По его словам, сейчас мы живем в ситуации безвременья и неопределенности ближайшего будущего. Геннадий Бурбулис верит в будущее России и говорит, что время империй прошло, между тем, по его словам, в России сейчас наблюдается постимперский синдром, а в глобальном мире в целом – отсутствие нравственности.

8 декабря 1991 года были подписаны Беловежские соглашения. Согласно сформулированной в тексте соглашений констатации, СССР прекращал свое существование как субъект международного права и геополитической реальности. Со стороны России этот документ был подписан Борисом Ельциным и Геннадием Бурбулисом. С точки зрения исторической перспективы, все это произошло не так и давно. Можно даже сказать – вчера, поскольку поколение, которое оказалось после подписания этого документа в совершенно иной ситуации еще живо. Более того, часть его представителей активно участвует в политике.

Интервью с Геннадием Бурбулисом состоялось 12 июня в Вильнюсе, в день независимости России. В те дни он находился в Литве для участия в дискуссии, посвященной России, которая проходила в Клайпеде.

Сам он называет себя социальным мыслителем эпохи рубежа XX-XXI вв. и автором нового учения политософии, поэтому собеседники в редакции DELFI попытались миновать очередное обсуждение проблематики распада СССР и реалий того времени. Хотя без истории, безусловно, обойтись в разговоре с такими людьми, как Геннадий Эдуардович – невозможно.

О том времени написано и сказано много, хотя, безусловно, далеко не все и далеко не всеми. Но пришли новые люди, идеи, мысли, а минувшее вместе с населявшими его людьми во многих странах на пространстве советской империи, как и в самой России, было отправлено в разряд удушливого имперского прошлого, пропитанного запахом мочи на советских вокзалах уездных городов и воспоминаниями о бесцеремонных сапогах военных и сантехников. Наступила новая эра. Что это за эра еще предстоит понять, об этом и была беседа с Геннадием Бурбулисом.

Что из этого получилось, будет видно. Но разговор по взаимному согласию был признан требующим продолжения. Хотя читателю это, вполне возможно, покажется вовсе не так. Мир как мы его знали, подходит к концу, и черт с ним, пел один известный человек с ленинградской тогда улицы Софьи Перовской. Так ли это, и черт ли с ним, мы и попытались обсудить.

- Отношения у Литвы и России, мягко говоря, сложные. С другой стороны, Литва общается с Россией на том уровне, представители которого являются крайними оппонентами порядка вещей в нынешнем российском государстве – демократами, активистами и т.д. Почему и что не совпадает у двух стран, в том числе и с ценностных позиций, что не позволяет им разговаривать?

- Мне кажется, что и в Литве, и в России есть совершенно разные группы лиц, которые исповедуют и ориентируются на разные картины мира. И по отношению к имперскому советскому прошлому, и по отношению к десятилетиям уже в новом качестве независимого и свободного государства. И по отношению к проблемам сегодняшнего дня и неопределенности ближайшего будущего, которое очень волнует всех нормальных людей. Жить одним днем тяжело, жить нереализованными мечтами и надеждами еще тяжелее. И с каждым днем, на мой взгляд, повышается нагрузка на личную, мировоззренческую, идейную, может быть, даже духовную работу конкретного человека.

- Получается, что один день – это сегодняшнее измерение?

- Да. Речь идет об опасном состоянии безвременья. Литва получила историческую перспективу. Борьба за свободу и независимость состоялась. Европейский выбор состоялся. Есть множество признаков того, что у общества и государства была редкая возможность приобщиться к долгожданному миру европейской цивилизации. Но совершенно очевидно, что многое из прошлого сегодня сохранилось. Это не новость. Очевидно, что империя распалась и юридически, и фактически, а имперский, постимперский синдром в России не только не преодолевается, он еще и усугубляется.

Gennadyjus Eduardovichius Burbulis

Для меня как социального мыслителя очень важно разобраться самому и попробовать помочь понять людям, что свобода – это самая желанная ценность человеческой жизни. Даже на уровне неких эмоциональных, ментальных устремлений. Но в то же самое время, это самая сложная для понимания ценность. И от этого справедливого и инстинктивного желания быть свободным стоит перейти к осмыслению того, что это значит, и как это обеспечивается, что в этом долгожданном состоянии свободного гражданина свободной и независимой Литвы зависит от тебя конкретно. Еще важнее, что свобода - это самая трудная для практической реализации ценность. Самая желанная, самая сложная для понимания и самая трудная в плане умения практически жить в качестве свободного человека в свободном обществе в демократическом государстве. И некоторая простительная наивность по отношению к устремлению к свободе сегодня, на мой взгляд, является одной из причин многих и многих противоречий, конфронтаций и недоразумений.

