В интервью DELFI М.Адоменас поделился своим взглядом на происходящее в Украине, возможных последствиях этого для Беларуси, а также об отношениях Минска с Литвой и ЕС в целом.

- Практически год уже на устах — Украина, Беларусь отошла на второй план, за это время активизировалась Россия со своими проектами Таможенного и Евразийского союза. Сейчас мы видим российскую военную активность на территории Украины. Как на Беларуси могут отозваться украинские события?

- События на Беларуси будут отражаться неоднозначно, потому что бесцеремонность Владимира Владимировича, который сейчас пытается разделаться с Украиной, дает Александру Лукашенко очень ясный сигнал о том, что будет ждать его, если Россия повернется в сторону Беларуси. Так что, с одной стороны, выражение озабоченности территориальной целостностью Украины, которую выразил Лукашенко, показывает, что он также думает о последствиях этих событий и для Беларуси, т. е. что станет с Беларусью, когда Путин ею заинтересуется. С другой стороны, Евразийский союз после украинских событий теряет всякое доверие. Думать, после всего произошедшего, что Украина станет членом Евразийского союза — наивно. И Таможенного союза тоже. Так что Евразийский союз достиг своего зенита расширения и будущего у этой геополитической конструкции нет.

События на Украине подталкивают Лукашенко ближе к Европе, точнее — дальше от России. Он будет больше остерегаться углубления связей, поскольку видит, чем это может закончиться. Кроме того, все перемены являются опасными и ясно одно — этот регион уже дестабилизирован и будет развиваться в новых направлениях демократизации и европеизации Украины. Я, конечно, имею в виду открытость границ и прочие моменты, что будет подталкивать Беларусь к демократизации, к более открытым процессам.

Это естественные процессы, но что будет делать белорусская власть, будет ли она изолироваться дальше, это трудно предвидеть, однако происходящее может стать толчком к какому-то развитию в Беларуси, где все до сих пор находится в законсервированном состоянии. Какой это будет толчок, упадет ли Беларусь в объятия России — предсказать трудно. По-моему, в самой Беларуси нет такой прослойки, у которой был бы авторитет, поддержка общества, которая готова перенять в свои руки судьбу страны. Всякая нестабильность в это время опасна. Если России удастся сделать то, что она хочет, это может стать поощрением перетягивания Беларуси к себе, если у России не получится — это может быть поощрением реваншизма, иными словами получится сделать в Беларуси то, что не удалось сделать в Украине.

- Как в таком случае происходящее на Украине отразится на отношении ЕС к Беларуси? С одной стороны, говорят о необходимости санкций в отношении режима, с другой стороны говорят, что достаточно визового списка. Подтолкнут ли украинские события к большей активности ЕС в отношении Беларуси? Мы видим, что медлительность европейцев приводит к определенным последствиям...

- Должно было бы подтолкнуть к каким-нибудь действиям, внимание к Беларуси повысится — это, наверное, да. Будут ли расширены санкции — сказать трудно. И этому я вижу интуитивный аргумент — не будем терять Беларусь, имея в виду активность России, и покажем какие-то перспективы. С моей точки зрения, первый шаг должна сделать администрация Лукашенко — освобождение политзаключенных было бы для него прагматичным, логичным шагом, который он должен сделать для возобновления диалога с Западом. Другого пути для него нет.

- Министр иностранных дела Беларуси Владимир Макей в Вильнюсе высказал категорическое несогласие с тем, что в Беларуси есть политзаключенные и что нужно вести разговор в правовом поле. Нечто подобное в качестве аргумента мы уже слышали от администрации Януковича в отношении Юлии Тимошенко....

- Да, но не министр иностранных дел принимает решения, они принимаются одним человеком, и когда ему покажется, что надо, то, не называя их политзаключенными, он найдет предлог, форму и юридический язык для их освобождения. Но если он не поймет, что в его же интересах (в целях сохранения его же власти) сейчас вернуться к диалогу с Западом — тогда уже никто не поможет.

- По вашему мнению, возможна какая-либо модернизация, о которой пытаются говорить европейцы, в системе белорусских координат? О чем сейчас можно говорить, не является ли это пустой деятельностью?

- Наверное является, но, думаю, не из-за того, что модернизация невозможна. В таких тоталитарных государствах как Китай модернизация может произойти без либерализации. Что касается того, не является ли это пустым — дело в менталитете чиновничества, которое этим занимается. ЕС имеет в виду модернизацию структуры управления, гражданского общества, которая не может произойти без ослабления гнета со стороны властей. Режим же пытается от модернизации брать технические аспекты, инновации, создавать экономическую конкурентоспособность, развиваться технологически без ослабления государственного контроля и контроля над обществом. Конечно, эти две парадигмы сталкиваются, и стороны говорят о разных вещах. Версия модернизации, как ее видит нынешний режим, конечно, возможна, но ЕС заинтересован не в этом.

- Приходится слышать, в том числе и в Литве, что белорусский режим представляет опасность для соседей?

