В 17 веке Кенигсберг стал своего рода окном в Европу для торговцев из ВКЛ. С ранней весны виленские купцы и шляхта начинали заключать контракты на доставку товаров в Пруссию. Но, как обычно случалось в ВКЛ, виленский фрахт стал делом многотрудным и опасным.
Предприниматель, решивший начать торговлю с Пруссией, мог всегда рассчитывать на кенигсбергских купцов или хотя бы на ловких жителей ВКЛ, постоянно проживавших в этом городе, ибо таковых было много, а заработать желали все. Но вот для того, чтобы отправить товар в горд, где его, несомненно, купят втридорога, следовало изрядно похлопотать. Во-первых, следовало найти себе представителя: фактора или просто человека грамотного и ответственного.
Любая транспортировка груза всегда была связана с расходами: следовало платить совершенно различным людям, запасаться едой, вести переговоры с откупленными таможнями, доказывать, что твой товар ни в коем случае нельзя облагать дополнительной пошлиной и по возможности ссылаться на привилегии королей начиная с Казимира, по ныне правящего монарха включительно. Также требовалось и дополнительное условие – поверенный должен был быть по возможности еще и честным. Три струга, вернувшихся из Кёнигсберга с товаром на несколько десятков тысяч злотых, по сути, были арестованы в конце 17 века по одной причине: ответственное за путешествие лицо, Стефан Перхальский, сошел на берег и исчез. А вместе с ним исчезли все документы и 800 злотых за фрахт. Сумма, казалось, небольшая. Но оказалось, что вместе со старыми долгами общий ущерб от деятельности Перхальского превысил шесть тысяч злотых.
Но и нанять судно было определенной проблемой. Хорошие корабли стоили дорого. И на первые фрахты в марте месяце цены взлетали до небес. Это было резонно – первый товар можно было сбыть дороже, поэтому гонка за хорошие суда начиналась еще задолго до отплытия первых торговых караванов. В проигрыше оказывались зазевавшиеся, им доставались суда старые, рассохшиеся и с дурными экипажами. Это только повышало риски – нередко старые витины и струги, отправившись вниз по реке, исчезали совершенно бесследно к вящей радости и прибыли близко живущего местного населения, которое, в свою очередь, утрачивало разговорчивость и вообще желание общаться с посланными на розыски чиновниками.
Более позднее отправление на скверном корабле грозило негоцианту потерей груза, т.к. проблему человеческого фактора никто не отменял. Груз пеньки лидского чашника Гриневича не достиг Кенигсберга в 1698 году по совершенно прозаической причине: кораблекрушение произошло совершенно неожиданно и так, как никто не ожидал - перед отправлением очень спешили и погрузили пеньку лишь бы как. Команда неаккуратно сложенный товар решила не перекладывать, а управляющему и вовсе не было дела до безобразия на борту. Груз пеньки гордо возвышался на носу судна, пока неожиданно налетевший шквал не перевернул неравномерно загруженный корабль. Попутно выяснилось, что судно было перегружено: купец Иван Яхимович пытался пристроить вместе с чужой пенькой еще и свою. Все недобросовестные участники несчастного плавания еще несколько лет пытались переложить свою вину друг на друга и силы стихии. Но силы стихии заплатить ущерб не заставишь, потому за свою халатность пришлось рассчитываться каждому по отдельности.
Даже наняв судно, негоцианту следовало торопиться – стоянки дело накладное и опасное для грузов и команды, ибо таково уж речное плавание: слишком много соблазнов и для путешественников и для жителей окрестных деревень. Кроме того, как это часто бывает, конкуренция между купцами и конкуренция между судовыми командами нередко приводила к настоящим состязаниям в скорости и, порой, к настоящим баталиям с пальбой и абордажами. Местные жители, как правило, с радостью принимали участие в подобных столкновениях, а попавшие в затруднительное положение суда рассматривали как объект «берегового права».
Нешуточное сражение разыгралось между двумя торопившимися в Кенигсберг караванами. Хозяином одного из них был Ян Владислав Бжостовский, референдарий ВКЛ, хозяином второго - минский каштелян Ян Юдицкий. Естественно, высокородные господа не сами сопровождали свои товары, а нанятые ими факторы и оказались главными героями небольшого «Трафальгара на реке».
Более удачливым оказался фактор Юдицкого, пан Стефан Величка. Два каравана шли один за другим, но постепенно становилось ясно, что струги Бжостовского движутся быстрее. Величка сразу предупредил соперников, что не позволит себя обогнать. Между факторами, очевидно, произошел крупный разговор. Подробностей о нем хотя и не сохранилось, но остается известным следующее: вскоре после недвусмысленного предупреждения о том, что «берега Вам с той стороны не будет», Величка собрал наиболее боеспособную часть команды, усилил ее соседскими крестьянами, вооружился и отправился в поход.
Сражение разыгралось на берегу, где остановились на привал служащие коммерческого предприятия Бжостовского. Появление противника со стороны реки стало для них полной неожиданностью. Стремительная атака людей пана Велички с корабля, должно быть, выглядела весьма эффектно: со стрельбой, свистом и «блеском клинков». Десант оказался успешным – люди Бжостовского стали разбегаться и только непосредственно на судах удалось организовать хоть какую то оборону. Но силы оказались неравными, даже если сделать поправку на то, что у страха глаза велики (проигравшие баталию позже утверждали, что нападавших было несколько десятков) да эффект неожиданности сыграл свою роль.
Один из стругов Бжостовского пытался отчалить и скрыться с места сражения, но сильно поврежденный сумел дойти только до середины реки. Струг был под завязку загружен топорами, что, как гласит народная мудрость, не увеличило его плавучести. Потому в скорости не сдавшееся судно пошло ко дну. Ущерб от «морского боя» на реке составил восемьсот злотых – стоимость струга и десять тысяч - стоимость потонувшего товара. Чиновникам, прибывшим засвидетельствовать ущерб, местные жители продемонстрировали несколько досок от струга и сообщили, что достать товар нет совершенно никакой возможности.
Возвращение из Кенигсберга уже меньше напоминало гонку, но все равно требовало известной скорости, дабы избежать встречи с лихими людьми и уменьшить эффект «усушки-утруски», когда бесследно исчезали бочки с дорогим вином, иностранная одежда и даже попугаи в клетках.
Торговцы по Двине и Днепру сталкивались с похожими проблемами, хотя свои особенности были и там.