- Свобода вроде бы обретена, но слово "борьба" не исчезло. В Литве, говорят, что за свободу нужно бороться. Но когда борьба заканчивается, наступает момент постижения этой свободы. Наверное, трудно перейти от борьбы к пониманию?

- Есть закон всемирной истории. Абсолютное большинство людей, которые справедливо свергают тиранию, диктатуру и получают независимость, где ценность свободы первостепенна, в своих навыках ориентированы не на ответственные и добросовестные отношения к новым условиям жизни. Они стремятся свою свободу обратить на то, чтобы обрести теперь уже зависимых от себя. Я свободный – я хочу рабов (это в обобщенном виде), я хочу подчинять своей воле, поскольку я свободен и могу сам принимать решения, поэтому не стойте на пути, не мешайте. Этот тяжелейший для испытания каждого человека выбор свободного своего "я", не подготовленный ни образованием, ни важными и глубокими нормами правового, нравственного и духовного характера – и мы сейчас живем как раз в таком переломе. Формально и конституции наши закрепляют свободу, декларация прав человека нас объединяет, общий мировоззренческий фон всем якобы понятен, а содержательно в этом выборе своей свободы жить ответственно и в высшей степени продуктивно не получается.

- В Литве Россию называют авторитарным государством. Существует сложившаяся система. По вашему мнению, есть, остались какие-то вещи, которые сотворили вы и находившиеся рядом с вами люди?

- Я вас услышал таким образом: что-нибудь из того, за что вы боролись осталось в сегодняшнем кремлевском режиме, и как вы переносите эту трансформацию? Более того, эта трансформация имеет свою обидную последовательность и системные попытки реставрировать советскость, имперскость на новом жизненном пространстве.

- Это вообще возможно?

- Да, конечно. Я считаю ваш вопрос фундаментальным и принципиальным, и понимаю эту проблему следующим образом. Когда 8 декабря 1991 года в Беловежской пуще мы, руководители трех славянских республик – Беларуси, Украины и России, приняли решение о том, что Советский союз прекращает свое существование как субъект международного права и геополитическая реальность (я цитирую преамбулу нашего текста) – это был документ безупречной легитимности. Он опирался на Конституцию СССР и каждой из наших республик. Мы были учредителями СССР в 1922 году. И в этом глубинном значении, в том числе и по нормам международного права, мы как учредители имели право принять решение, отвечающее историческому моменту. Исторический момент заключался в том, что советская империя распадалась и рушилась на глазах. И распад этот приобрел неуправляемую, неконтролируемую форму. И мы были обязаны найти выход, в первую очередь, чтобы не допустить кровавого передела за наследство советской тоталитарной империи.

Во-вторых, мы сумели в эти три страницы соглашения об образовании Содружества независимых государств вместить такие очевидные статьи, нормы и принципы, которые на весь мир объявляли, что мы устремляемся в долгожданную семью народов, живущих по законам и ориентирующихся на ценности европейской цивилизации, соблюдающих правила, права и нормы, отвечающие всем общеизвестным принципам демократического, правового и свободного существования. Мы провозгласили миру наш манифест: мы выбираем для себя новую эпоху и на этом фундаменте будем так или иначе справляться с советским наследством.

В-третьих, именно тогда было принято решение о том, что Украина, Беларусь и Казахстан отказываются от арсенала ядерного оружия, и Россия становится правопреемником СССР, как ядерная держава, помогая и обеспечивая это разоружение.

Наконец, мы сказали, что изнурительная, самая длительная, по сравнению с кровавыми Первой и Второй мировыми войнами, холодная война, завершена. И мы не подняли руки, сдавшись на милость победителю, мы подняли руки в ликовании естественного нашего человеческого устремления, если угодно, к всемирному общему дому. Конфронтация прекращается, и мы начинаем строить наше новое государство на новых принципах. И прекрасно, что буквально через десять с небольшим дней в Алма-Ате еще 8 республик бывшего СССР присоединились в качестве учредителей СНГ. Нас вдохновляла сама матрица, что мы каждый в отдельности – независимое государство, но, понимая откуда мы родом, и какая нам предстоит тяжелейшая работа по обретению новых жизненных ценностей, сказали, что будем это делать в содружестве друг с другом на принципах взаимопонимания, поддержки и солидарности.

- Но страны Балтии, например, не присоединились к этому.

