Литовский национальный проект оказался более успешным
По ряду причин, в конструировании национальной идентичности литовцы преуспели более белорусов. Национальная мифология соседей, трактуя наследие Великого Княжества Литовского, оставляет беларусам место на обочине. Редкая книга литовского историка уделяет достойное внимание роли белорусского этноса в историко-культурном развитии ВКЛ. Если литовский историк пишет о значении старобелорусского языка в функционировании княжества, то обычно подчеркивает его малозначимость. Мол, носил чисто «канцелярскую» функцию наподобие латинского языка в Западной Европе, да и язык был не совсем белорусский. Ведущий литовский лингвист и историк, профессор Виленского университета Зигмас Зинкявичюс (в 2000-2004 гг. депутат Сейма) отмечает в этой связи, что «наиболее точным... является термин канцелярский славянский язык Литовского государства» [1].
«Литуанизация» коснулась не только языка. Например, многим современным жителям Вильни невдомек, что столетие назад город по своему составу был еврейско-польско-русским (более 90% населения). Накануне Второй Мировой войны проживающие в Виленском округе крестьяне говорили преимущественно на диалектах белорусского и литовского языков, причем носители последнего довольно быстро ассимилировались в пользу первого. Постепенный процесс этой славянизации балтов остановили две мировые войны и сопровождавшие их политические события. Лингвисты отмечают, что в процессе языковой ассимиляции литовскоязычные жители региона даже начали применять слово «гудас» (историческое наименование литовцами белорусов) по отношению к перешедшим на белорусский язык собратьям.
Сегодня показательная (и даже анекдотическая) история о том, как прибывшие 1939 г. в Вильню из Каунаса литовские солдаты безуспешно пытались завести беседу на литовском языке с местными жителями, забыта, как страшный сон. Нынешний Вильнюс – бесспорная литовская столица во всех проявлениях. Местным самоуправлениям Виленщины со значительной долей польскоговорящего населения не позволяется устанавливать двуязычные литовско-польские указатели. Когда-то мощное еврейское и более-менее заметное белорусское присутствие в регионе кануло в лету.
Среднестатистический литовец считает свою нацию единственным правомерным наследником ВКЛ и искренне верит в то, что немецких крестоносцев под Грюнвальдом разбили их отважные предки, в меньшей мере — поляки. Иногда упоминается татарская подмога, и в редком случае – беларусы. Это при том, что беларусские территории поставили в войско ВКЛ в 5-10 раз больше бойцов (более 20 хоругвей с белорусских земель и 4 — литовских). В 2010 г. на праздновании 600-летия великой битвы под Грюнвальдом и Таненбергом Даля Грибаускайте в своей речи беларусов даже не упомянула. Само именование Грюнвальд литовцам также скорее незнакомо – его заменило дословно переведенное слово “Жальгирис”. Это название носят и популярные спортивные команды, и компании, и кондитерские изделия.
Белорусы до сих пор далеки от консенсуса в понимании своего прошлого и настоящего
Справедливости ради стоит сказать, что и знания многих беларусов об истории ВКЛ также полны мифов и пробелов, а белорусские историки до недавнего времени преуменьшали балтский элемент в истории княжества. Оставим в стороне вопрос об исторических и социокультурных факторах большей удачливости литовского национального проекта, нежели белорусского. Отдельные примеры приведены лишь с тем, чтобы показать разницу в современном общественном сознании литовцев и белорусов. Литовцы, чья история имеет много сходных черт с историческими перипетиями белорусского этноса, успешно развили национальную мифологию и сконструировали свою идентичность. Белорусы же до сих пор далеки от консенсуса в понимании своего прошлого и настоящего, не говоря уже о своем будущем выборе.
Это также помогает понять, почему в начале 1990-х гг. у литовской элиты, выразителя интересов консолидированной литовской нации, был полный консенсус относительно будущего развития страны и ее внешнеполитического курса. Вхождение в НАТО и Евросоюз (а также развитие добрососедских отношений) были объявлены основными целями внешней политики Литвы. Метафорически названный «возвращением в Европу» внешнеполитический курс был стратегически направлен на интеграцию в общее западное политическое, экономическое, военное и культурное пространство.
