Я пишу это, чтобы литовские коллеги-журналисты и просто жители Литвы поняли: такой реакции на очередной, казалось бы, трагический случай в России не было. Это невероятно больно. Так больно, что хочется поделиться и поплакать вместе.

Лев Рубинштейн, писатель:

«Целый день болит сердце. Буквально, физически… Я могу думать - причем неотвязно - только лишь о последних минутах в короткой жизни этих детей. А также я пытаюсь зачем-то взнуздать остатки воображения и представить себе, что творится с их родителями. Пытаюсь, пытаюсь представить себе, и ничего не получается.

И сердце болит. И ничего не получается».

О нестерпимой боли пишут даже те, кто по роду занятий повидали много смертей. Нюта Федермессер, Фонд помощи хосписам ВЕРА:

«Я не могу работать, дышать, жить не могу сегодня... и пусть долго ещё не смогу.
Это должно быть больно.
Это должно болеть. Сильно.
Без обезболивания.
Кемерово… иногда прощать нельзя…»

«Сила этого горя какая-то совсем непереносимая, крушит и расплющивает».

Сила эта расплющила и меня. Я старалась сдерживать слезы. А сердце тоже ныло, физически. Умом невозможно постичь произошедшее: запертые в горящих кинозалах дети, закрытые пожарные выходы, медленное подтягивание пожарных, якобы выключивший пожарную сигнализацию охранник и тут же подсуетившиеся собиратели денег «в помощь пострадавшим».

Я не могу понять, почему так больно именно сейчас. Почему столь многих в России потрясла эта злосчастная «Зимняя вишня»? Почему именно сейчас людей возмутило молчание Путина с компанией, не доехавший со своим кортежем губернатор Тулеев, молчание федеральных СМИ (не понявших, по словам Пескова, масштаб катастрофы), а теперь еще требование от родителей погибших детей подписывать бумагу о неразглашении?

Почему именно сейчас чья-то иницитива на change.org - «в связи с пожаром в Зимней Вишне, проверить ведомства, разрешившие эксплуатацию здания», набирала подписи с такой скоростью? Вчера на моих глазах буквально за час подписи поставили 40 тысяч человек. Сегодня утром было уже свыше 150 000 подписавших.

Почему именно сейчас все ощущают это как общенациональную, а не только кемеровскую, трагедию и объявляют свой траур – национальный или частный?

Я не знаю, как российский режим, выдавивший из уставшего и боящегося любых перемен населения России победу на выборах, выйдет из этого траура.

Это приговор гнилой системе, которая, как и этот торговый центр – советская фабрика, приукрашенная современными панелями, сгорит очень быстро и в какой-то момент рухнет. Только в горящей ловушке окажутся не те, кто ее строил, а те, кто так боялся перемен. И от этого еще страшнее и больнее.

Сегодня вечером на улицу собираются выйти мои друзья в Москве и Санкт-Петербурге – молча постоять, иначе в России сейчас нельзя.

Очень прошу, помолитесь за Кемерово и вы.

Поделиться
Комментарии