Драгун Стопчевский из полка пана Мельхиора Людвика Делемунта свое праздное времяпровождение привык скрашивать алкогольными возлияниями и немного грабежом. Иными словами, вел себя, как и любой солдат в неспокойное время. Но в тот злополучный день захотелось драгуну любви и ласки. За этими нехитрыми радостями жизни он и направился из расположения своего полка в близлежащую деревню. Там его ждало горькое разочарование: то ли дам, готовых одарить драгуна любовью и лаской не нашлось, то ли присутствие вполне готовых постоять за своих женщин мужиков в деревне оказался избыток, но пришлось драгуну спешно покинуть негостеприимную деревеньку, где на военного смотрели с законным подозрением и вполне недружелюбно. Стопчевский верхом отправился искать приключения в другое место. Когда драгун увидел выходящих из леса трех селянок, он решил, что удача сама идет к нему в руки, и пришпорил коня.
Три девушки собирали в лесу ягоды – занятие невинное, но по военному времени небезопасное. Поэтому, когда они увидели приближающегося к ним вооруженного всадника, сразу бросились бежать. Стопчевский однако снова отступать не собирался и бросился в погоню. Несколько крестьянских парней издалека сначала наблюдали диковинную сцену, но быстро смекнув, чем грозит девушкам встреча с кавалеристом, вооружились чем попало и бросились на выручку. Правда, расстояние оказалось чересчур велико, и трагедии избежать не удалось.
Девушки бежали в сторону реки, но расстояние между ними и Стопчевским сокращалось. Наконец им не осталось никакой другой возможности бежать от преследователя, кроме как переплыть реку. Втроем они бросились в воду, но, оказавшись в глубоком месте, стали тонуть. Тут и драгун понял, что дело зашло слишком далеко, но немедленно ретироваться не стал, а попытался помочь тонущим. Спасти удалось только одну крестьянку.
Стопчевский тут же на берегу оказался перед сложным вопросом: что делать дальше? То, что по его вине погибли девушки, было очевидно. Любой суд признает его виновным. А если соберут копу, то и приговор будет коротким. То, что следует бежать как можно быстрее, было совершенно ясно. Другой вопрос - как это сделать. Дезертировать немедленно и со всем добром, означало только усугубить вину. Прятаться и пережидать – тоже дело опасное. Поэтому, сбросив мокрую одежду и побросав амуницию, расседлав коня, драгун наскоро переоделся, и ушел в лес, оставив даже коня. Больше его не видели.
Дело об утопленницах неожиданно оказалось долгим, причем по весьма прозаическим причинам – имущество беглеца потихоньку прибрали к рукам сослуживцы, а непосредственный начальник драгуна отсутствовал. Стали разбирать дело по существу.
Поначалу Стопчевского заочно обвиняли в убийстве. Но против такой формулировки резко выступил непосредственный начальник драгуна Хризостом Пухальский. Он настаивал на том, что умысла утопить девушек у его подчиненного не было. Да и свидетели, видевшие, как Стопчевский пытался спасти тонущих, подтвердили такую точку зрения. Вопрос о предумышленном убийстве был снят. Оставалось решить проблему компенсации родственникам.
Тут следовало соблюдать осторожность: население и так недолюбливало солдат за всевозможные притеснения, да и дело с утопленницами вышло шумным, то есть без какой-то компенсации селян оставить было невозможно. С другой стороны, для Пухальского существовал риск оказаться засыпанным всевозможными иными исками, т.к. дисциплина в его отсутствие сильно пострадала. Решение нашлось само собой: выдать родным погибших девушек имущество сбежавшего драгуна, включая того самого коня. Больше всего от такого решения пострадали боевые товарищи Стопчевского по-братски разделившие собственность беглеца – его личные вещи давно обратились в звонкую монету, которая тоже давно очутилась в руках торговцев и корчмарей.
Так поиск плотских утех одного драгуна привел к трагедии, а выводы из прискорбного происшествия пришлось делать уже другим людям.
