Появилось, однако, одно существенное уточнение: все эти печеньки не предназначены для лиц, выехавших в указанные сроки на территорию бывшего Советского Союза.

Буквально через две недели после введения новой нормы мою 38-летнюю дочь лишили литовского гражданства. И скажите после этого, что закон обратной силы не имеет – имеет ещё как: Арину наказали за то, что 22 года назад она, помимо литовского, получила ещё и российский паспорт (на что имела право, так как с 1990-го года проживала в России).

И не важно, что это, разумеется, был выбор родителей, а не шестнадцатилетней девочки. Не важно, что предки Арины пришли в Литву то ли в четырнадцатом, то ли в пятнадцатом веке. Не важно, что прабабку Арины не расстреляли в Понарах только потому, что она всю войну «отсиживалась» в сталинских лагерях. Не важно, что Арина с трёх лет свободно говорит по-русски и по-литовски, искренне считает Литву своей родиной, а сын её каждый год ездит в Литву на археологические раскопки. Всё это оказалось неважно: родные могилы, родственники, десятки друзей.

Важно, что Арина не туда выехала. Не на Запад, не на Ближний Восток, не в Китай – а в Россию.

Важно, что в ней нет литовской крови – а значит, восстановить литовское гражданство она не сможет.

Важно, что литовская бюрократия отсекла мою дочь от Родины как инородное тело, как балласт, как потенциальную угрозу национальным интересам и национальной безопасности.

Должен сразу предупредить – я не юрист, поэтому не могу и не буду оценивать качество законотворчества. Но у меня в голове не укладывается, почему моя младшая дочь, родившаяся и выросшая в России, имеет право на литовское гражданство, а старшую, знающую Литву назубок, такого права лишили? Это очевидная несправедливость. Никто не может лишить человека Родины, это мы помним ещё со времён Бродского и Солженицына – но плюнуть человеку в душу оказалось очень даже возможным.

Закон есть закон, скажет читатель: dura lex, sed lex. Возможно. Тогда назовите хоть один случай, чтобы гражданина Литвы лишили гражданства за приобретение британского, американского, да хоть бы и чилийского паспорта. Лично мне такие случаи неизвестны. Уверен, что и читателю такие случаи неизвестны – потому что их нет.

Тут сам собой напрашивается вопрос к законодателям и департаменту миграции Литвы: вы действительно полагаете, что сочетание чилийского и литовского, сирийского и литовского, британского и литовского паспортов гарантируют большую лояльность Литве, чем сочетание российского и литовского?.. Я понимаю, что вопрос нелеп, что сама подобная постановка некорректна и не соответствует, по большому счёту, европейским ценностям – но это не я задаю вопрос, это ваш вопрос и ваш ответ, обжаловать который моя дочь не в силах.

Понятно, что законотворчество элементарно не поспевает за бешеным ускорением экономических, общественных, демографических и иных процессов. Не поспевало в 90-е годы и не поспевает сейчас. Двадцать пять лет назад трудно было предугадать масштабы сегодняшней эмиграции из Литвы, равно как и прочие последствия глобализации. Ежегодно десятки тысяч молодых людей покидают Литву, унося её на подошвах своих кроссовок. Обустраиваясь там, где теплее, они, в конце концов, получают второе, а то и третье гражданство. С этим ничего не поделаешь. Если мы хотим сохранить Литву, мы обязаны сохранять тех, кто уехал. Мы обязаны сохранять Литву в их сердцах, потому что на наших глазах все границы стираются, доказывая в очередной раз, что самое надёжное хранилище для Родины именно сердце – сердце, а не скрепленная печатью бумажка.

Нормальные люди – даже чиновники – всё это понимают. И закрывают глаза на массовые нарушения законодательства. Просто потому, что законодательная машина крутится медленнее, чем жизнь – это очевидно любому.

Арине, возможно, просто не повезло.

