Научный руководитель Центра исследований модернизации Европейского университета в Санкт-Петербурге уверен, что через ведомство Г.Онищенко Кремль не хотел оказать политическое давление на Литву, поскольку, чтобы решить принципиальные вопросы устройства Европы (в данном случае вопрос Восточного партнерства), трудно давить на Литву.
«Это небольшая страна, и надавив на Литву, трудно решить вопросы, которые решает ЕС в целом. Это не прагматично», - утверждал Д.Травин в интервью DELFI в Вильнюсе.
- Как вы прокомментируете ситуацию с запретом литовской молочной продукции?
- Демарши господина Онищенко не являются случайными. С моей точки зрения, они явно не связаны с качеством продуктов. Эти демарши случаются постоянно в связи с появлением политических проблем с той или иной страной. Это прослеживалось по Грузии, Молдове, Украине, Беларуси . У нас иногда в шутку господина Онищенко называют главным силовиком России. Его действия носят более силовой характер, чем действия армии, которая редко с кем воюет.
Рынок молочных продуктов – это место, где конкурируют разные производители, продавцы и устранение того или иного участника рынка создает нишу для внедрения туда других. Если господин Онищенко получает возможность оказывать такое сильное воздействие на рынок и его до сих пор ни разу вышестоящие начальники не стукнули за это по голове и позволяют это делать, то у различных групп интересов возникает желание использовать этот механизм для давления на конкурентов. Я не удивлюсь, если место литовской молочной продукции рады занять какие-то другие конкуренты, как в свое время было с грузинскими винами.
- Вы не связываете это не председательством Литвы в Совете ЕС, Восточным партнерством, где Литва проявляет активность и старается втянуть страны-участницы этой инициативы в европейскую орбиту?
- Я пытаюсь анализировать факты, и если не допускать того, что российское руководство делает заведомые глупости, то мне кажется, вопросы политического давления здесь менее вероятны, потому что можно было давить на Грузию, чтобы решить вопрос Южной Осетии и Абхазии. Можно давить на Украину, хотя это сложнее, пытаясь сориентировать ее не на ассоциированное членство с ЕС, а на Евразийский союз. Но для того, чтобы решить принципиальные вопросы устройства Европы, при всем уважении к Литве, на нее трудно давить. Это небольшая страна, и надавив на Литву, трудно решить вопросы, которые решает ЕС в целом. Это непрагматично.
- Зачем это все-таки делается?
- Если российские руководители делают откровенную глупость, то можно допустить и вариант политического давления на Литву. Но если они там немножко все же поразмышляли, то политическое давление на Литву с целью решить какие-то вопросы ассоциированного членства Украины и тому подобных вещей абсолютно не прагматично. Украина будет или не будет ассоциированным членом ЕС в зависимости от большого числа факторов ,и фактор воздействия Литвы – один из многих. Через одну Литву не решишь такие вопросы, даже если Литве выкрутить руки. Но я уверен, что Литва не поддастся на это.
- Страны Восточного партнерства – это государства, где Россия хочет сохранить свое влияние. Если они все-таки будут двигаться в сторону европейского устройства собственных государств и ЕС, это скажется на влиянии России, ее экономических связях с этими странами? Почему Кремль так сопротивляется такому движению?
- Здесь как раз вопрос политический. Когда распался Советский союз, то большая часть империи – это население России. Поэтому вхождение в евразийский рынок даже такой страны как Украина не является принципиально важным вопросом для развития рынка в России. Поэтому, я думаю, что стремление сохранить свое влияние на постсоветском пространстве для России – политическое.
Плюс-минус одна-две страны в Евразийском союзе качественно ничего не меняют. Но бесспорно, желание Путина, и это можно было однозначно почувствовать в его мюнхенской речи, в том, что он очень хочет, чтобы влияние России на постсоветском пространстве было ключевым, чтобы США это пространство уступили и не вмешивались. В принципе, и ЕС тоже. Путин пытается всеми возможными методами это решить. Не очень удачно, но нужно признать, что воздействие России на Казахстан, Армению, ряд среднеазиатских государств достаточно сильное и Путину удалось удержать эти страны в сфере влияния России.
- Есть Калининградская область, которая граничит с Литвой. Как Кремлю согласовать свои действия в отношении Литвы и не навредить Калининграду?
