Старший сотрудник Джеймстаунского фонда В.Сокор в интервью DELFI утверждает, что последний газовый кризис заставил очнуться ЕС и не только осознать представляемую Россией опасность в энергетическом секторе, но и задуматься о необходимости диверсификации газовых источников. Правда, палки в колеса по-прежнему вставляют друзья Кремля среди влиятельных западных политиков, а также энергетические компании, готовые за российский газ встать на колени.
- Конфликт, разразившийся несколько недель назад между Россией и Украиной – это техническая или политическая проблема?
- Основной целью России еще с прошлого десятилетия было перенять контроль над транзитной системой Украины – в той или иной форме.
Это им почти удалось, или, по крайней мере, русским так казалось – в 2002 году, когда тогдашний президент России Владимир Путин, канцлер Германии Герхард Шрёдер и глава Украины Леонид Кучма подписали договоренность о создании консорциума, который стал бы оператором украинской газовой системы, в которой должен был доминировать «Газпром».
Второй по размеру пакет акций должен был достаться «Нафтогазу» Украины, а немецкая компания E.ON Ruhrgas была бы третьей. Последняя является бизнес-партнером «Газпрома», зависит от этой компании, точно также как и Г.Шредер является политическим союзником Кремля.
Консорциум фактически означал, что контроль над украинской газовой системой переходит в руки «Газпрома».
Тогда говорилось, что консорциум будет не владельцем системы, а только оператором. Но это лишь на первом этапе. На втором этапе «Газпром» собирался инвестировать в украинскую транзитную систему. Тогда на Западе этим никто не интересовался. А «Газпром» заявил, что на модернизацию у него найдутся средства. Скорее всего, он их собирался одалживать, возможно, из немецких банков, связанных с правительством социал-демократа Г.Шредера. Так, «Газпром» поддерживает особые отношения с Deutsche Bank.
По-моему, Л.Кучма никогда не собирался воплотить в жизнь этот договор. Ему был свойственен такой метод работы – давать обещания и не всегда их выполнять. Эту договоренность Л.Кучма на самом деле так никогда и не осуществил. Когда к власти пришло «оранжевое правительство», предложение было сведено на нет.
Русские стремились пересмотреть его в 2007 году. В.Путин, еще будучи президентом, открыто предложил объединить российскую и украинскую системы транзита и совместно управлять ими. В то время в Украине у власти находилась «Партия регионов» Виктора Януковича, объединившаяся в коалицию с лагерем Виктора Ющенко.
У меня сложилось впечатление, что В.Ющенко и В.Янукович пошли бы на это, однако В.Путин заговорил об этом открыто и в Украине разразился политический скандал. В этой атмосфере лидер тогдашней оппозиции Юлия Тимошенко предложила законопроект, в котором предложила запретить менять владельца газовой системы. Верховная Рада с большим перевесом голосов поддержала это решение. В итоге система не могла быть продана, расчленена, заложена и т.д.
Однако Россия до сих пор присматривается к возможности перенять контроль над ней. Она предложила создать консорциум европейских партнеров «Газпрома», в который вошли бы тот самый „E.ON Ruhrgas“, итальянский „Eni“, возможно, французский „Gas de France“. Однако россиянам выгодно выставить Украину как ненадежного партнера, именно поэтому они и создали этот кризис.
Вспомните, как кризис начался. Украина не заплатила за газ за сентябрь, октябрь и ноябрь. Большинство людей не поняли, что должна она была не «Газпрому», а «РосУкрЭнерго», которая принадлежит «Газпрому» и двум украинских бизнесменам. В итоге 31 декабря Украина расплатилась по всем счетам – за период сентябрь – декабрь. Однако «Газпром» хотел, чтобы Украина заплатила и за опоздание с расчетами. Украина этого не сделала.
И «Газпром», и Украина решили обратиться в Стокгольмский арбитражный суд. Еще до того, как суд начал разбирательство дела, «Газпром» 1 января прекратил подачу газа в Украину, а 7 января – в Европу.
Подобные действия выглядят совершенно неприемлемыми. Однако «Газпром», российское правительство, премьер В.Путин, президент Д.Медведев начали кампанию на Западе, желая представить Украину в качестве криминального государства.
