Представляется почти невероятным, чтобы Россия могла позволить командовать своими боевыми частями белорусскому офицеру. Очевидно, что придется пойти на некие ограничения. Вопрос: кому? Видимо, признанием своей готовности к ограничениям, к примеру, суверенитета Беларуси можно считать заявление, по итогам сочинской встречи, белорусского президента о том, что «наступил момент для непростых действий в рамках Союзного государства». Очевидно, что истинной ценой за такие действия могут стать льготные цены для Беларуси на российские энергоносители.
В свое время некоторые эксперты отмечали, что в случае достижения договоренности по единой системе ПВО потребуются внесения существенных изменений во многие законодательные акты двух стран. Но разве при существующих властных вертикалях в обеих частях виртуального союзного государства изменения в законодательстве могут встретить какие-либо трудности? Ведь признал же как-то спикер Грызлов, что Дума не место для дискуссий. А уж о значении белорусского парламента, для которого приоритетны президентские декреты, и говорить не стоит. Поэтому, белорусских граждан и граждан соседних с Беларусью стран должна тревожить существующая таинственность, неясность связанные с документом о единой с Россией системе ПВО.
По мнению высокопоставленного военного эксперта, создание единой системы ПВО с включением в нее всех сил и средств, всех воинских частей противовоздушной обороны двух стран выглядит не очень рационально и даже нереально. У Беларуси и России есть общий интерес в сфере противовоздушной обороны региона, включающего в себя Беларусь и прилегающую к ней часть России, а также Калининградскую область. Но включать в единую систему ПВО двух стран направления Дальнего Востока или Средней Азии просто нелогично. Белорусского интереса в этом нет. В такой постановке вопроса было бы уместно говорить о вхождении ПВО Беларуси в состав ПВО России. Некоторые специалисты утверждают, что продолжают существовать и видимые проблемы с технической совместимостью важных компонентов двух ПВО. Российские более обновлены и модернизированы. Остается неизвестным, учитывается ли все это в проекте соглашения по единой системе ПВО, которое Лукашенко с Медведевым намерены подписать осенью.
Существует мнение, что единую систему ПВО Беларуси и России необходимо создать в масштабе региона. Таким регионом является Беларусь, Калининградская область и часть северо-запада России. До сих пор считалось, что если руководство единой системой ПВО предполагается осуществлять совместно, то это будет не единая, а объединенная система ПВО Беларуси и России, которая и сейчас существует вполне успешно. Московские военачальники продолжают всячески подчеркивать, что Россия очень тесно взаимодействует с союзной Беларусью по вопросам противовоздушной обороны. Еще совсем недавно, положительную динамику роста доверия и развития сотрудничества можно было наблюдать в сфере противовоздушной обороны между Беларусью и Литвой. Во многом этот процесс стимулировался обеспечением безопасности Игналинской АЭС от террористических угроз. Однако, как представляется, после бурных заявлений министра обороны Беларуси генерал-полковника Леонида Мальцева, уровень доверия в регионе сильно понизится. По словам министра, белорусские военные крайне негативно относятся к размещению американской ПРО на территории Польши, и намерены предпринять соответствующие меры.
Как известно и стратегический союзник Польши Литва высказывала свою готовность разместить элементы американской ПРО. Безусловно, что на состояние военного сотрудничества Беларуси с Литвой и Польшей может оказать влияние «заморозка» отношений России с НАТО после российско-грузинской войны.
«Это очень опасный прецедент, с моей точки зрения. Сейчас те, кто размещает это оружие, переступают опасную черту. К чему приводит подобное «накачивание мускулов», показала Южная Осетия», – заявил Л.Мальцев на пресс-конференции в Ереване.
Последствия размещения в Польше элементов системы ПРО США могут самые непредсказуемые, отметил Л.Мальцев.
«У нас мирный атом, имею в виду Чернобыльскую АЭС, так рванул под боком, что три страны – Россия, Украина и Беларусь – огромными усилиями ликвидировали последствия Чернобыльской АЭС. А здесь, между тем, немирный атом», – заявил министр обороны Беларуси. С каких источников генерал Мальцев получил информацию о «немирном атоме» на американской ПРО в Польше - неизвестно. Может, генерал Мальцев имел ввиду возможное появление «немирного атома» у российского флота в Балтийском море, слухи о котором появились в последнее время?
Ни для кого не секрет, что 10 ракет американских ПРО под Гданьском будут дежурить вообще без боеголовок. У этих ракет другой принцип действия.
Глава оборонного ведомства Беларуси мог бы и знать, что система ПРО, которую создают сейчас американцы, предназначена для того, чтобы обеспечить стопроцентную гарантию того, что Америка перехватит любую ракету, направленную в сторону США. Они ее только строят. Система ПРО на сегодняшний день существует вокруг Москвы, как атрибут оборонного сознания Кремля. Она будет уничтожать вражеские ракеты, приближающиеся к Москве с помощью ядерного взрыва в безвоздушном пространстве над Москвой. По мнению специалистов, никто не в состоянии стопроцентно оценить результатов этой деятельности и то, что произойдет.