В то же время в Беларуси акцент на национальные ценности и «западное» историческое прошлое, в отличие от балтийских стран (и Литвы в частности), не получил массовой поддержки. Беларусская правящая элита медлила с использованием открывшегося окна возможностей и огрызалась с контрэлитой по поводу выбора между двумя геополитическими направлениями — прозападным и пророссийским. Белорусская дипломатия начала 1990-х, кроме четкой задачи создания безъядерной зоны, ставила ряд более скромных и размытых в сравнении с литовскими коллегами задач — развитие добрососедских отношений, развитие связей с постсоветскими и западными странами, привлечение международной помощи для ликвидации последствий Чернобыля.
Активизация контактов суверенных Беларуси и Литвы и «покушение» на Лукашенко в Вильне в 1997 году
До середины 90-х и Беларусь и Литва были заняты насущными проблемами. Литва занималась выводом российских войск, Беларусь — советских ядерных боеголовок. Обе страны проводили работу по вступлению в различные международные организации и установлению дипломатических отношений с иностранными государствами. Лишь в 1993 г. обе страны обменялись посольствами. С этого времени начинается активизация двусторонних контактов.
В 1994 г. президент Альгирдас Бразаускас участвовал в праздновании 50-летия освобождения Беларуси от немецкой оккупации, а глава литовского Сейма присутствовал на инаугурации Александра Лукашенко. В начале 1995 г. Лукашенко с официальным визитом посетил Литву, тогда же стороны подписали важные договоры «О сотрудничестве и добрососедстве», «О государственной границе между Литовской республикой и РБ». За упомянутыми договорами последовали соглашения об экономическом и торговом сотрудничестве.
В 1997 г. состоялся еще один визит Лукашенко в Литву, в ходе которого он участвовал в саммите, посвященном европейской системе безопасности. Скандальным апофеозом саммита стало якобы готовившееся покушение на Лукашенко. Белорусские спецслужбы, неизвестно чем руководствуясь, уведомили литовских коллег о коварных планах нападения на Лукашенко по его приезду в Вильню. Литовцы провели моментальную спецоперацию и для приличия арестовали по подозрению в теракте неких семерых своих граждан, ополченцев добровольной службы охраны края. Никаких доказательств наличия у них планов покушения на Лукашенко, как следовало ожидать, не оказалось. Президент Бразаускас впоследствии в недоумении парировал журналистам: «Какая еще диверсия?.. До диверсии так же далеко, как до Луны».
Во второй половине 90-ых гг. Литва и Беларусь все далее расходились в своих внешнеполитических ориентирах: первая проводила активную работу по интеграции в ЕС и НАТО, вторая — усиленно интегрировалась с Россией во всех сферах. К 2000 г. Беларусь последовательно подписала Договор об образовании Сообщества Беларуси и России (1996), Договор о Союзе Беларуси и России (1997), наконец, Договор о создании Союзного государства (1999). Пророссийское рвение Лукашенко на данном этапе объяснялось не в последнюю очередь его рассчетом реализоваться на российской политической сцене.
Заморозка белорусско-литовских отношений в конце 1990-х
Обеспокоенность литовцев стали вызывать не только внутриполитические события в Беларуси (фактический конституционный переворот, устранение разделения властей в пользу единоличного правления Лукашенко и его администрации, расправа над оппозицией и гражданским обществом), но и публичные выступления белорусского руководства по вопросам внешней политики и обороны.
В 1997 г. Лукашенко заговорил о потребности Беларуси в военном союзе с Россией. Глава российского оборонного ведомства Грачев заявил о возможности создания «мощной российско-белорусской военной группировки» в ответ на встпуление в НАТО Литвы и Польши. Учитывая, что регулярные военные силы Беларуси намного превосходят литовские, латвийские и эстонские вкупе, а также несравнимо лучшее оснащение белорусских войск вооружением и техникой, подобные заявления белорусского и российского руководства увеличению доверия со стороны балтийский стран не способствовали.
Одной из скандальных белорусско-российских инициатив середины 90-ых гг. стала идея главы администрации Калининградской области Маточкина и Лукашенко о строительстве экстерриториальной дороги между Беларусью и российской областью через польскую или литовскую территорию. План взбудоражил польские и литовские эшелоны власти; вскоре все стороны сочли историю недоразумением и предпочли о ней забыть. В 1996 г. во время визита Маточкина в Минск стороны, среди прочего, обсуждали вопрос о создании белорусского торгового флота на базе Калининградского порта. Уже в этот период Беларусь начинает использовать возможность выбора портов на Балтийском море для своего экспорта (литовская Клайпеда, латвийский Вентспилс и российский Калининград) как способ давления на Литву.