- Страны Балтии уже имели свой полноценный независимый статус. Мы с Борисом Николаевичем без промедления откликнулись и прилетели в Таллин 13 января. И там тоже была проделана фундаментальная, эпохальная работа, потому что президент Ельцин подписал обращение к ООН, солидарно поддерживая Литву и Латвию, осуждая попытку военного решения их волеизъявления. Обращение было отправлено генсеку ООН с предложением немедленно созвать международную конференцию на эту тему. Там же мы подписали двухсторонний договор с Латвией, Эстонией. С Литвой чуть позже.

И что важно, Борис Николаевич публично обратился к военнослужащим на территории балтийских стран не участвовать в этих агрессивных военных действиях по отношению к населению. По большому счету, тогда Россия состоялась как субъект международного права в этом последовательном и хорошо продуманном нами позиционировании. И практически через год произошло уже официальное закрепление нас в статусе независимых государств. Почему с безупречной легитимностью? Я это уже объяснил.

В июне месяце президент США Джордж Буш-старший был с визитом в Украине и выступал в украинской Раде. Он убежденно и увлеченно доказывал украинским парламентариям, чтобы они ни в коем случае не стремились способствовать тому, чтобы СССР распадался. Хотя было нужно реформироваться изнутри. В июне он это произнес, а у нас был подготовлен проект союзного договора о Союзе суверенных государств, подписание которого было назначено на 20 августа. Мы бы это сделали, потому что искали способ эволюционной трансформации советской тоталитарной системы в страну, которая готова и способна на внутренние преобразования.

19 августа выступили ГКПЧ, объявили чрезвычайное положение с одной, прежде всего, задачей: не допустить подписания документа, который обеспечивал нам эволюционный переход в новое качество. В ГКЧП думали, что их действия будут послушно приняты, и что они преподадут урок демократам во главе с Ельциным. Они глубоко ошиблись. И когда их водворили в Матросскую тишину, а Ельцин поручил лететь официальным бортом за Михаил Сергеевичем и его семьей в Фарос, фактически СССР перестал существовать. Это было то мгновение мировой истории, когда огромная империя, начиненная ядерным оружием и переполненная другими вооружениями, перестала существовать в одночасье.

У меня есть образ, метафора, что путч был политическим Чернобылем советской тоталитарной системы, советской империи. В этом реакторе нарушается правило, стержень был вынут, произошел взрыв, и радиация распространилась, угрожая жизни десяткам миллионов людей.

- Вы образно говорите. И кажется, что этот стержень нынешняя система пытается вставить обратно? Но ведь после взрыва территории со временем очищаются. Что стало с территорией после этого взрыва?

- Эта метафора действительно достаточно содержательная, потому что наша трагедия и беда заключается в том, что радиация имперскости не исчезает за неделю, не выветривается кратковременными усилиями. Она действительно распространяется. И сегодня я говорю про глубокое и пока еще не распознанное, не диагностированное состояние. Это постимперский синдром. Это качество внутренней, ментальной природы всех нас, которое проявляет себя из глубин памяти и привычек жить в рабстве, но искать свободу, сущности и смысла которой мы не понимали, а многие до сих пор не могут в это вдуматься. И самое сложное, что постимперский синдром характерен не только для современного российского социума, он проявляется и в Литве, и в Латвии, и в Эстонии. Проявляется в каждой отдельной стране на всем постсоветском пространстве.

Более того, я настаиваю, что он так или иначе характеризует сейчас состояние и европейской цивилизации. Когда страны ЕС начинают между собой конкурировать и теряют лицо, в том числе и по отношению к новым европейским государствам, в числе которых и наша родная Литва, это тоже постимперский синдром. Только он имеет другую модальность проявления. Суть ее такова: недоверие, конкуренция в форме конфронтации, эксплуатация исторических событий в ситуативно-конъюнктурных формах, сдвиг в популизм, национализм. И по большому счету, вместо долгожданного диалога и сотрудничества мы имеем все больше обостряющуюся конкуренцию и конфронтацию.

- Согласитесь, что очень сложно говорить в условиях, когда стороны, к примеру, Россия и Литва руководствуются принципом "не забудем, не простим"

- Более того, я считаю, что сейчас есть высочайшая потребность в исторической памяти, которую можно было бы назвать культурой памяти. Когда нет желания переписать историю в состоянии травмированного отношения к прошлому, бесконечно возобновляющихся претензий, не взирая на их адекватность и справедливость. А чаще всего это происходит не по добросовестному труду историков, а по ситуативному, корыстному и конъюнктурному интересу политиков.

