Кроме того, в интервью DELFI он отметил, что в связи с внутренним кризисом в ЕС, ряд стран перешел к налаживанию отношений напрямую, отношения со странами Балтии стали менее эмоционально окрашенными, и не исключил варианта, что «Россия раздумывает, как построить все в обход Украины и забыть о ней».
- В разговорах о диалоге между ЕС и Россией едва ли не основным моментом часто выступает тезис об отсутствии доверия…
- Безусловно, это имеет место. С доверием ситуация не развивается в обеих сторон, не происходит качественных изменений, зато они происходят во всем остальном. Если вопрос доверия между Европой и Россией несколько лет назад был ключевым и очень важным, то сейчас я бы сказал так: нет этого доверия, ну и что?
Поэтому то, что в Европе казалось принципиально опасным, рискованным 3-4 года назад, активно обсуждалось (архитектура безопасности, договор ДОВСЕ -DELFI), сейчас выглядит как периферийные темы, не входящие в основную повестку дня и одной, и другой стороны. Остается, безусловно, энергетика, но с ней также есть проблемы.
- Сейчас опять обострились отношения с Украиной в этой связи.
- В чем проблема Украины? Совсем недавно за нее еще все «как бы боролись», казалось, что это поле геополитической битвы. Сейчас проблема в том, нужна ли она в принципе и Европе, и России? Или же это действительно инерция, и Россия раздумывает, как построить все в обход Украины и забыть о ней. Я не исключаю такого развития событий, хотя это очень трудно себе представить, исходя из нашей психологии и инерции восприятия.
- Честно говоря, довольно сложно представить себе такую ситуацию, что Россия оставляет такие страны как Украина, Беларусь…
- Сложно представить. Но современный мир показал: то, что мы не могли совершенно представить себе совсем недавно, начинает реализовываться.
- У России всегда в той или иной степени происходил диалог с крупными странами ЕС, что не всегда можно было сказать о странах Балтии, Восточной и Центральной Европы. В каком сейчас, на Ваш взгляд, состоянии находятся эти отношения.
- Диалог существует на двустороннем уровне со всеми, в том числе и с некоторыми странами Центральной и Восточной Европы. Мне кажется, он оживляется. Со странами Балтии масса проблем, но я бы сказал, что сейчас они гораздо менее эмоционально насыщены, чем несколько лет назад.
Во-вторых, меняется ситуация в ЕС. До недавнего времени центральным вопросом для ЕС в отношениях с Россией был вопрос сбалансированности двусторонних отношений с отношениями с сообществом в целом.
Сейчас складывается ощущение, что Еврокомиссия и центральные органы управления ЕС переживают настолько сложные времена, что даже страны-члены, обладающие какими-то внешними амбициями, предпочитают переходить на практику налаживания отношений напрямую. И это не только крупные страны, такие как Германия, Франция, но и Польша, Нидерланды, Латвия и т.д. Это вопрос общей смены контекста.
Я думаю, что в Восточной Европе могут возникнуть серьезные проблемы, если ЕС в процессе своей трансформации начнет действительно превращаться в Европу разных категорий – сердцевину и в разной степени периферии. Такие тенденции не исключены. Более того, это было бы логичным, только непонятно, как все будет работать и не возникнет ли тот же страх, убегая от которого страны Восточной и Центральной Европы, страны Балтии убегали в ЕС и НАТО. Я ничего предсказывать не стану, но, мне кажется, что повестка дня будет меняться радикальным образом.
Мы видим, что в ряде стран, например, в Венгрии, правительство уже далеко отходит от того, что считалось европейской матрицей. И если внимание Западной Европы будет в основном сфокусировано на проблемах спасения евро и т.д. не совсем понятно, что будет происходить.
Я думаю, что в случае деления Европы на категории, будет сопровождаться яростной борьбой за то, кто в какую категорию войдет. Сейчас – переломный момент, после которого продолжится этот транзит, но пойдет уже в другом направлении.
- В скором времени в Варшаве пройдет саммит Восточного партнерства. Россия изначально не приветствовала эту европейскую инициативу. Как она смотрит на нее сейчас?
- Россия опасалась, что Восточное партнерство будет эффективным инструментом ускоренного втягивания Украины, Беларуси, стран Кавказа в европейскую орбиту. Надо сказать, что эти страхи кончились. Когда начался экономический кризис, и в особенности, когда он из первой корпоративной фазы перешел в фазу с государственными долгами, стало понятно, что на ВП не будет ни денег, ни достаточной концентрации политической воли. Соответственно, сейчас Россия крайне расслабленна в этом отношении.