В 1998 г. состоялась встреча Лукашенко с литовским президентом Адамкусом на пограничном переходе Каменный Лог — Медининкай. В 1999 г. в связи с дипломатическим конфликтом Беларуси с Евросоюзом и позицией последнего, правительство Литвы также заморозило контакты на высшем уровне. Лишь десятилетие спустя, в период активизации белорусско-европейских отношений, Лукашенко вновь, в третий раз, посетил Вильню.
Достижения есть: демаркация границы и права меньшинств
Кроме возможности выбора транзитного пути для белорусского экспорта, еще одним механизмом давления на Литву стало затягивание процесса демаркации границы. Он означает проведение линии госграницы на местности с ее обозначением специальными пограничными знаками. Для Литвы данный процесс как условие интеграции с ЕС (наряду с вопросами пограничного контроля и модернизации пограничной инфраструктуры), являлся определяющим. Процедура демаркации белорусско-литовской границы началась в 1996 г. Последний пограничный знак был установлен на три года позже предварительно запланированного срока — в 2006 г., обмен окончательными демаркационными документами был произведен в 2008 г. Точно так же в настоящее время белорусская власть в своих интересах затягивает вопрос демаркации границ с Украиной, которой он важен для продвижения безвизового режима с ЕС.
Впрочем, торговля уступками между государствами — не великий грех, и даже норма двусторонних отношений и дипломатического антуража. Важно то, что Литва и Беларусь бесконфликтно урегулировали искусственно созданную соратниками Сталина межгосударственную пограничную линию.
Еще один немаловажный положительный фактор двусторонних отношений — отсутствие конфликтности по поводу прав национальных меньшинств. В то время как Литве приходилось периодически отбиваться от нападок Кремля, подвергавшего Вильню критике за якобы ограничения прав русскоязычных, а литовско-польские отношения на настоящем этапе изрядно подпорчены расхождениями в видении некоторых прав польскоязычного меньшинства, белорусско-литовские отношения никогда не были омрачены подобными прениями.
Впрочем, видимых предпосылок для разногласий между странами на этой почве и нет. Размер белорусской и литовской диаспор относительно невелик: в Литве проживает около 40-тыс. белорусов, около 5 тыс. этнических литовцев живут в Беларуси. Действует ряд культурных ассоциаций, Литва поддерживает виленскую белорусскоязычную школу, белорусские власти не препятствуют развитию деятельности двух небольших школ с литовским языком преподавания в северо-западной части страны.
Середина 2000-х: Литва как промоутер демократии в Беларуси
С вступлением страны в НАТО и ЕС в 2004 г., Литва достигла двух основных внешнеполитических целей. В литовских эшелонах власти началась дискуссия о новых приоритетах. Сейм принял резолюцию по контурам внешней политики, которая содержала целых 22 пункта. Действующий президент Артурас Паулаускас выступил в Виленском университете с речью «Новая литовская внешняя политика».
Десять приоритетов Паулаускаса включали, среди прочего, поддержку украинских реформ, усиление сотрудничества балтийских стран со скандинавскими соседями, поддержание стратегического сотрудничества с Польшей Седьмым пунктом в списке приоритетов значилась «активная поддержка стремлений Беларуси стать предсказуемой демократической независимой европейской страной, поощрение сближения Беларуси с ЕС и НАТО».
Итак, с 2004 г. одним из приоритетных направлений литовской внешней политики стало способствование демократическим преобразованиям в восточных соседях ЕС, в том числе в Беларуси. Рассекреченная Wikileaks дипломатическая переписка свидетельствует, что США ценят усилия Литвы по демократизации Беларуси и периодически советуются по белорусскому вопросу.
В другом документе, датируемом 2009 г., глава МИД Вигаудас Ушацкас повествует помощнику Госсекретаря по делам Европы и Евразии Филиппу Гордону о своей всрече с главой администрации президента Макеем, и советует встретиться с последним. Показательно, что в преддверии Чикагского саммита НАТО, в апреле 2012 г., заместитель главы МИД Игнатавичюс обсуждал отношения с Беларусью все с тем же Гордоном, а также участвовал в круглом столе с представителями американских аналитических центров.