- Я не считаю его агрессивным режимом по отношению к соседям. Он представляет непрямую опасность. Миф успеха режима Лукашенко поддерживает в Литве таких радикалов, как Пятрас Гражулис или стагнаторов как Бронюс Брадаускас, которые говорят: посмотрите, как хорошо живут люди, к черту нам эта демократия. Без всякого понятия о происходящем в Беларуси они проехались по выкрашенным улицам, по вычищенным городкам и показательным колхозам и привезли к нам такую вот весть. Я сам это слышал. Так что есть очень слабая, но «мягкая сила» (смеется) лукашенковского режима, которая поддерживает у этих людей определенные настроения, добавим к этому дезинформацию со стороны российских СМИ и получим такой антидемократический, антиевропейский фон и часть субстрата литовского политического поля. С другой стороны, режим держится на одном человеке, и в случае перемен все будет меняться очень хаотично и непредсказуемо, что, конечно, представляет для нас опасность, потому что Россия может придти к нашим границам. Я очень боюсь, что в случае смены режима, Беларусь станет добычей Путина и его неоимперских претензий. И только привлечение всего белорусского народа к управлению государством, создание класса людей, которые чувствуют, что это их страна, может помешать такому сценарию. Тиранический режим тем и отличается, что боится включения широкого круга людей, сейчас же сознание гаранта суверенитета Беларуси только больном сознании одного человека.

- Несмотря на риторику, торговля Польши, Литвы, Латвии с Беларусью растет. Есть точка зрения, что с помощью экономики можно повлиять на ситуацию? Работает ли это в случае с белорусским режимом?

- Миф, гласящий о том, что экономический рост ведет к политической либерализации уже, по моему, был развеян Китаем два десятка лет назад. Я говорю о так называемом «пекинском консенсусе», согласно которому может произойти довольно быстрое развитие экономики без демократизации. Так что я не думаю, что такое экономическое сотрудничество приведет к каким-либо результатам. Люди же, которые этим занимаются (бизнесом в Беларуси) – рискуют. Есть истории и послы не перестают их рассказывать для желающих сделать инвестиции, как легко можно все конфисковать - бизнес, завод и т.д. Эти люди рискуют, становятся лоббистами режима Лукашенко, мешают санкциям и высказываниям по правам человека. Кроме того, все эти коррупционные практики касаются не только Беларуси (еще в большей мере они касаются и России), и они возвращаются к нам. У нас и так не все хорошо в этой сфере, но этот процесс наблюдается везде – бизнес, который имеет дело с Россией, все равно в прозрачных условиях находит пути, представители этого бизнеса говорят, что можно все сделать намного проще, путем взяток. Так что такие практики приходят обратно, отравляют, а для нас это тоже опасность.

- Глава Freedom House как-то посочувствовал Литве в связи с ее соседством с Беларусью. Получается так, что, с одной стороны, у Литвы к белорусским властям есть масса вопросов (АЭС, нерешенность вопроса приграничного движения, права человека и т.д.), с другой стороны, глава МИД Беларуси недавно посетил Вильнюс. При всем при этом Литва твердо стоит на позициях освобождения политзаключенных. Как вы охарактеризуете политику Литвы?

- Такой парадокс имеется. С одной стороны, я рад, что принципиальные позиции не изменились. И благодаря министру Линасу Линкявичюсу позиция Литвы не стала мягче. С другой стороны, бизнес нужно вести, т.е. есть вопросы, которые стоят вне политики. Однако, имея в виду неоимперское поведение кремлевского режима в настоящее время, очень важно сохранить иерархию зла, поскольку иметь суверенную Беларусь – это меньшее зло, чем иметь провинцию недемократической России. Если Беларусь останется суверенным государством, то перспективы демократии в этой стране ближе, чем если она станет частью какой-то неоимперской конструкции. Это некий прагматизм – не покидая своих позиций, нужно иметь диалог, но при этом мы должны все время повторять (что мы и делаем): никаких политзаключенных, свободные выборы и свобода слова.

- В последнее время со стороны Минска можно наблюдать реверансы в сторону Европы. Вот и недавно, глава МИД Беларуси заявил, что Беларусь всегда хотела иметь нормальные отношения с ЕС. Однако с Восточным партнерством в отношении Беларуси у ЕС ничего не получается, но белорусский режим остается в нем. С чем связано это желание диалога? С тем, что Лукашенко нужно в очередной раз переизбраться? Не попадется ли ЕС вновь на эту удочку, что, как мы знаем, в прошлый раз закончилось событиями 19 декабря 2010 года?

- На те же грабли, думаю, ЕС уже не наступит. Но иметь форматы, где Беларусь хотя бы пассивно, но участвовала, тоже важно. Восточное партнерство уже исчерпало себя. Две страны дошли до подписания договоров, Беларусь пассивна, что будет с Украиной - если она обернется, то подпишет соглашение. Все, что ВП могло дать, оно уже дало. Для остальных государств, таких как Азербайджан, Армения и Беларусь, нужен другой формат. Возможно, вместе с Россией, где она будет участвовать пассивно или своим отсутствием. Конечно, активная политика ЕС в отношении стран бывшего СССР нужна, но форматы должны пересматриваться, поскольку этот конкретный формат свое уже отработал. Если Украина после выборов подпишет договор об ассоциации результат будет достигнут. Дальше нужны новые шаги, более дифференцированная политика,

- Какой вы видите риторику в отношении Лукашенко, если все ж таки этот диалог будет происходить?

- Риторика простая. Требования в отношении соблюдения прав человека должны сохраняться, должна выстраиваться очень четкая позиция: мы хотим помочь Беларуси и не требуем немедленной отставки Лукашенко, но нужно действовать в такой последовательности – освобождение политзаключенных, регистрация политических партий, свободные выборы и свобода слова. Это должно стать частью этого диалога, как Рональд Рейган вел его с СССР – мы хотим сотрудничать, но сократите число боеголовок. Важно дать понять, что целью процесса является не устранение его лично, как бы это не грустно звучало для белорусской оппозиции, которая, как и я, знаем, что это за человек и в чем он замешан. Но это единственный путь, чтобы перспектива демократизации не удалилась в какое-то неопределенное будущее.

Поделиться
Комментарии