Польский дискуссионный клуб в очередной раз порадовал жителей столицы, организовав на этот раз мероприятие с участием профессора Еврейского университета в Иерусалиме Валентины Брио. Многие годы она посвятила изучению русской и польской литературы, а также литовской, еврейской, польской литератур Вильнюса.
Тем, кто интересуется историей культуры Вильнюса, знакома её работа "Поэзия и поэтика города: Вильно-Вилнэ-Вильнюс", где идёт речь об образе города в трёх литературных традициях. Недавно же вышла её новая книга "Польские музы на Святой Земле. Армия Андерса: Место, время, культура (1942-1945)".
В связи с выходом этой монографии Польский институт и Польский дискуссионный клуб пригласили желающих послушать рассказ живущей и работающей в Израиле уроженки Вильнюса Валентины Брио о польской армии генерала Владислава Андерса, культурной деятельности и поэтическом творчестве ее солдат. В ходе встречи автор рассказывала не о боях, а о поэтах и их жизни, работе в Иерусалиме, Тель-Авиве и других городах земли, которая тогда ещё официально не называлась государством Израиль.
Речь шла о вильнюсских поэтах Людвике Бесядовской, Юзефе Буйновском, Юозасе Кекштасе-Адомавичюсе, Дорофее Бохане; о будущем премьере Израиля Менахеме Бегине и других людях, арестованных советскими властями в Вильнюсе и отправленных в суровые края огромного СССР. Благодаря армии Андерса они сохранили свои жизни и в годы Второй мировой войны оказались на израильской земле.
Человеческие судьбы, говорила Брио в интервью, в этой истории потрясающие. Но разговор Delfi c учёным касался больше Вильнюса, как города многослойного, где сосуществовали разные литературные традиции – польская, еврейская, литовская и другие.
- Что можно сказать о периоде истории Вильнюса в XX веке до начала Второй мировой войны?
- Период между войнами был очень богатым с точки зрения культуры временем. Можно говорить о расцвете или процветании разных культур здесь – польской, еврейской, литовской (хотя последняя по историческим причинам была представлена в Вильнюсе меньше).
- Как вы видите город сейчас?
- Я бываю здесь время от времени. Здесь очень много интересных людей, проходят связанные с Вильнюсом мероприятия. Есть о чём поговорить, это город с богатой историей и культурой. Он особенный и всегда был мультикультурным. Здесь всегда жило много разных народов, они и развивали культуру. Здесь были разные общины – польская, еврейская, украинская, белорусская, караимская, татарская в какое-то время. Были, наверное, и другие. Все это наложило свой отпечаток.
- В чём, если сформулировать коротко, заключается поэтика города?
- Вильнюс - романтический город, родина польского романтизма, не забудем, Адам Мицкевич учился, и "Баллады и романсы" его, и "Гражина" здесь изданы, а Юлиуш Словацкий жил здесь, – главные польские романтические поэты. Чеслав Милош здесь тоже будет учиться и писать. Он уже здесь стал известным поэтом. Вот эта поэтическая романтическая составляющая этого города сохраняется (при этом она может носить и трагический оттенок).
- Чеслав Милош был в XX веке и популяризатором Вильнюса. Другая литовская знаменитость Томас Венцлова посвятил одну из своих лекций Вильнюсу как объекту ностальгии...
- Что касается Милоша, то в значительной степени да, действительно. А в целом даже живший в 1930-е годы язвительный и критичный Константы Ильдефонс Галчиньский определял Мицкевича как современного поэта. В Вильнюсе есть особая аура, и Милош как раз и писал об этой особенности города. Вы посмотрите, какая сейчас стоит чудесная осень. Я Вильнюс таким красивым не видела давно. Эта аура чувствуется до сих пор, и люди не могут это выразить словами, но многие говорят об особости Вильнюса, его пейзажах. Томас Венцлова тоже писал об этом, они с Милошем обсуждали это в переписке, это уже классический текст. Не случайно, многие, уехавшие из Вильнюса, возвращаются к нему в творчестве (как и эти поэты).
- Многонациональный состав Вильнюса – это наследие Великого княжества Литовского. Остался ли город по существу наследием ВКЛ? Милош называл себя последним гражданином ВКЛ.
