Кроме того, необходим был и отдых - последнюю неделю послы двигались почти в два раза быстрее, чем в начале пути. В Киеве дипломаты вели себя, как туристы: осматривали достопримечательности, посещали окрестности. Ляссоту больше всего интересовали, по понятным причинам, места переправ и укрепления. 10 мая посольство отправилось вниз по Днепру. В тот же день Хлопицкий получил ответ на свое послание господарю Аарону. Ляссота не доверил своему дневнику содержание ответа, но, судя по скорости, с которой на юг был отправлен Хлопицкий, ответ был более чем благоприятный. Тем временем появились и новости от Генкеля, который двигался со всей поспешностью. Ему навстречу направили Фому Глуховского. Наконец, только 26 мая посольство оказалось при деньгах и в почти полном составе.

Жолкевский, не получая конкретных указаний, решил действовать сразу несколькими путями. В первую очередь он направил вразумляющее письмо с приложениями от Замойского, адресованное Хлопицкому. Последнему было сделано внушительное предупреждение с обещаниями неминуемой кары и прочими весьма неприятными угрозами. В отношении самих послов также были предприняты меры совершенно небезопасного характера. Формально аресту подлежал только Хлопицкий, но гетман предполагал устроить засаду на все посольство и был уверен в том, что без кровопролития не обойдется. Однако для проведения такой силовой акции было необходимо хотя бы располагать достаточным количеством надежных людей. А с этим у Жолкевского было плохо. Наконец, ему удалось найти помощников, но появилась другая проблема: маршрут, по которому двигался Ляссота, был известен только ему самому. Людям Жолкевского удалось выйти на место пребывания посольства только благодаря Генкелю.

В Ржищев, где находились «немцы» (так их называл Жолкевский), стали прибывать вооруженные люди. Ляссота очень скоро узнал, что останавливающиеся на постой шляхтичи и военные чрезвычайно заинтересованы посольством. Благодаря своим информаторам, которыми при каждой остановке обзаводился дипломат Эрих, стали известны разговоры вновь прибывших. Впрочем, Ляссота отнес опасность на счет лишь большой суммы денег, которая находилась при послах. Но рисковать совершенно не стоило, поэтому без лишнего шума, во время праздника, посольство тихо удалилось из ставшего не совсем гостеприимным Ржищева.

Дальше посольство двигалось со всеми мерами предосторожности: ночевали на островках или в болотистых устьях рек, пригодились и запасы продовольствия, закупленные предусмотрительным Ляссотой заранее. 3 июня посольство, наконец, смогло вздохнуть посвободней: на Днепре встретили московского посла, Василия Никифоровича, отправленного великим князем также к запорожскому войску с подарками. Два дипломата быстро нашли общий язык и далее путешествовали вместе. 9 июня, встреченные артиллерийским салютом, оба посольства прибыли к казакам. Однако приступить к переговорам сразу не удалось: гетман Богдан Микошинский был в походе на татар, но поскольку переправу татар прикрывала турецкая эскадра, особенного успеха не достиг и 18 июня вернулся назад.

Наконец, пришло время переговоров. Запорожцы первым приняли московского посла, и, выяснив, что в вопросе найма на имперскую службу царское правительство не возражает, приступили к обсуждению самой сути вопроса. После объявления предложений императора казаки разделились на два круга: старшина и рядовое казачество совещались отдельно.

Наконец, первыми высказались рядовые казаки. Сделали они это в простой и доходчивой форме: объявили о согласии наняться немедленно, а если старшина будет возражать, то всех оппонентов ждет немедленное утопление. По понятным причинам несогласных не нашлось. Были избраны 20 депутатов для ведения переговоров. В более тесном кругу появились и идеи по существу: казаки при всем желании поступить на службу имели и свое виденье ситуации.

Во-первых, в результате татарских набегов, серьезно пострадали стратегические средства ведения войны, а именно лошади. Без коней казаки воевать отказывались. Во-вторых, вторжение на территорию Турции предполагалось совершить со стороны Молдавии, а это было не совсем удобно казакам: они считали молдаван людьми переменчивыми и не достойными доверия. Действительно, вторжения на территорию дунайских княжеств не были редкостью, и в приятельских отношениях к казакам местное население замечено не было. А уж выступать в Молдавию в столь незначительном количестве, как 3000 человек, было попросту опасно. В-третьих, очень уж незначительным казакам показалось вознаграждение и неопределенные перспективы. В результате казаки предложили заключить официальный договор с выплатой трехмесячного жалования и обеспечении войска провиантом и лошадьми.

Ляссота был опытным дипломатом и был готов к тяжелым переговорам. Договор подписать он отказался сразу. Вопрос о вознаграждении перевел в сферу отношений по принципу «сначала услуга - потом награда». Что же касается коней, то тут Ляссота проявил себя как большой знаток местных взаимоотношений: сообщив, что он человек пришлый и с обычаями незнакомый, но коней он предложил взять по селам и у князя Януша Збаражского. Казаки пошли на второй раунд переговоров и предложили отправить свое посольство к императору, а пока напасть на какие-нибудь крепости по Дунаю или на Перекоп. В другое время Ляссота был бы рад и такому договору, но сопоставив сведения, получаемые от Тиффенбаха и то, что переправу татар на правый берег Днепра прикрывала турецкая эскадра, ему приходилось настаивать на выступлении казаков именно в Молдавию. По крайней мере, даже само появление казаков, могло внести коррективы в планы османского военного руководства.

Для Ляссоты же было важно не допустить проникновения татар в Венгрию. О том, что татары и сами не горят желанием отправляться в отдаленный поход, он уже знал от пленного, взятого запорожцами. Поэтому Ляссота предложил компромиссный вариант: двинуться в Молдавию и Валахию, преградить путь татарам, и оттуда направить посольство императору. Такое предложение снова было встречено с энтузиазмом в среде рядового казачества. Ляссота мог торжествовать. Но неожиданно ситуация полностью переменилась. Противники военных действий всю ночь вели переговоры с наиболее активными казаками, и в результате, утром следующего дня решение казаков поменялось на противоположное: казаки наотрез отказались выступать в поход. Объяснили все очень просто: условия их поступления на службу императору четко не определены, а существуют ли сами обещанные суммы на их жалование - вообще не известно. Эрих Ляссота проделал весь свой опасный путь не для того, что бы переговоры прервались таким безобразным образом, он решил продолжить борьбу.

Источник
Темы
Строго запрещено копировать и распространять информацию, представленную на DELFI.lt, в электронных и традиционных СМИ в любом виде без официального разрешения, а если разрешение получено, необходимо указать источник – Delfi.
ru.DELFI.lt
Оставить комментарий Читать комментарии
Поделиться
Комментарии