Цель России – убедить европейцев в том, что Украина как транзитное государство недостойна доверия. Если это получится, тогда возможно несколько сценариев развития событий, в которых заинтересована Россия. Она захочет добиться, чтобы Европа финансировала газопроводы «Газпрома», которые идут в обход Украины – Nord Stream и South Stream. Для их прокладки у «Газпрома» нет ни денег, ни технологий. В таком случае европейцы подписались бы на финансирование собственной зависимости от российского газа.
Другой вариант – не прокладывать эти газопроводы, но разрешить «Газпрому» перенять контроль над украинской системой транзита. Не обязательно напрямую, не обязательно сразу – через консорциум, под европейским «зонтиком», но, по сути, она оставалось бы в поле деятельности «Газпрома». Как E.ON Ruhrgas, так и Eni полностью зависимы от газа «Газпрома», кроме того они являются его политическими союзниками.
- Действительно ли все крутится вокруг украинского газопровода? Может Россия хотела продемонстрировать Европе свою мощь и заставить ее еще больше с собой считаться? А возможно – предупредить ЕС о том, что подобный кризис может вновь повториться?
- Не думаю, что это было запланировано в качестве грубой демонстрации силы. Россия не хочет быть угрозой для Европы, наоборот. Она хочет, чтобы опасными казались Украина, Грузия, другие страны, а сама рассчитывает на прекрасные отношения с Европой. Она не хочет запугивать одновременно и Украину, и Европу. Наоборот, она запугивает Украину, Грузию или страны Балтии и старается улучшить отношения с Европой.
- Руководитель Комитета по иностранным делам российской Госдумы Константин Косачев заявил, что якобы европейцы отчасти виновны в газовом кризисе. Может это действительно так? Может ЕС не сумел защитить как своих членов, так и Украину?
- Европейцы могли многое сделать уже давно, но никогда этого так и не сделали. ЕС мог финансировать модернизацию украинской системы транзита. Однако по политическим, правовым и другим причинам дело не сдвинулось с мертвой точки. Энергетическая безопасность не является частью общей политики ЕС. Это дело сугубо индивидуальных правительств, национального суверенитета.
- В прошлом году в интервью DELFI Вы положительно оценили политику Литвы в области энергетики как инициативную, активную. Однако прокладка электромостов на Запад еще не начата, строительство новой АЭС остается только на бумаге, поэтому, мы, по сути, остаемся зависимыми от российских энергоресурсов. Ваше мнение не изменилось?
- Литва небольшая страны. Очень хорошо, что она говорит и говорит много. Но она слишком маленькая, чтобы принимать индивидуальные решения и оказывать серьезное влияние на решения других стран. Слава богу, что хотя вы бы говорите. И не только об этом – замечательно, что говорили о Грузии, о политике ЕС в отношении России. Литва может менять только мнение тех, кто принимает решения.
- Наша ситуация несколько отлична от той, что сложилась в Болгарии или Словакии, куда доставка российского газа была прервана, рядом с нами – Калининград. Москва может плюнуть на свой регион и решиться на подобный шаг в отношении Литвы?
- Россия в любой момент может остановить подачу газа Балтийским странам, как это уже было в начале 90-ых, по техническим причинам. Может сказать, что что-то случилось, как это было с нефтепроводом «Дружба». В последние годы, а особенно сейчас Россия придерживается стратегии, цель которой убедить Запад, что транзитные страны не достойны доверия, зато, если не надо перекачивать газ через третью страну, все бывает в порядке. Но если бы поставка газа прекратилась в Балтийские страны, выяснилось бы, что Россия не является надежным поставщиком. Россия не смогла бы обвинить других. Поэтом, я считаю, что ни Балтийским странам, ни Польше сейчас это не грозит, разве что закончится российский газ. В данный момент Украина – основная мишень.
- Может ли Россия повысить для нас цену на газ? Хотя Литва и так платит за газ по самой высокой в Европе цене.
- В Европе нет такого понятия, как рыночная цена на газ, потому что нет газового рынка. Много национальных, местных, субрегиональных рынков. Так что цена зависит от двусторонних договоренностей с отдельными компаниями. Почти все договора засекречены. Даже зная конечную цену, мы не знаем всех условий. Большую или меньшую цену Россия предлагает в зависимости от изложенных в договоре условий. Это объясняет разницу в цене. Один важный фактор – это позволяет ли страна, получающая газ от «Газпрома», осуществлять контроль над частью своих газопроводов. Например, Беларусь договорилась передать 50% труб «БелТрансГаз», поэтому платит по минимальной в Европе цене. Этого не отрицают и российские должностные лица.