Впрочем, координация действий Вильни и Вашингтона в решении «белорусского вопроса» - секрет полишинеля. Да и известная метафора о Лукашенко как "последнем диктаторе в Европе" пошла именно из литовской столицы. Так о белорусском правителе отозвалась Госсекретарь США Кондолиза Райс на совещании руководителей стран НАТО в Вильне в апреле 2005 г.
Литовский премьер-министр Андрюс Кубилюс, посещая в этом году в день провозглашения независимости БНР виленскую белорусскоязычную среднюю школу имени Скарыны (в ней учатся 182 ученика), заявил: «По-видимому, белорусы с географической и исторической точки зрения — самый близкий литовцам народ. Долгие столетия мы жили и творили вместе. Наши народы соединяют долгая история, поэтому мы, литовцы, всегда поддерживали и будем поддерживать Беларусь на дороге к демократии».
Вообще, Кубилюс позволяет себе довольно интересные высказывания о «белорусскости» Вильни. Теперь, когда ее «литовскости» ничего не угрожает, местные чиновники могут себе позволить публичные заявления, которые стали бы для них фатальными 20 лет назад. Так, на одном из совместном с Беларусью мероприятии осенью 2009 г. литовский премьер сказал, что Вильня — не только европейская и литовская, но и белорусская культурная столица. Впрочем, он же во время официального визита в Израиль в декабре 2010 г. сказал, что «мы все в Литве немножко евреи». Кстати, кто в Литве уж точно более чем «немножко еврей» — так это глава Комитета Сейма по иностранным делам Эмануэлис Зингерис. Известный литовский политик еврейского происхождения известен своей очень принципиальной позицией в отношении белорусских властей.
Литва — прибежище для организаций гражданского общества Беларуси
В рамках поддержки демократии в Беларуси высокопоставленные представители литовского правительства периодически встречаются с деятелями белорусской оппозиции, чем вызывают раздражение официального Минска. Ряд белорусских неправительственных организаций обоснован в Литве. В 2006 г. литовское правительство зарегистрировало на своей территории и оказывает помощь белорусскому университету в изгнании — Европейскому гуманитарному университету. На встрече со студентами ЕГУ в 2010 г. глава МИД Литвы Аудронюс Ажубалис отметил, что Вильня — многокультурный город, и принадлежит не только литовцам, но и другим народам, в том числе белорусам. В целом, для литовских дипломатов Беларусь — это вовсе не место почетной ссылки без перспектив на повышение. Так, перед своим назначением на пост министра иностранных дел (2006-2008 гг.), Пятрас Вайтекунас работал послом в Беларуси.
Литовское внешнеполитическое ведомство пытается убедить западноевропейских партнеров в необходимости большей открытости белорусским гражданам в виде уменьшения либо отмены стоимости шенгенских виз некоторым категориям граждан. Этот вопрос Ажубалис поднимал на Совете ЕС в январе 2012 г. Правительство самой Литвы с прошлого года выдает национальные визы категории D, а также шенгенские визы некоторым категориям граждан бесплатно. Некоторые политики предлагают пойти еще дальше. Так, в апреле депутат Сейма Пятрас Ауштрявичюс обратился к главе МИДа с предложением инициировать в органах ЕС принятие решения об отмене платы за туристические и другие краткосрочные шенгенские визы белорусам.
Подобные перспективы, однако, туманны в связи со значительными антииммигрансткими настроениями в ряде стран Евросоюза и затягиванием времени Минском о начале переговоров с ЕС о реадмиссии.
«Дело 13 января»: Усхопчик как камень преткновения
13 января 1991 литовская прокуратура возбудила уголовное дело по попытке государственного переворота. Тогда при штурме виленской телебашни советскими подразделениями погибли 14 мирных граждан, сотни были ранены. Ряд подозреваемых и обвиняемых по «делу 13 января» сбежали в Беларусь.
Именно в день визита американского президента Клинтона, 15 января 1994 г., белорусские спецслужбы передали литовским коллегам укрывавшихся бывшего первого секретаря ЦК литовской компартии Миколаса Бурокявичюса и секретаря по идеологии ЦК компартии Юозаса Ермолавичюса. «Сдача» идейных коллег с отмашки Шушкевича не на шутку разозлила коммунистического большинство в белорусском Верховном Совете. На следующий день на закрытом заседании парламента было решено голосовать о доверии/недоверии причастным к инциденту лицам. Вот так Шушкевич, а вовсе не просто за завленный Лукашенко «ящик гвоздей», лишился места спикера в парламенте. В 1999 г. Ермолавичюс был приговорен литовским судом к 8 годам, Бурокявичюс — к 12 годам заключения.
