Подобных случаев в наше время происходит не мало, и нередко это напрямую связано с некоторой долей влиятельности занятых в процессах лиц.
В ВКЛ проблема вмешательства в делопроизводство различных заступников стояла достаточно остро, поэтому зачастую даже шляхтичи прибегали к более быстрому и простому не предполагавшему апелляций сельскому копному суду. Особенно, если противник оказывался родовитее, богаче, наконец, просто влиятельнее.
Правда, прекрасно понимали это и копные судьи. Потому при возможности в чересчур щекотливых делах приговоры старались переложить на иные инстанции.
Показателен пример опасного соперничества двух соседей, когда очевидная победа более слабого едва не привела к самым печальным для него последствиям.
Пан Николай Костюшко-Сехновицкий утратил ценное имущество в результате обычной кражи. Воры забрались к нему в дом, в отдельную комнатенку, где он хранил свои ценности: небольшую шкатулку с документами на земли, судебные повестки, две сотни коп грошей литовских, серебряные ложки, золотой перстень с камнем, словом, все что нажито.
Грабителей бросились искать сразу, но они оказались верхом, так что погоня результатов не принесла. Единственное, что могло навести на след преступников, это оставленная на месте преступления достаточно дорогая красная рукавица. Опрос крестьян соседних деревень дал неожиданный результат: хозяином дорогой рукавицы они единодушно признали шляхтича Яна Мочульского.
Новость о том, что Мочульский принимал участие в краже, заставила задуматься Костюшко. Мочульский приходился родственником богатому и сумасбродному Дмитрию Здитовецкому. То есть, тягаться в обычном суде со своими обидчиками, Костюшко было очень накладно и бесперспективно. Поэтому Костюшко решил идти простым и скорым путем - собрал копу. Однако, настойчивые приглашения явиться на копный суд Мочульский и Здитовецкий проигнорировали. Только на третий раз суд дождался этих двух господ.
Здитовецкий сразу потребовал от копы объяснений, ради какого такого важного дела отнимают его время. Костюшко объяснил суть своей претензии к Мочульскому. Далее события развивались весьма бурно и несколько мелодраматично. Мочульский пытался оправдаться, сообщил, что рукавицы у него самого украли. На беду нашлись свидетели, видевшие его буквально накануне кражи в этих самых злополучных рукавицах. Выкручиваться далее было бессмысленно.
Костюшко предложил было Здитовецкому взять Мочульского под поручительство в пятьсот коп грошей, но Здитовецкий гордо заявил, что Мочульский служит не ему и потому нет никакого смысла платить деньги.
Копный приговор - дело быстрое, потому Мочульский, почуяв неладное, решил, что стоит попытаться просто бежать. Выхватив у приятеля Здитовецкого саблю, он попытался пробиться к лошадям. Но попытка провалилась, т.к. численное превосходство было на стороне суда. Да и навык обращения с оружием у крестьян конца 16 века был на высоте.
Потеряв несколько человек ранеными, судьям и участникам процесса удалось скрутить Мочульского. Расставшись с надеждой на спасение, он только обратился к Здитовецкому с просьбой все же не пожалеть денег на поруки: «Пан Дмитрий, брат мой, для чего мне это все терпеть, если есть и более виновные».
Очевидно, на Здитовецкого произвели впечатление и речь Мочульского и его попытка прорыва, потому что пан Дмитрий стал предлагать Костюшко деньги. Но теперь уже не соглашался сам Костюшко. Он требовал от копы решения. А копные мужи предпочли с Здитовецким не ссориться. Они сообщили Костюшко, что тут дело не мужицкое, а шляхетское, потому ни пытать, ни казнить шляхтича они не станут. Наконец до судебных сессий в Бресте они обязали самого Костюшко караулить Мочульского, не чиня последнему никаких обид.
Такой вердикт был крайне невыгоден Костюшко. Но делать было нечего. Мочульского отправили в имение Сехновичи. Последней надеждой Костюшко был присутствовавший на копе возный Константин Михайлович Непокойчитский. Его-то Костюшко и пригласил к себе в имение с целью еще раз допросить Мочульского.
Второй допрос проходил уже спокойно, без истерик. На этот раз Мочульский дал показания подробные и вполне признательные. Только вот эти показания изрядно огорчили Костюшко. Оказалось, что Мочульский, в сговоре с Юрком и кучером Костюшко вдвоем совершили столь удачную кражу: Юрок выломал маленькое окошко и залез внутрь, в то время как сам Мочульский ждал снаружи. Спешно ретироваться грабителей заставили собаки. При этом Юрок застрял в окне, и Мочульскому пришлось приложить немалых усилий, чтобы вытащить подельника. Все же ему это удалось, но именно тогда он обронил внутрь здания злополучную рукавицу. Но самое неприятное в этой всей истории было то, что Мочульский действовал совсем не самостоятельно.
Украсть шкатулку его уговорили сразу несколько человек: пан Здитовецкий, Телятицкий (хозяин сабли, которой Мочульский отбивался на копе), Рудницкий и сама жена Костюшко. За успешное выполнение задания Мочульскому посулили коня. Все эти показания были запротоколированы и внесены в брестские городские книги 17 апреля 1589 года.
Несмотря на предельную ясность обвинения, существовала сила, не позволявшая быстро наказать виновных. Этой силой в данном случае была влиятельность Здитовецкого и его обширные связи. Сразу после копного суда Здитовецкий направился в Брест, где подал жалобу на незаконное задержание шляхтича на копе и о бесчеловечном с ним обращении.
В этой жалобе ситуация описывалась следующим образом: на копе Костюшко схватил Мочульского, заковал в цепи, избил и увез в неизвестном направлении. Данных о том, жив ли Мочульский, нет. Правда, некоторые свидетели описали кровавые раны якобы нанесенные Мочульскому Костюшко. Эта жалоба была внесена в книги 18 апреля.
Возный Константин Михайлович Непокойчитский направился разбираться с этим странным делом. Во время допроса в Сехновичах он видел Мочульского, вполне здорового, правда, следы борьбы на копе все же имелись, но все было не так ужасно, как это описывали свидетели Здитовецкого.
В тот же день, 18 апреля, появился прелюбопытный документ от возного. В первой части этого документа возный Непокойчитский скупо повторяет все события происходившие на копе. Вопросы судей и ответы Мочульского полностью повторяют документ 17 апреля. Только более сдержано и лаконично.
А вот с попыткой бегства с суда все уже выходило иначе. Здесь возный показал совершенно другую картину: в новом документе Костюшко с друзьями бросился на обвиняемого, нанес ему несколько ранений саблей, прямо на месте отнял деньги и вещи, заковал в цепи и вывез к себе в имение, где морил голодом, всячески издевался, бил и даже покусал. И все эти раны сам возный наблюдал и записал.
Объяснить, почему документы возного с разницей всего в один день так различаются по содержанию, можно, если обратить внимание на место составления второго документа. Он был мастерски состряпан в Здитовцах, имении весьма заинтересованного пана Дмитрия.
Учитывая, что копа не вынесла приговора, положение Костюшко стало меняться в худшую сторону. То, чего меньше всего хотел Костюшко – долгих судебных разбирательств, стало единственной возможностью для жертвы грабителей восстановить свое доброе имя. Впрочем, пристрастному возному самому пришлось давать объяснения по поводу столь разнящихся показаний.
Дмитрий Здитовецкий оказался втянут в совсем иной процесс (повесил вора в своей усадьбе без суда), у его братьев появились проблемы связанные с нарушением чужих прав собственности да и простым разбоем. Дело Мочульского постепенно шло к мировой сделке с выплатой ущерба.