- Многие тогда считали себя таковыми, хотелось принадлежать этому яркому многообразию. Сейчас культурное разнообразие поддерживается публикациями произведений людей разных национальностей, которые творили здесь культуру, издается много переводов, прежде всего на литовский, другие языки. Идёт изучение.
- Достаточно ли рассказано о довоенных литературах Вильнюса?
- Конечно, об этом написано немало. Например, когда город отошёл к Польше, и вновь открылся университет, приехавшие ученые бросились изучать архивы начала XIX-го века, филоматов, филаретов, всё публиковалось и сохраняет научную ценность. Но наука тоже развивается, так что эта тематика продолжает изучаться. Вильно для поляков – знаменитый город. Независимая Литва получила Вильнюс на мгновение – если подойти с исторической меркой, только подступили к изучению – и Вильнюс стал советским…
- Не только для поляков. Недавно в Вильнюсе на ступеньках дома в районе, где в годы ВМВ находилось гетто, присел Биньямин Нетаньяху.
- Да, это на самом деле всех умилило. Но надо было видеть, как Нетаньяху смотрел еврейские книги и рукописи в Центре иудаики библиотеки им. М.Мажвидаса! Он о них говорил, делился своими впечатлениями, с любовью. Конечно, Вильнюс был центром еврейства и уничтожение этой культуры стало громадной трагедией. Ведь литовский Иерусалим был авторитетом для всей Европы, здесь жили известные раввины, начиная с самого знаменитого – Виленского Гаона, рабби Элияху. Еврейская культура изучалась, в межвоенный период был создан ИВО – Еврейский исторический научный институт, а после войны эта тематика очень долго оставалась фактически белым пятном. Сейчас идет ее интенсивное изучение. Восстановить это уже невозможно, но люди здесь живут, читают и много делают для того, чтобы и другие знали историю. И я бы сказала, что это относится ко всем виленским культурам. Может быть, в межвоенный период не всегда был такой обмен, как сейчас, когда все друг друга переводят, устраивают культурные мероприятия. Сейчас, наверное, в большей мере ощущается взаимовлияние культур города.
- Вы здесь родились, знаете город, изучали его тексты. Можно ли сейчас увидеть то, о чём писали поэты довоенного времени, узнать упоминаемые ими места?
- Я родилась не в Вильнюсе, но считаю его родным городом, так как жила здесь с раннего детства. Улицы и город описывались по-разному, но в общем всё узнаваемо. У Милоша есть "Словарь Виленских улиц", который я перевела на русский язык. Он очень точно всё описал и многое до сих пор находится на тех же местах. Так что, если вести речь об описаниях, то многое узнаётся, хотя многого уже и нет. Город развивается, закоулки есть, дворы, но вид их, безусловно, меняется.
- Когда Милош приехал в Вильнюс, он не узнал его.
- Он всё-таки приехал через 50 лет, город не может не меняться. Люди должны жить удобно, и Старый город обустраивается. Но в Литве всегда были хорошие реставраторы, они бережно подходят к прошлому, восстанавливают и сохраняют.
- В книге известного современного американского писателя Джонатана Франзена описан Вильнюс девяностых годов прошлого века (как раз когда литовскую столицу посетил и Милош), и описание это не самое радужное.
- Тогда было сложное время, всё менялось, переделывалось, перекраивалось, порой сгоряча и необдуманно. Я часто приезжаю, поэтому мне, может быть, не так уж видны резкие перемены. Я очень люблю виленские дворики, которые, кстати, замечательно описывал Юзеф Игнаций Крашевский. Но они теперь закрыты зонтиками кафе, те дворы, которые вообще открыты для посещения. Хочется посмотреть на них, но не всегда это возможно, зонтики всё закрывают: стены, окна, балкончики, галереи. Университетские дворики прекрасны, как и прежде!
- В лекции Венцловы упомянут литовский поэт Юозас Кекштас, его судьба связана с армией Андерса, о которой вы рассказывали в Вильнюсе. Как армия Андерса связана с Израилем?
