значительном численном превосходстве «московитов» над армией кн.К.И. Острожского, то русские летописи говорят об обратном – что «сила» была не комплектна, «инии в отъезде были», а «литва пришла изнарядяся на них». С источниковедческой точки зрения нет никаких причин отдавать предпочтение одному нарративному источнику, и игнорировать другой. Если отбор источника идет только по принципу «этот ложится в мою концепцию, а этот игнорируем, это вражеский источник, его не рассматриваем» - то к истории такой принцип не имеет никакого отношения.
От мифа о численности исходит миф о грандиозных потерях «московитов» 30-40 тысяч убитых, 1,5-2 тысячи попавших в плен. Некоторые историки доходят даже до того, что искусственно завышают итак преувеличенные данные.

Вот, например, откроем энциклопедическое издание «Великое княжество Литовское» и посмотрим статью д.и.н. А.Грицкевича. Даже не знаешь, смеяться или плакать. В этом случае мы видим точно такое же «потребительское» отношение к источникам, здесь даже игнорируются данные белорусско-литовских летописей, которые восходят к спискам пленных 1514 г. – в них говорится всего о 380 пленных дворян и детей боярских, без учета слуг. Стало быть, с учетом боевых слуг потери пленными могут доходить до 500-600. В списках Литовской метрики перечисляется всего 173 пленных «Великой битвы». Мне удалось в собрании Тайного государственного архива Прусского культурного наследия обнаружить шпионское донесение орденскому комтуру от 16 сентября 1514 г. – буквально через неделю после битвы – в котором говорится о 2000 убитых и пленных «московитах». Известно, что разведсеть Ордена эффективно действовала как в Литве (Вильно, Полоцк), так и в России (Москва, Псков). По моим подсчетам, с каждой из сторон действовало до 12 тыс. воинов, а может и меньше – я лишь определил верхнюю планку, максимум. Потери в 2000 чел (без учета спасшихся раненных) – это действительно огромные потери!

Ну и третий миф о грандиозных политических последствиях битвы. Якобы победа под Оршей спасла ВКЛ от завоевания. При этом те, кто ныне повторяет этот тезис ягеллонской пропаганды, игнорируют российские источники, разряды и летописи. Считать, что сформированный в Великих Луках новгородский корпус Булгакова-Голицы, усиленный в начале сентября отдельным корпусом Челяднина из состава смоленской армии способен был захватить и поработить ВКЛ – это, извините, абсурд. Тот, кто так считает, слишком плохого мнения об оборонительных способностях Литвы в 1514 г. Да и если сопоставить все источники, то видно, что на начало сентября 1514 г. наступала только польско-литовская армия, а корпус Булгакова-Голицы отступал с друцких полей на соединение с ратью Челяднина, чтобы оборонять Днепровский рубеж – им было приказано «стояти на Непре».

Ну и наконец, миф о том, что победа под Оршей разрушила антиягеллонскую коалицию Империи, России и Тевтонского ордена. Обратимся к дипломатическим документам. План русско-имперского союза был благополучно похоронен самими стариком Максимилианом еще 4 августа 1514 г., за месяц до сражения, когда русским послам в Гмундене вручили грамоту с измененными пунктами договора. Именно этот договор и отказался подписывать Василий III. Как отмечал историк В. В. Бауер, императоры Священной Римской империи «никогда не помышляли об исполнении данных обязательств, и по достижению цели, тотчас же отрекались от заверений в вечной дружбе с государем, "варваром и схизматиком"». Но дипломаты в Польше и Литве, отслеживающие русско-имперские переговоры, не могли догадываться о последствиях поправок к соглашению, внесённых по инициативе Максимилиана. Объективно говоря, и без битвы под Оршей подписание русско-австрийского договора в «гмунденовской» редакции августа 1514 г. вряд ли произошло бы. Тем не менее, при дворе Ягеллонов искренне полагали, что результаты битвы прямым образом повлияли на разрыв габсбургско-московского союза. 

А что касается русско-тевтонского союза, то битва под Оршей, на удивление, возымело совершенно обратный эффект. Сведения о сражении на Днепре власти Пруссии и Ливонии получали не только из хвалебных посланий польского короля и великого князя Литовского – я уже говорил, что разведка у крестоносцев работала неплохо. И тот факт, что после жестокого поражения русские войска продолжили натиск на ВКЛ, породил у крестоносцев мысль о неограниченных военных ресурсах Московита. И 10 марта 1517 г. в Москве, при участии орденского посланника Д.Шонберга был составлен проект совместного оборонительно-наступательного плана, который позже был ратифицирован каждой из сторон.

Порой с улыбкой наблюдаю на то, как некоторые политические представители Беларуси, Польши, Литвы и Украины говорят о праздновании даты 8 сентября. Мое мнение как историка таково: лично я двумя руками «за» всестороннее изучение как самого сражения, так и войны 1512-1522 гг. Конечно, Орша -1514 занимает особое место в военной истории, как сражение неординарное, сражение необычное, сражение массовое. Поэтому надо обсуждать, дискутировать, и – подчеркну – даже организовывать конференции. Я даже поддерживаю идею установления памятного креста на месте битвы – в память о всех погибших в этом сражении. Однако праздновать победу в проигранной войне, махать флагами, устраивать митинги, вещать о «грандиозном разгроме 80 000 москалей втрое меньшими силами» и т.д. – это значит заниматься профанацией и политиканством.

- Спасибо за беседу.

Лобин Алексей - историк, кандидат исторических наук, специалист по истории России XVII в.

Источник
Темы
Строго запрещено копировать и распространять информацию, представленную на DELFI.lt, в электронных и традиционных СМИ в любом виде без официального разрешения, а если разрешение получено, необходимо указать источник – Delfi.
ru.DELFI.lt
Оставить комментарий Читать комментарии (14)
Поделиться
Комментарии