Официальная туристическая брошюра Лиепаи пытается представить достоинством "очаровательную брутальность" Каросты, лирично описывая "сладкий запах шиповника, пробивающегося среди твердой, холодной стали колючей проволоки". В действительности это унылое, мрачное место. Здесь царят безработица и наркомания. Субботней ночью улицы Каросты темны и безлюдны. В Каросте проживает большинство русскоязычного населения Лиепаи. Эти люди когда-то приехали сюда, чтобы обслуживать военно-морскую базу. Теперь они оказались выброшены на мель ушедшей навсегда волной советской власти.
Эта проблема в разной степени стоит перед всеми тремя балтийскими республиками. Для многих местных жителей Балтии русскоязычное население – это нежеланный реликт полувековой жестокой оккупации, которая подавляла их языки и культуру и уничтожила либо отправила в ГУЛАГ десятки тысяч их сограждан. Трения с Россией по поводу нефти и газа наряду с недавним скандалом вокруг прохода российских подлодок через воды Эстонии не способствовали решению этой проблемы.
Но среди некоторых слоев русскоязычного населения зреет сильное недовольство. В следующем месяце четверо мужчин предстанут перед судом в эстонской столице Таллине за участие в беспорядках, которые были спровоцированы в апреле прошлого года планами правительства по переносу советского военного мемориала. Все четверо – члены пророссийского движения "Ночной дозор". Двое из них были освобождены из-под стражи до суда после того, как их адвокаты заявили, что, как держатели "серых" паспортов, выданных проживающим в стране лицам без гражданства, они не смогут бежать за границу.
Когда в 1991 году Эстония получила независимость, гражданство было предоставлено лишь тем, чьи семьи проживали в стране еще до советской оккупации. Тем же, кто приехал туда во время оккупации, требовалось проявить знание эстонской истории и языка, чтобы получить гражданство. Неграждане не имеют права голоса, не могут получить паспорта ЕС или выехать за рубеж. Это превращает их, по сути, в лиц без гражданства. Это ситуация вызвала резкую критику со стороны ООН, Совета Европы и Amnesty International.
Несмотря на то, что около 30% населения страны говорят по-русски, а русский язык постоянно слышится в магазинах и на улицах, увидеть его здесь нельзя. В стране нет ни вывесок, ни рекламных объявлений, написанных кириллицей. Это результат драконовского Закона о языке.
Безработица среди русских вдвое выше, чем среди эстонцев. А исследование Тартуского университета показало, что даже те русские, которые имеют работу, с 1989 года получают на тех же должностях меньшую зарплату, чем эстонцы. Максимальным этот разрыв стал в 2003 году. Тогда он составил 25%.
Русскоязычные составляют 58% эстонских заключенных и около 80% ВИЧ-инфицированных. Они чаще страдают респираторными заболеваниями, алкоголизмом и наркоманией. А согласно докладу, опубликованному в British Medical Journal в 2004 году, среди русских в Эстонии отмечен значительно более высокий уровень самоубийств, чем среди коренных эстонцев или россиян в России.
Amnesty International предупреждает, что русскоязычные в Эстонии "лишены полного спектра экономических, общественных и культурных прав". В прошлом году она осудила Языковую инспекцию этой страны, которая проводит внезапные проверки рабочих на предмет владения эстонским языком. Если работник не говорит по-эстонски, ему грозит увольнение. Amnesty International назвала этот орган "репрессивным и карательным по своей природе".
Таллинская таксистка, уволенная с работы, рассказала Amnesty: "Человека могут уволить не за то, что он плохо работает или на него жалуются пассажиры, а за то, что он недостаточно хорошо владеет эстонским. У меня теперь нет работы, и я не могу платить за курсы эстонского языка. Ну и как мне теперь жить?"
В Латвии, где русскоязычные составляют почти 30% населения, действует сходное законодательство. В результате половина русскоязычных не имеют латвийского гражданства. Вступление страны в ЕС было отмечено в Риге 20-тысячным маршем протеста против закона, ограничивающего использование русского языка в образовании. Глава комиссии по международным делам латвийского парламента Александр Кирштейнс назвал неграждан "гражданскими оккупантами" и призвал выслать их на "историческую родину".
Впрочем, есть и обнадеживающие сигналы. Когда популярный в народе глава антикоррупционной структуры Алексей Лоскутов, который говорит по-латышски с русским акцентом, был уволен, тысячи латышей вышли на улицы, требуя от правительства вернуть ему должность. Этот инцидент внес вклад в отставку премьер-министра Айгарса Калвитиса, имевшую место на прошлой неделе, и в падение его правящей коалиции. В Литве, чьи отношения с Россией более спокойны, положение не столь тяжелое. После обретения страной независимости каждый житель Литвы получил гражданство. Международные наблюдатели называют литовский закон о меньшинствах самым либеральным в Прибалтике. Многие в странах Балтии надеются, что эти трения когда-нибудь сойдут на нет. Среди русскоязычного населения, по их словам, все молодые, амбициозные и способные к адаптации люди выучили национальный язык и встали на путь ассимиляции.
Проблема с этой теорией состоит в том, что, по сути, она списывает старшее поколение русских на свалку истории и игнорирует тот факт, что не вся русская молодежь готова отказаться от своего языка и культурного наследия. Из четверых подсудимых по делу "Ночного дозора" двое старше 30, а одному вообще 18 лет. Более мягкое лицо русского национализма можно увидеть в славянских культурных ассоциациях всего региона. Как бы то ни было, в более прогрессивных политических кругах всех трех стран начинают понимать, что эти крупные русскоязычные меньшинства никуда не денутся.