- Армия Андерса состояла из репрессированных советскими властями польских граждан. Их арестовывали на польских территориях, захваченных СССР 17 сентября 1939 г. (в соответствии с пактом Риббентропа-Молотова). А летом 1941 г. после нападения Германии на СССР с польским правительством в Лондоне был заключен договор, в рамках которого и стала формироваться польская армия под командованием генерала Владислава Андерса. Поначалу речь шла о совместных с советской армией действиях против гитлеровцев. Но вскоре Андерс понял, что создать боеспособную армию в тех условиях практически невозможно, и с помощью союзников удалось договориться об эвакуации армии Андерса (а также большого числа гражданских лиц и детей) из СССР на Ближний Восток в состав союзной Британской армии. Они воевали потом в Италии (бой за Монте-Кассино и др.), а в Иерусалиме был создан крупный польский культурный центр, издавались газеты и книги, устраивались поэтические и музыкальные вечера. И Кекштас был в этой армии, у него есть воспоминания о встречах с польскими поэтами Броневским и Чухновским в Иерусалиме. Судьбы всех этих людей очень интересны и обо всех сразу не рассказать. Например, в этой армии были три профессора Виленского университета Стефана Батория Станислав Косцялковский, Виктор Сукенницкий и Станислав Свяневич. Он был единственный, кого вернули с этапа на расстрел в Катынь, он потом книгу написал "В тени Катыни". На Ближнем Востоке они продолжили научную работу. Судьбы людей просто потрясающие. Менахем Бегин, будущий премьер-министр Израиля – его тоже арестовали в Вильнюсе и отправили в Сибирь, и он тоже попал в армию, а позже в подмандатной Палестине возглавил подпольную еврейскую организацию, боровшуюся с англичанами за создание еврейского государства. Так что здесь очень связаны и личные, и исторические судьбы людей.
- Было польское правительство в изгнании, а также интеллектуалы, как Ежи Гедройц, которые формулировали концепцию согласно с традицией ВКЛ.
- Гедройц, Юзеф Чапский, которые впоследствии издавали журнал "Культура" в Париже, так или иначе были причастны к армии Андерса. Если говорить о традиции ВКЛ, то эти люди, и Милош, и Венлова тоже, конечно, много делали для сближения народов, для конструктивного диалога, или полилога, если угодно.
- Население Вильнюса даже за последние 100 лет несколько раз менялось. До сих пор белорусы говорят о Вильне, как о своём городе, поляки – о Вильно и т.д.
- Может быть, поэтому Милош назвал свой цикл стихов "Город без имени", поскольку это город и белорусов, и литовцев, и поляков, и евреев, и многих других. Мы все здесь с детства говорили сразу на нескольких языках, хотя бы на двух или трех.
- Что может положить конец такого рода пререканиям?
- Это очень человеческое свойство, когда люди, как дети, не могут поделить что-то. В этой связи я только одно могу сказать: наверное, это что-то хорошее, интересное и необычное, раз все хотят этот город присвоить. А вообще этот город учил видеть "другого", других! Он, несмотря на свою провинциальность, расширял горизонты, человек видел, что есть другие народы, культуры, что они имеют право быть другими, это нормально.
- Литовская, польская, еврейская поэзия Вильнюса – достаточно известно об этом широкому кругу читателей?
- Произведения этих поэтов издаются. Особенно, что касается Вильнюса. Еврейских поэтов перевели на литовский в том числе. Кстати, еще до войны известный библиограф Нахман Шапиро написал по-литовски о Вильно в еврейской литературе. Есть, конечно, и другие примеры.
- Хотелось бы Вас спросить о многослойности города и сегодняшнем дне. Можно ли сказать, что после периода перемен и потрясений происходит какое-то самовоспоминание города?
- Мне кажется, да. Не знаю, насколько это широко, но если издают книги о прошлом, значит какие-то процессы идут. Кроме того, сама архитектура города рассказывает о нём – иди и читай. Архитектура, как писал Виктор Гюго, предшествует книге, архитектуру можно читать. В Вильнюсе ведь очень многое осталось из прошлого, всё это интересно и увлекательно. В этом смысле можно вспомнить письма филоматов друг к другу, с упоминанием существующих до сих пор городских названий. Всё это во многих случаях сохранилось. Я тоже могу обнаружить здесь пейзажи моего детства. К примеру, недавно мы проезжали водяную мельницу в Веркяй. Конечно, она изменилась, но стоит на месте. Так что многое остаётся на уровне пейзажа, архитектуры. Это всё есть в книгах и литературе. Но люди, конечно, меняются.
- Читайте книги, в общем.
- Да, в любом виде – электронном, бумажном, в каком угодно.