Она работает на «Дожде» - единственном оппозиционном телеканале в России. Два паспорта позволяли ей без проблем делать экстренные репортажи из любой точки мира. Без литовского паспорта будет чуть-чуть сложнее. Хотя, в принципе, получить долговременный Шенген российским гражданам не составляет труда. Дело, в общем-то, не в Шенгене. А в том, что чувствовала и как выглядела моя дочь после того, как отнесла в литовское посольство свой паспорт. Этого я рассказывать не хочу, но – не забуду.

Напоследок – пару слов о себе.

Я с 1991-го года живу в России с литовским паспортом. В начале 90-х годов – по визам. Вначале трёхмесячным. Потом годовым. Затем, когда всё более-менее утряслось – по виду на жительство. Как иностранец, я каждый год обязан подтверждать своё пребывание в России, отчитываясь о всех своих доходах и выездах за границу. Не дай Бог с этим подтверждением опоздать – штраф через суд. Каждые пять лет вид на жительство необходимо продлевать – а вместе с ним переоформлять все российские страховки, кредитки и регистрации. Для человека, органически ненавидящего походы по чиновным инстанциям, это не слишком комфортно. Намного проще было бы получить российский паспорт. И я его, конечно же, давно получил бы – кабы не одно «но»… А именно – для получения российского гражданства необходимо отказаться от гражданства Литвы.

Оно мне ничего не даёт. Абсолютно никаких преимуществ, одни заботы и неудобства. Но для меня Литва и Россия как мать с отцом – два родителя после развода. Я не могу отказаться от родителей только потому, что они регулярно швыряются друг в друга тарелками. Это их проблемы, не мои. Мой сыновний долг – почитать обоих.

Возможно, такой подход выглядит иррациональным и несколько старомодным – зато он мой. 16 февраля 1989-го года я от имени Русского культурного центра выступал на стотысячном митинге в самом сердце Литвы – на Кафедральной площади – подтвердив своим выступлением нашу приверженность делу независимости Литвы. Тогда это не казалось рациональным поступком. Ночь на 13-ое января 1991-го мы стояли под стенами Верховного Совета Литвы, вполне отдавая себе отчёт в том, что, если начнётся штурм, именно мы, простые граждане на площади, станем его первыми жертвами. Рациональность там не ночевала. Уравновешенные люди подтянулись с утра, когда стало ясно, что путч провалился. Уравновешенные люди проклюнулись через пару лет в ЖЭКах и паспортных столах, хамя посетителям в лицо: «Это вам не при Советской власти!». Уравновешенные люди на полном серьёзе спрашивали мою дочь в литовском архиве: «А что же ваша прабабка не значится по переписи 1943-го года?» – Но это потом, много позже. А тогда нас вело чувство, что судьба Литвы зависит от каждого из нас. Без этого чувства люди не прут на танки.

Выходит, что сегодняшняя Литва – дело и моих рук тоже. Двадцать пять лет я живу в России, но чувство сопричастности всему хорошему и дурному, что происходит в Литве, не исчезает. Потому позволю себе сказать одну простую вещь: государство должно знать своё место. Не оно нас взрастило и выкормило, а мы его. Мы его зачали, мы его выносили, мы его до сих пор кормим. И не ему указывать, как нам жить.

Нормальному современному государству не должно быть никакого дела до того, сколько паспортов у меня в кармане – по крайней мере, до тех пор, пока я корректно выполняю свои гражданские обязательства. Оно не имеет права навязывать мне свою мораль, государство, потому что мораль государства – это мораль бюрократа. А мне на мораль бюрократа глубоко до лампочки.

И последнее.

Даже в России двойное гражданство фактически узаконили – если оно уже есть, конечно. Достаточно уведомить о его наличии миграционную службу. Перечитайте ещё раз: даже в России, жестко конфликтующей с Западом, в обложенной санкциями России никому нет дела до ваших вторых и третьих паспортов. И уж тем более никому в России не приходит в голову делить своих граждан на первосортных и второсортных.

Я хочу, чтобы меня услышали.

Поделиться
Комментарии