По некоторым данным, до сих пор, переговорная позиция белорусской стороны содержала требование - штаб единой системы противовоздушной обороны Беларуси и России должен находиться на белорусской территории. В частных беседах, белорусские военные специалисты утверждают, что управление единой системой ПВО должно осуществляться из Минска, и разговоры о возможности управления из Москвы ведут «просто неграмотные люди». При этом нередко вспоминают, как некоторое время назад Сергей Борисович Иванов, к ужасу всех специалистов, вопреки законам физики обещал создать единую систему ПРО и ПВО.
Стоит напомнить и об опыте, когда в Минске был командный пункт ПВО Варшавского договора. Как известно, в период существования СССР на территории Калининградской области была создана одна из сильнейших группировок ПВО, которая прикрывала базу Балтийского флота. Известно, что только в Калининградской области остались зенитно-ракетные системы дальнего действия С-200, которые были сокращены по всей России. Малоизвестным остается и содержание одного интересного выступления.
Открывая военно-научную конференцию по проблемам строительства системы войсковой противовоздушной обороны (ПВО), которая проходила в мае в Смоленске, начальник ПВО ВС РФ генерал-полковник Николай Фролов заявил, что российские средства ПВО более не способны противостоять современным средствам воздушного нападения (СВН). По словам Фролова соотношение боевых потенциалов средств СВН и войск ПВО «практически на всех стратегических направлениях сложилось не в пользу последних».
Эксперты отмечают, что между войсковой ПВО, обеспечивающей армии прикрытие, и стратегической ПВО ВВС идет борьба по всем направлениям: кто получит новые вооружения первым, кто будет контролировать РЛС, кто будет играть первую роль при создании «единого информационного поля» воздушно-космической обороны. Эта борьба началась еще в 1998 году, когда ПВО утратила статус вида Вооруженных сил и ее ресурсы были разделены между Сухопутными войсками и ВВС.
Кроме того, как выясняется, у российского министерства обороны нет не то, что внятной, но и просто грамотно построенной концепции ПВО. Так что пока остается надеяться, что "потенциальный противник" так и останется потенциальным. Интересно, а что могло измениться с российской ПВО за прошедшее с мая месяца время?
По мнению белорусских специалистов, командование единой системой ПВО должно вестись именно из центра региона, где предполагается производить действия. Важно отметить и то, что в Минске сохранился командный пункт Варшавского договора со всей инфраструктурой. Стоит обратиться к ратифицированным документам по созданию региональной российско-белорусской армейской группировки, куда входят Вооруженные силы Беларуси, российские войска в Калининградской области и некоторые воинские части Московского военного округа.
Там есть положение о том, что в случае возникновения внешней угрозы, развертывание этой группировки осуществляется на базе министерства обороны Республики Беларусь. Так почему бы, говорят белорусские военные эксперты, такое положение не распространить и на единую систему ПВО двух стран? Правда, их российские коллеги склонны обращать внимание и на другие положения документов о российско-белорусской армейской группировке.
К примеру, когда в случае возникновения внешней угрозы Высший государственный совет союзного государства преобразовывается в Совет обороны, председатель которого наделяется всеми правами руководителя военного времени. Как известно, бессменным главой этого союзного Высшего госсовета остается Александр Лукашенко. В таком случае, его своим главнокомандующим российские генералы даже представить себе просто не могут.
Зато представляется весьма вероятным, что на предстоящем осенью заседании этой российско-белорусской структуры могут подписать документы не только о создании единой системы ПВО, но и членстве в союзном государстве Южной Осетии и Абхазии. То есть, тогда и эти две территории окажутся под «зонтиком» ПВО с участием белорусских Вооруженных сил. А пока можно отметить следующее.
Предстоящее заседание Высшего госсовета союзного государства будет сопровождать комплексное оперативное учение Вооруженных Сил Республики Беларусь. В нем предполагается участие Военно-воздушных сил Российской Федерации силами штурмовой, истребительной и армейской авиации составом до авиационного подразделения от каждого рода авиации.
Не стоит забывать и приближающиеся стратегические командно-штабные учения Вооруженных Сил РФ.
По данным российских источников, на предстоящих СКШУ Военно-воздушные силы будут представлены самолетами ДА, ВТА, ИА с привлечением самолетов ДРЛО А-50.
На учениях будут отрабатываться вопросы рассредоточения авиации; выполнения полетов на максимальный радиус действия с тактическими и практическими пусками ракет, дозаправкой в воздухе; обеспечения перебазирования авиации, переброски войск и перевозки грузов; отражения налетов условного противника; прикрытия своих войск и сил. В СКШУ ВС РФ примут участие силы Дальней авиации Военно-воздушных сил, которые будут решать учебно-боевые задачи практически во всех российских регионах и «в районах стратегических интересов России».