- Это серьезная проблема, и я думаю, что нынешняя история давления на Литву - это причина не политического, а скорее, экономического характера. Конечно, Путин не хотел создавать проблем в Калининграде, чтобы потом у него не было головной боли, как их решать. Думаю, что проблема с литовскими молочными продуктами так или иначе разрешится, во всяком случае, Путин не захочет создавать возможные проблемы перекрытия Литвой транзитного трафика в Калининград. В этом направлении Путин не пойдет.
-Усть-Луга и стремление России перетянуть грузопоток с прибалтийских портов. Насколько такие планы реалистичны?
- Это вопрос экономической конкуренции. В идеале она должна быть экономической, а не тем, что мы сейчас наблюдали на границе с Украиной и Литвой, когда таможенная служба создает проблемы для транзита. Но в принципе, если существует много конкурирующих портов – это нормально. Надо иметь в виду еще и то, что у портов есть специализация, так что не всегда обилие портов это реальная конкуренция, поскольку они специализируются на разном. Но в целом, конкуренция может обостряться, и в этом я ничего плохого не вижу.
- По вашим наблюдениям, можно ли говорить о том, что литовский капитал идет в Россию, и российский капитал пытается закрепиться в странах Балтии, в частности в Литве?
- Из России капитал последнее время бежит. Это серьезная проблема, связанная с тем, что в России очень плохой инвестиционный климат. Сейчас, когда цены на нефть стабильные, капитал больше бежит из России, чем идет в Россию. И здесь серьезных инвестиций ожидать трудно, тем более из небольших балтийских государств.
Российские инвестиции за рубеж идут. Балтийские страны очень привлекательны, поскольку в некоторых случаях предоставляется вид на жительство. И российский предприниматель, который боится, что его в России могут начать преследовать по политическим мотивам либо просто захотят отнять у него бизнес, создает, как говорят в России, «запасные аэродромы». Как правило, это Лондон и Германия, но инвестировать в Латвии и получить там вид на жительство – привлекательно для многих. Я не думаю, что это могут быть стратегические инвестиции, качественно меняющие ситуацию в Балтийских странах, скорее, это форма бегства капитала из России.
- Диверсификация энергетического сектора в Литве и странах Балтии изменит климат в отношениях между Россией и Литвой?
- Россия заинтересована в монополизации энергетического рынка. Я бы не сказал, что это моя критика российской политики. Любой бизнес в идеале хотел бы монополизировать свой рынок, потому что так легче работать. Другое дело, что в странах с высокоразвитой рыночной экономикой этому осуществиться не дают. И в этом смысле усилия, направленные на усиление конкуренции на энергетическом рынке Европы совершенно правильные, даже если они России наносят ущерб. Европа должна изыскивать возможности поставок газа не только из «Газпрома» (норвежский и североморский газ – это уже известные направления). Очевидно, что в ближайшее время все большее значение будет иметь сжиженный газ, получаемый из сланцевого газа. Конкуренция будет усиливаться, и позиции европейских стран будут более стабильными и защищенными и у «Газпрома» настанут трудные времена, когда придется менять привычную политику.
- Тем не менее, Россия сейчас заинтересована в сохранении своего исключительного влияния в энергетической сфере и прилагает все усилия для контроля в энергетическом секторе в странах Балтии – проект Балтийской АЭС, противодействие проекту строительства Висагинской АЭС в Литве и т.д. …
- Как всякий монополист, Россия заинтересована в сохранении монопольного положения, и в этом даже нет специфики российского авторитарного режима.
- Есть Литва, которая пытается противостоять монополии и выносить эти моменты на общеевропейский уровень, а в то время крупные европейские страны сохраняют довольно умеренную позицию по вопросам отношений с Россией в сфере энергетики?
- Возможно, крупные потребители газа, у которых с Путиным несколько иные отношения, думают не столько об общеевропейских интересах, сколько о том, чтобы эти особые отношения сохранить и, по крайней мере, не ссориться с ключевым поставщиком до тех пор, пока на рынок не хлынет новый поток газа. Такую позицию понять можно, хотя с другой стороны, Германия при Меркель противостоит России - это не Шредер. И Италия без Берлускони – это другая страна. Так что я не думаю, что Россия будет получать стабильную поддержку от крупных европейских стран.
Постепенно монополизм будет уступать место более конкурентным отношениям. Это неизбежно. Chevron у вас уходит, но по сланцевому газу начинаются большие работы на Украине, в Польше. Даже если в отдельных странах сланцевый газ не будет добываться, в целом в мире при высоких ценах на нефть и газ, остановить разработки сланцевого газа маловероятно. И поскольку сжиженный газ постепенно формирует единый газовый рынок, все труднее будет сохранять монополизм любой страны, в том числе и России.