Ермолавичюс после выхода из тюрьмы в 2002 г. поспешил переехать в Москву, где до настоящего времени пишет футурологические труды и преподает в Российском государственном социальном университете. В 2011 г. появилась на свет его очередная объемная (552 стр.) книга «Глобальный кризис и пути выхода из него». Говорят, что в полутысячном труде использованы цитаты только трех авторов: Маркса, Энгельса и Ленина. Воистину преданный идее человек!
Кроме Бурокявичюса и Ермолавичюса в Беларуси проживал (и проживает) ожидаемый литовской Генпрокуратурой Владимир Усхопчик. Генерал-лейтенант Усхопчик командовал советским гарнизоном, который принимал активное участие в кровавых январских событиях в Вильне. Литовские следователи считают его военным преступником и добиваются выдачи уже 3-е десятилетие. Максимум, который «светит» генералу по обвинительным статьям дела — пожизненное заключение. В мае 2000 г. назло литовцам Лукашенко своим указом назначил Усхопчика... заместителем министра обороны Беларуси! Данная провокация, несомненно, наложила негативный отпечаток на двусторонние отношения. Лишь в 2004 г., после освобождения от должности Усхопчика, предварительно награжденного медалью «За службу Родине» первой степени, литовская сторона наконец решила отправить в Минск своего военного атташе.
В конце 2009 г., в период нормализации белорусско-европейских отношений, Генпрокуратура Литвы в очередной раз безуспешно отправила запрос на выдачу генерала, а также еще одной подозреваемоей по «делу 13 января» — Станиславы Иванаускайте-Юонене, бывшего редактора газеты «Советская Литва». Белорусские коллеги ответили, что, во-первых, оценивают деятельность подзреваемых по действовавшим законам СССР — как стремление защитить его конституционный строй и территориальную целостность. Во-вторых, резонно заметили, что своих граждан (а Усхопчик и Юонене обрели белорусское гражданство) не выдают. Этот принцип блюдет большинство стран мира. Именно потому наделением Бакиева белорусским гражданством Лукашенко дал понять, что выдача былого кыргызского правителя не возможна ни при каких условиях. В такой ситуации Литве приходится отказаться, по крайней мере при власти Лукашенко, от бесперспективной идеи, и прекратить выносить тему Усхопчика на передний план.
Однако в последние два года она дважды актуализировалась, причем в последний раз — по «инициативе» Беларуси. Во-первых, об Усхопчике вспомнили в связи с историей поимки, а вернее непоимки, Михаила Головатова. В июле 2011 г. в Австрии был кратковременно задержан бывший глава групы КГБ СССР«Альфа» гражданин России Михаил Головатов. По запросу Литвы он находился в общеевропейском розыске. «Альфа» штурмовала виленскую телебашню, и Головатов наряду с Усхопчиком — один из наиболее ожидаемых литовскими следователями подозреваемых по «делу 13 января». Австрийцы через несколько часов задержания поспешили отпустить Головатова, и тот благополучно вылетел в Россию. Говорят, за соотечественника у австрийских чиновников просил сам Путин.
Во-вторых, Усхопчик напомнил о себе после вынесения приговора по делу литовского политика Алгирдаса Палецкиса. Глава маргинального Социалистического народного фронта Литвы как-то заявил в радио-передаче, что в январе 1991-го «свои стреляли в своих». Генпрокуратура Литвы завела уголовное дело по статье "об отрицании советской оккупации". В январе 2012 г. суд вынес решение о том, что это было оценочное суждение, и оправдал Палецкиса.
24 января 2012 г. рупор Администрации президента газета «Беларусь сегодня» разместила большое интервью с Усхопчиком. В нем генерал предстает невинным ангелом, чьи якобы вооруженные холостыми патронами воинские подразделения стали мишенью националистических литовских провокаторов. Усхопчик представляет (и с ним в комментарии согласен редактор газеты) исход дела Палецкиса как опровержение официальной версии событий января 1991-го года. В действительности же, суд вовсе не занимался опровержением заблуждений Палецкиса и тем более своим приговором не признал правильность слов политика, однако занимался вопросом определения границ свободы слова.
