Магнаты и богатые шляхтичи коллекционировали с размахом. Купцы и горожане побогаче старались так же не отставать. В завещаниях встречаются предметы совершенно различные, но, очевидно, дорогие хозяевам. Вряд ли пожилой купец мог использовать сразу 14 панцирей и значительный арсенал старомодного иностранного оружия по прямому назначению, учитывая, что в его лавке товар находился совершенно иного, мирного характера. А книжные собрания некоторых горожан включали самые разнообразные произведения, по меньшей мере на 4 языках.
Разведение животных также было достаточно популярным занятием. Немалый доход приносили импортные породы домашнего скота, а разведение экзотических птиц не только в кулинарных целях стало достаточно доходным предприятием. При описи имущества погибшего буфетчика Павла Феррари домашняя птица была инвентаризирована полностью и весьма дотошно: кроме обычных кур и уток, Феррари выращивал и павлинов, которых насчитали 9.
Особенно ценились лошади редких пород. Обладать такими конями было достаточно престижно, но в то же время опасно, т.к. желание демонстрировать свое «сокровище» могло привести к нежелательным последствиям - грабежу или даже к доносам завистливых «доброжелателей».
Так, пытавшийся покрасоваться на четверке лошадей слуга королевского секретаря Яна Космовского, попал в настоящее дорожно-транспортное происшествие. Хозяйские кони редкой породы понесли и сбили с ног, серьезно покалечив женщину. А подаренный Григорию Остику послом Ивана Грозного Нащекиным конь стал причиной громкого процесса по делу о государственной измене представителя старой аристократии.
Происходивший из старого рода (Радзивиллы имели с Остиками общего предка) Григорий Остик прославился как прожигатель жизни и мот. Живя не по средствам, он потерял значительную часть своего состояния. Поправить финансовые дела он попытался женитьбой, но средства супруги тоже оказались не бесконечными, и Остик ушел от жены и жил открыто с женщиной «во грехе».
Во время бескоролевья Остик выступал как сторонник Ивана Грозного, даже пытался передать какие-то сведения, но затея не удалась, случился скандал. Тогда Григория спас брат, занимавший высокие должности. Однако после смерти брата–благодетеля он немедленно постарался прибрать к рукам его имения. Когда этого сделать не удалось (завещание было составлено очень точно - единственной наследницей объявлялась вдова), он отсудил у вдовы сумму в 20000 грошей, которую ему якобы был должен брат.
Конь, полученный в подарок от Нащекина за доброе отношение к царю и услуги, которые Остик должен был оказать в будущем, оказался слишком приметным. Хватило одного только вопроса проболтавшегося слуги о том, откуда такой конь, и Григория Остика взяли под арест. Всё-таки шла война, и вопрос о шпионаже стоял весьма остро. Начались обыски и допросы. На допросах Остик признался и в шпионаже, и даже в намерении убить Стефана Батория. А обыски добавили к обвинениям чеканку поддельной монеты и изготовление фальшивых печатей и документов. Остик был обезглавлен.
16 июля 1596 года виленский земский судья пребывал в скверном расположении духа. Он только недавно женился, приобрел новый дом, кое - что из обстановки, и отправил своего человека в Кенигсберг за редкостями. И надо же такому случиться, что уже на последней ночевке, почти у самого города, с витины, на которой плыли доверенный слуга и товары, исчезли многие вещи. Особенно ценной пропажей оказался попугай, за которого отдали целых 30 червонных.
По команде были подняты все силы. На место пропажи двинулся сам возный в сопровождении двух шляхтичей. Оперативно-розыскные мероприятия позволили только установить имя подозреваемого в краже, но с этим розыск временно приостановился. К поиску попугая привлекли множество людей. Не хватало только возного Яна Косинского, славившегося особенной проницательностью, но он был первым мужем теперешней супруги судьи и привлекать его было не вполне удобно.
Поиск попугая шел по всему городу и наконец привел к дому Яна Решевского. В доме Решевского не было найдено пропавших вещей, зато был обнаружен подозревавшийся в краже Николай Жишка, слуга пана Гречины. Явных улик не хватало. Попугай отсутствовал и с этим надо было как-то мириться. Для начала расспросили пана Гречину. Он сообщил, что к пропаже попугая отношения не имеет, но и за своего слугу поручиться не может. Жишка все отрицал. Оставалось только назначить для него время присяги в храме о непричастности к такому дерзкому преступлению. Исчезновение попугая за 30 червонных так и осталось нераскрытым. Впрочем, попугаи не были очень большой редкостью. В начале 17 века в лексикон горожан вошло даже слово «папужий» обозначавшее цвет платья.