Есть еще один важный признак для системного понимания того, в каком мы сегодня оказались мире. В декабре 1991 году СССР перестал существовать как государство в его тоталитарной имперской сущности. И это казалось бы, должно было облегчить и упростить путь к нормальной жизни. Мы знаем, что тогда писал Фрэнсис Фукуяма о конце истории. Он заявил, что либеральная концепция мироустройства окончательно победила и наступает безоблачная эра обучения американскому опыту в большинстве стран мира в естественно-послушной форме. Более того, президент Буш объявил США победителем в холодной войне, что для меня всегда было некоторым недоразумением. Холодная война по содержанию, форме протекания исключает победителя. Она заканчивается, когда стороны обоюдно меняются, меняют свой взгляд друг на друга и перестают воевать. И получают уникальную возможность взаимопонимания, сотрудничества и стратегического миротворчества.

- Противопоставление сохранилось и в последние годы обостряется.

- Есть еще одна важная особенность периода, который я называю эпохой глобальных трансформаций с 1991 года по 2018. Когда советская империя перестала существовать, считалось, что мир упрощается. Что цели и задачи настолько четкие, определенные и разделяемые большинством, что живи и радуйся. На самом деле, и в этом радикальная особенность текущего момента в рамках европейского и глобального мира: мир стал неопределеннее, процессы стали многократно сложнее по своему протеканию и диагностике. В разных уголках земного шара складываются такие процессы, которые унифицировать не получается. И мы продолжаем реагировать на них примитивно, по лекалам XX-го века.

- Россия?

- Весь мир. Институты европейской демократии сегодня системно деградируют. Они стали инструментом манипуляции, мы потеряли смысл демократии, как власти народа и сегодня имеем жестко полиризованные слои господствующих элит и большинства населения, которым нужно заново бороться за свой благополучный образ жизни. А понимание путей и способов этой борьбы отсутствует. Отсюда и вспышки национализма, популизма, экстремизма и травмированных претензий в том числе и к прошлым соотношениям. Это колоссальной сложности проблема. И Россия последних 10 лет стала как бы зеркалом этих системных противоречий в своей непримиримой, агрессивной позиции, включая трагедию с Крымом, Донбассом и Луганском.

- В Литве внешнюю политику России однозначно оценивают, как агрессию. В той или иной форме. Вы согласны, что это агрессия?

- Что касается трагедии 2014 года с Крымом, Донбассом и Луганском, с точки зрения юридической – это агрессия. Но нельзя не учитывать обстоятельства, которые этому предшествовали и нельзя упрощать реакцию Путина и поддерживающих его людей из руководства страны и населения.

- Это было неизбежно?

- Нет. Реакция не должна быть именно такой. Сейчас все нормальные люди думают, как помочь Путину выйти из тупика. Как в принципе достойным, правовым, человеческим образом исправить эту трагедию, выйти из этого. Мы понимаем, что если мы пренебрегаем мотивами, которые Путин неоднократно публично излагал, этот весь клубок противоречий, борьбы интересов, длительных стратегий и длительного взаимодействия был спрессован в выводе, который употребляется со стороны российского руководства: вы нарушили конституцию Украины, свергли президента, смотреть на это больно и невыносимо, поэтому Россия предприняла меры, которые были оправданы и необходимы. Понимая, что эта аргументация не оправдывает нарушения законов в Крыму и Донбассе, мы не можем в реальной исторической ситуации не учитывать этих предпосылок. Если вы помните наш диагноз о травмированном сознании, фантомных постимперских болях, клубке обид, недодуманного, недосказанного, подозрения в коварстве и вероломстве – это продолжается до сих пор. Диагноз не сформулирован, консилиум - как лечить это заболевание - не проведен. Мы игнорируем эту реальную сложность и пытаемся прямолинейно и вполне морально оправданно взывать к тому, чтобы это постимперское наследие в одночасье исправить. Это трудная работа.

- Вам не кажется, что мы вернулись в какой-то XVII век. По землям ВКЛ, в том числе украинским, всегда проходил некий рубеж. Сначала это было православие и католицизм...

- Польша, драматичная литовская история...

- И пока Российская империя вместе с двумя другими не менее заинтересованными в этих землях монархиями не уничтожила Речь Посполитую вместе с ВКЛ разделами, она не успокоилась. Сейчас мы видим, что именно эти земли вернулись на карту и идет восстановление географической картины 200-300-вековой давности.