«Такая больная и чувствительная для литовского государства и его жителей ревизионистская интерпретация в официальном издании белорусского государства непонятна и расценивается как сознательная провокация», - отреагировало в заявлении литовское посольство в Беларуси. В нем литовские дипломаты в который раз выразили пожелание и надежду, что белорусская власть передаст Усхочика литовскому правосудию.
Другие персональные истории: Поцюнас и Беляцкий
Кроме 20-летней эпопеи с Усхопчиком, две другие резонансные истории двухстороннего уголовного сотрудничества — дела Поцюнаса и Беляцкого.
22 августа 2006 из окна брестского отеля «Интурист» выпал офицер литовской безопасности Витаутас Поцюнас.Он работал в качестве вице-консула Генерального консульства Литвы в Гродно. Вывод белорусских следователей — несчастный случай. Литовская генеральная прокуратура изначально согласилась с таким выводом и закрыла уголовное дело. Однако родственники Поцюнаса и общественные организации добились пересмотра дела. Проведенный следственный эксперимент показал, что самовольно по неосторожности выпасть с окна отеля было совсем непросто. В третий раз суд обязал прокуратуру возобновить расследование, и та признала, что Поцюнас мог быть убит.
Судебные тяжбы тянутся уже который год. В апреле 2012 г. Генеральная прокуратура заявила об очередном продлении срока расследования причин и обстоятельств смерти Поцюнаса, в этот раз до 30 июня. Сообщается об ожидании правовой помощи третьей страны, по-видимому Беларуси. Литовские политики и СМИ намекали на причастность к гибели Поцюнаса то белорусских, то литовских, то российских спецслужб.
Наконец, еще одна печально известная история уголовного сотрудничества — дело белорусского правозащитника Беляцкого. В рамках двустороннего договора об уголовной помощи чиновники литовского министерства юстиции весной 2011 г. на запрос белорусской стороны передали полную информацию о литовских банковских счетах Алеся Беляцкого и его коллеги Валентина Стефановича. Официальной регистрации в Беларуси правозащитный цетр «Вясна» лишился в 2003 г. Руководство организации приняло решение не регистрироваться в Литве либо какой-либо другой стране ЕС. В итоге, центр существовал без юридического адреса и счета в какой-либо из стран. Денежные средства на потребности «Вясны» от Хельсинских комитетов скандинавских стран и прочих донорских организаций перечислялись на личные счета Беляцкого и Стефановича в литовских отделениях скандинавских банков.
Подобная идея с личными счетами, как оказалось, была вовсе не удачной. Белорусские правозащитники и их партнеры наверняка и не представляли насколько просто и, главное, в рамках существующих правовых механизмов, белорусские органы могли заполучить конфиденциальную информацию. Чем и не преминули воспользоваться в рамках общей линии репрессий в отношении гражданского общества.
Руководство литовского Минюста пыталось оправдаться тем, что ответственные лица не обратили внимание на фамилию известного правозащитника при получении запроса белорусской стороны. Действительно, минутный поиск в интернете сотрудниками Департамента международного права литовского министерства мог бы предотвратить неприятный инцидент. Еще большую деликатность скандалу придавал тот факт, что как раз накануне ареста Беляцкого произошел выше упомянутый инцидент с Головатовым, и литовские политики во всю срамили Австрию за ее податливость России.
Во всяком случае, фактов злого умысла и предварительной осведомленности о передачи информации о счетах Беляцого высокопоставленными чиновниками литовского МВД либо МИДа выявлено не было. Однако имидж Литвы как промоутера демократии в Беларуси, к тому же во время скандального инцидента председательствующей в ОБСЕ, был подмочен. Вскоре оказалось, что подобную оплошность с передачей данных белорусам допустили и польские коллеги, что несколько смягчило единоличную провину Литвы.
Различные литовские органы провели заседания, посвященные ситуации с делом Беляцкого и пообещали всячески помогать преследуемым белорусским оппозиционерам. Посол Литвы Багдонас выразил родным Беляцкого извинения Литвы в связи с неприятным недоразумением. Литовская сторона проинформировала, что в связи с провокацией Беларуси приостанавливает предоставление правовой помощи по двустороннему договору.
