Ревизии 1618 и 1648 годов показывали плачевное состояние церковной собственности. Митрополит Петр Могила, обличая виленских униатов, даже утверждал, что в Пятницкой церкви униаты устроили кабак, а в прилегающих постройках, некогда устроенных для благотворительных целей, вообще - публичные дома. Несомненно, киевский просветитель несколько преувеличивал. Но факт непристойного использования церковных помещений (внутри жили и готовили себе пищу горожане) зафиксировали и сами униаты.
Кроме взаимной неприязни, нередко провоцировавшей драки и скандалы в городе, весьма запутанными оказались и вопросы имущества. Находившиеся по соседству Свято-Духов православный монастырь и Свято-Троицкий униатский собор почти столетие вели малую войну на городских улицах и в судах. Особенно обострились отношения между монастырями во время войны 1648-1667 годов. Базилиане, чьим центром был Свято-Троицкий монастырь, напрямую обвиняли православных соседей в сотрудничестве с занимавшими город войсками царя Алексея Михайловича, а также выдвигали множество имущественных претензий. Ущерб от действий монахов Свято-Духова монастыря оценили в сто тысяч злотых.
Несмотря на благодарность, выраженную королем православным жителям города, некоторые претензии к ним все же имели основания. Монахи участвовали и в грабежах, и в захватах собственности. Удивительного в этом не было ничего - по военному времени подобными подвигами могли похвастаться представители даже самых «мирных» слоев населения. Конечно же, против претензий монахи Свято-Духова монастыря протестовали, правда, кое-что из исчезнувшего имущества у них, в общем-то, нашлось. Из наиболее габаритных предметов, можно назвать колокол.
Колокол Свято-Троицкого храма был старым. Предположительно, он отлит был еще до церковной унии. Поэтому православные считали его своей древней собственностью. Униаты же считали его собственностью своей, ибо принадлежал колокол церкви, а вся церковь являлась униатской. Колокол имел свое имя – «Лебедь». Так обычно называли колокола отличающиеся богатым мелодичным звоном (колокол с низким глухим звоном мог называться, к примеру, «Баран»). То есть был он ценностью сам по себе. После долгих споров православным все же пришлось расстаться с «Лебедем».
Свято-Троицкие базилиане не ограничились формальной победой, успех следовало закрепить. Поэтому было принято решение перелить колокол. Операция эта была дорогой и сложной. Сами базилиане полностью профинансировать мероприятие не смогли. Но и деньги и мастер все же нашлись.
Переливку профинансировал виленский бурмистр Иван Огурцевич. Его могильную плиту можно и сейчас увидеть внутри церкви. Отливал колокол мастер Иван Федорович. На колоколе разместился текст, подчеркивавший его принадлежность: «Сей звон, нареченный прежде Лебедь, перелит в честь и славу Святой Живоначальной Троицы, к храму ее лит 1676 за короля польского Ивана 3, накладом Ивана Огурцевича, бурмистра Виленского». Также имелись надписи на латыни и имя мастера. Одна из сторон была украшена барельефом: фигурой мужчины в полный рост. Возможно, это было изображение мецената Огурцевича. Вес колокола в 19 веке оценивался примерно в 2,7-3,2 тонны.
Так базилиане закрепили свои права на владение «Лебедем». По меньшей мере, дважды после переливки колокол падал. Первый раз во время пожара 1706 года. Тогда по счастливой случайности колокол застрял в окне (падал он не вертикально по той причине, что крепился на деревянной балке, которая во время пожара и изменила траекторию падения). Во второй раз он упал во время пожара в 1760, и менее счастливо – потребовался дорогостоящий ремонт.
Иван Огурцевич всю оставшуюся жизнь оказывал помощь церкви, скончался, не оставив завещания, только оговорив в письмах сумму вклада (три тысячи талеров и две тысячи злотых медной монетой). Его сыновья подтвердили дарение, но впоследствии из-за сложных финансовых комбинаций базилиане этих денег за малым исключениям не получили.
Монахи Свято Духова монастыря все же оспорили колоссальные суммы ущерба. Но споры о правах собственности на различные постройки продолжались еще очень долго.