- Это правильный и интересный исторический экскурс. Это плодотворно и поучительно. Но вы исподволь сказали: возрождение империи. То есть, происходивший тогда передел мира, который происходил с войнами, устанавливает новую империю. Ваш вопрос важен для меня в том плане, что время империй прошло. Сегодня, когда США Трампа пытается примитивно и близоруко провозглашать себя великой державой, которая научит весь мир жить по ее правилам, совершает ту же фатальную ошибку. Время империй прошло. Болезнь имперскости приобретает новые и опасные формы. Демократические институты определенным образом деградируют и стали инструментом манипулирования. Получается, что мы – Литва, Украина, Россия, все страны бывшего СССР, советский лагерь на европейском пространстве – мы все так или иначе нуждаемся в новой оптике понимания современной ситуации в историческом контексте. И самое главное, в ответственности за будущее. Если сегодня будет торжествовать борьба за приоритеты, нарушая все, что я называю культурой памяти, торжествовать власть временщиков, а европейская демократия не перестанет пренебрегать культурной, этнической и, если хотите, социально-духовной особенностью этих стран и не будет сопровождаться трагедией целых слоев населения этих стран (сельского, например), то...

Жизнь богаче этого всего. Моя вера, мечта в том, что мы должны найти коллективный выход из этой сложной и тревожной ситуации и не спешить во всех бедах обвинять современный кремлевский режим. Мы должны сейчас слышать, слушать и помогать друг другу. Кстати именно ради этого мы создали в декабре 1996 г. наш Балтийско-черноморский центр консенсусных практик. В таком формате объединились главы республик этого пространства, которые возглавляли их в годы предельной ответственности. Мы объединились в совет старейшин и мудрецов. И не стесняемся этого самоназвания, поскольку это люди с уникальным опытом: три президента Украины, три президента Польши, президенты балтийских государств и Витаутас Ландсбергис, представители Румынии, Болгарии, бывший глава Молдовы. Нас объединила ответственность за ситуацию к упрощению этого сложного пути через диалог к консенсусу и миру.

Я очень рад, что на базе Каунасского университета в марте 2018 года мы провели второй форум, и там родилась уникальная платформа – диалог европейских университетов, как диалог нового поколения в этом реакторе свободы (университет по определению) и нашего поколения. Впервые в этом объединении балтийско-черноморского пространства участвует представитель России – госсекретарь Геннадий Бурбулис. И мы берем на себя определенную ответственность за сотрудничество с действующими главами государств с новым, не упорядоченным социально-гражданским миром, где возможности есть, но навыка и опыта слышать и понимать, сострадать друг другу, ценить совместно добытые возможности – нет. В его обретении наша цель.

- Мы говорим с вами 12 июня. Можно ли сказать, что, подписав декларацию о независимости Россия подписала декларацию об ответственности?

- Абсолютно правильно. 12 июня 1990 года, первый съезд народных депутатов РСФСР принял декларацию о государственном суверенитете России. Единогласно. Единодушно. Это был не только рациональный, но и нравственно-духовный выбор. За это проголосовали классические коммунисты, красные директора, национальные территории со своими взглядами на будущее, демократы. Всех объединила идея о независимой, свободной стране, где достаточно много ответственных и вдумчивых людей, чтобы создать новое государство. И я рад, что для этого оптимизма у нас есть фундамент – это конституция. В декабре мы будем отмечать 25 лет, хотя по разным причинам это замалчивается. Но когда говорят, что у России нет будущего, и она не может предложить внятную и понятную стратегическую цель большинству населения, я говорю: вы заблуждаетесь. В России есть будущее и оно сформулировано в ценностях и нормах нашей конституции – образ современного государства: вторая ее статья утверждает, что человек, его права и свободы – это высшая ценность. А признание и защита этого – обязанность государства. Я исхожу из этого нравственного манифеста. У России есть будущее. Я называю российскую конституцию гражданской библией российского социума. И знаю, вижу, что многие миллионы людей к этому стремятся и способны преодолеть нынешний тупик.

- Нынешние российские власти часто обвиняют в отсутствии нравственности.

- Это общий признак современного глобального мира. Сегодня мы имеем дело с патологией корыстного интереса вне зависимости от того, кто его реализует – богач, президент, премьер, олигарх или гражданин. Мы имеем фундаментальный кризис нравственно-духовных ценностей, который свою кульминацию приобретает в опасном патологическом кризисе взаимного доверия. И очевидно, что каждое утро мы должны друг к другу обращаться так: никогда не поздно вернуть в качестве источника поведения совесть, раскрыть в себе способность к страданию, милосердию и взаимопониманию. Во вражде и конфронтации будущего нет. И мне близка формула Виктора Гюго: есть то, что сильнее всех армий мира, и время этой идеи наступило. Очевидно, что время диалога доверия и консенсуса во имя каждого из нас в отдельности и вместе наступило.

Поделиться
Комментарии