Формально органы белорусской юстиции установили, что Беляцкий в налоговых декларациях не указал около 200 тыс. долларов дохода, полученного за пределами Беларуси. Сумма на личном счете Стефановича не дотягивала до квалификацции уголовного преступления. Разумеется, подневольная белорусская фемида осталась глухой к доводам о реализации средств на нужды организации, и посчитала все суммы как личные доходы правозащитников. Беляцкому присудили по статье в уклонении от уплаты налогов 4,5 года лишения свободы в колонии усиленного режима с конфискацией имущества.
Островецкая АЭС: кто прав, кто виноват?
Еще один вопрос, осложняющий отношения Литвы и Беларуси в последние годы и заслуживающий отдельного рассмотрения — строительство АЭС вблизи литовской границы. Литовские и белорусские высокопоставленные чиновники уже неоднократно обменивались нелицеприятными замечаниями в адрес друг друга в связи с запланированным ядерным объектом. В более широком плане «разборки» касаются трех различных проектов: белорусской Островецкой АЭС, российской Калининградской АЭС и литовской Висагинской АЭС.
Белорусские власти принялись за строительство АЭС в присущей им манере: непрозрачное место выбора площадки, игнорирование гласа общественности, отсутствие проведения всего комплекса оценочных работ и предоставления его заинтересованным сторонам. Из вида был упущен тот момент, что Беларусь еще в 1991 г. подписала специфическую конвенцию, которая обязала ее добросовестно выполнять все эти и другие процедуры — Конвенцию Эспо . В итоге в 2009 г. Комитет по осуществлению Конвенции Эспо начал специальное расследование вопроса о выполнении Беларусью своих международных обязанностей в процессе планирования строительства АЭС по жалобе украинской организации «Экоклуб». Дополнительную жалобу в Секретариат Конвенции Эспо подала в июне 2011 г. Литва.
Еще одно «неудобное» соглашение — так называемая Орхусская конвенция.
Органы, контролирующие ее соблюдение, также дали Беларуси отповедь с перечислением нарушенных статей договора при планировании строительства АЭС.
Литва утверждает, что до сих пор не получила удовлетворительных ответов по поводу воздействия белорусской (и Калининградской) АЭС на окружающую среду, как того требуют международные соглашения. В то же время белорусская сторона неоднократно заверяла о якобы отсутствии возражений по представленному Беларусью отчету об оценке воздействия на окружающую среду (ОВОС) будущей белорусской АЭС. В связи с этим МИД Литвы в декабре 2010 г. даже направил Беларуси специальную ноту.
Белорусская сторона дала понять, что считает процесс консультаций по ОВОС завершенным, и предложила заинтересованным странам принять участие в уже послепроектных консультациях. Белорусские чиновники обвинили литовских коллег в сознательном уклонении от диалога с Беларусью по поводу Островецкой АЭС, а также в отсутствии реакции на предложения провести двусторонних консультаций по вопросам, связанным со строительством и Висагинской АЭС. В конце концов, последняя также находится всего в 4 км от белорусской границы, заявила белорусская сторона. В общем, была использована тактика «лучшая защита — нападение».
В то же время по сути претензий Литвы, а вернее по сути претензий международных органов в составе квалифицированных экспертов, белорусские эксперты не ответили. К тому же претензии выразило не только правительство Литвы и литовские экологические организации, но и экологи Австрии, Украины и других стран. Осознавая ограниченность действий в рамках упомянутых Орхусского и Эспо комитетов, Литва начала действовать через самые различные международные организации, и прежде всего через Евросоюз. На восприимчивость к литовским доводам особо повлияли факты аварии на японской АЭС после цунами.
В марте 2011 г. Европейский Совет одобрил предложения Литвы по проведению тестов на надежность всех находящихся в Европейском Союзе и за его пределами АЭС. Европейский Совет обязал Европейскую комиссию подготовить конкретную концепцию применения требований ЕС в области ядерной безопасности в соседних государствах с учетом результатов проверок на их станциях на соответствие международным обязательствам. В марте 2012 г. глава МИД Ажубалис на неформальной встрече глав МИД стран-членов ЕС еще раз призвал придерживаться единой позиции в разговоре о запланированном строительстве по соседству с Литвой белорусской и российской АЭС.
Не способствовала развитию доверия в атомной сфере между странами и история 2005-2006 гг. с планами сооружения литовского могильника для хранилища радиоактивных отходов в 1-2 км от белорусской границы. Замминистра природных ресурсов и окружающей среды Беларуси Апацкий не исключил, что в ответ Беларусь возможно разместит на у литовской границы свои опасные объекты. «Я не хотел бы, чтобы это воспринималось как угроза. Но если позиция Беларуси по этому вопросу не получит должного понимания, не будут соблюдены наши национальные интересы, тогда мы оставляем за собой право так же относиться к стороне, которая такие действия предпринимает», — заявил в начале 2006 г. Апацкий. В итоге стороны к началу 2008 г. договорились, что могильник будет отодвинут на несколько километров вглубь литовской территории. Вероятно, на выбор Беларусью Островецкой площадки для строительства АЭС в какой-то степени повлияла неприятная история с литовским могильником.
Сложно сказать, до какой степени Беларусь будет игнорировать замечания Орхусского комитета и Комитета Эспо по поводу строительства АЭС. Процедуры в обоих комитетах занимают довольно долгое время. По-видимому, наибольшее давление на Беларусь в области атомной безопасности окажет Евросоюз, который разрабатывает предложенную Литвой систему проверок строящихся АЭС в соседних государствах. Ситуация для Литвы и ЕС в целом в некоторой степени осложняется тем, что Беларусь идет в связке с Росатомом и Россией, давить на которую в деле строительства атомной станции сложно.
Особые отношения Грибаускайте с Лукашенко? С натяжкой...
В Беларуси бытует представление, что литовский президент якобы имеет особую предрасположенность к Лукашенко. То обменивается с Лукашенко подозрительными визитами. То допускает критику в сторону белорусской оппозиции и на закрытой встрече с западными дипломатами якобы говорит о том, что в Беларуси не с кем вести дело, кроме как с Лукашенко. То заявляет, что «экономические санкции в отношении Беларуси лишь увеличат влияние России». Даже редактор популярной литовской газеты Lietuvos Rytas в своем очень критичном интервью «БелГазете» о Дале Грибаускайте заявил, что «Александр Лукашенко — ее кумир, по складу ее ума, по ее характеру». Однако представление об особо радужном отношении Грибаускайте к Лукашенко во многом ложное.
Действительно, Грибаускайте, в отличие от предыдущего президента Адамкуса, проводит более прагматичную политику в отношениях с восточными соседями. Проработав в течение 5 лет еврокомиссаром по бюджету и финансовому планированию в Брюсселе, Грибаускайте не понаслышке знает, что такое real politik. Вскоре после своей инаугурации в 2009 г. она инициировала телефонный звонок президенту России Медведеву в связи с проблемой экспорта литовских молочных продуктов. Это был первый с 2001 г. предметный телефонный разговор глав Литвы и России. Подобная инициатива выбивается из контекста политических традиций В. Адамкуса, отмечает литовский политолог Виктор Денисенко.
Реальные и кажущиеся реверансы Грибаускайте в сторону Лукашенко не затмевают литовские национальные интересы и не умаляют поддержку общеевропейских ценностей. Так, Грибаускайте критически отзывается о планах Беларуси строить Островецкую АЭС. Во время недавнего визита в Южную Корею для участия в мероприятии по ядерной безопасности Грибаускайте заявила местным СМИ, что «ядерные проекты в Калининграде и Беларуси планируются без надлежащей оценки безопасности, непрозрачно, без надлежащего обмена информацией». Реагируя на освобождение Санникова и Бондаренко, пресс-служба литовской президентуры заявила, что Грибаускайте всегда выступала за освобождение политических заключенных.
Вообще, в важных для национальных литовских интересов вопросах Грибаускайте не менее, а то и более принципиальна, чем Лукашенко. Она умело играет, но до некоторого предела. К примеру, в марте 2010 г. Грибаускайте выразила удовлетворение тем обстоятельством, что белорусская прокуратура допросила Усхопчика. Казалось бы, похвалила белорусские власти. Однако она же ранее совершенно четко заявила, что Лукашенко получит приглашение на празднование 20-летия восстановления независимости Литвы лишь в том случае, если в деле Усхопчика «произойдет перелом». Под переломом она очевидно подразумевала нечто более, нежели его формальный допрос белорусскими следователями. В итоге, белорусский президент приглашения так и не удостоился.
Из недавних принципиальных «выходок» Грибаускайте, не относящимся к отношениям с Беларусью, — отказ принять приглашение польского президента на встречу в Варшаве в преддверие Чикагского саммита НАТО. По неофициальной информации, польские дипломаты в последнее время пытались увязать вопрос прав польск