8 мая 2015 года в России против Ирины Калмыковой, участницы акций протеста и «Марша мира» за Украину, было возбуждено уголовное дело по статье "Неоднократное нарушение установленного порядка проведения массовых мероприятий". Правозащитный центр "Мемориал" признал, что Ирину Калмыкову преследуют по политическим мотивам.
В настоящее время по данной статье проходят четверо активистов: Ильдар Дадин, Владимир Ионов, Марк Гальперин и Калмыкова. Ионов также покинул Россию, уехав в Украину.
Женщина не раз выражала опасения, что на нее могут завести второе уголовное дело по статье о неоднократном нарушении установленного порядка проведения публичных мероприятий. Она отметила, что за последние полгода ее три раза немотивированно задерживали.
Согласно последним данным, И.Калмыкова объявлена в международный розыск, соответствующие документы уже направлены в Интерпол.
"И вот - я в Литве"
«Когда я села в самолет из Киева, то наконец почувствовала большое освобождение и радость. На Украине я месяца два была под домашним арестом, так можно сказать. И в Беларуси мы сидели три месяца и никуда не выходили. И вот - я в Литве», - рассказывает в интервью DELFI женщина.
Кто ей помог перебраться через российско-украинскую границу, женщина не говорит: «Не хочу, чтобы эти люди пострадали».
В Литву Калмыкова прилетела около месяца назад. В полицейском участке она написала заявление, в котором указала свои мотивы и обратилась за статусом беженца.
«В полицейском участке женщина сразу поняла мою ситуацию и сказала, что отметит в документах, что вопрос нужно решить как можно скорее, потому что я одна с ребенком. Ну а в миграционной службе работают обыкновенные чиновники, особой помощи нет... Хотя нам, наверное, нужен психолог, особенно сыну, ведь мы пережили большой стресс и начинается депрессия», - говорит россиянка.
Женщину особенно смущает, что до получения статуса беженца, а это может занять около полугода, ей нельзя работать.
«Так человек привыкает, что «дай», привыкает к тому, что ему все обязаны. Во-вторых, человек, который находится в этой ситуации, остается дома один. Мало того, что надо постоянно думать о том, что как-то надо жить, мешает и эмоциональное давление. Ведь есть же работа для инвалидов, они работают на дому и что-то зарабатывают. А мы же не инвалиды, но но пока нет статуса, ни копейки не дают. Слава богу, друзья нам с сыном помогают. Но если бы у меня не было этой помощи, как мне жить?», - задается вопросом Ирина.
«Нам предлагали поселиться в поселке в Рукле, но я отказалась. Там я себя чувствую, как в концлагере. Так что я не знаю, как мне благодарить людей, которые нам помогают. Они спасли мне жизнь и спасли жизнь моему ребенку. Но я не люблю свою зависимость. Руслан должен учиться в 7-ом классе. В школу Руслан пока не ходит, но он хочет наверстать упущенное и позаниматься дома. Хочет выучить английский, потому что не знает ни английского, ни литовского», - констатирует Ирина.
"Дышать не дают России"
«На складе я принимала госзаказы и обеспечивала школы и детсады моющими, чистящими средствами. Плюс канцелярия. Город у нас маленький, я там жила 20 лет… Но когда нефть начала развиваться, в город пришел «Лукойл». В 2003 году по городу прошел слух, что москвичи будут все забирать. Эта система, которую выстроила преступная власть, потихоньку брала все и всех себе в кормушку. Я сначала думала, что меня это не тронет, потому что у меня не было такой серьезной государственной собственности. Но тронули меня очень хорошо: против меня возбудили уголовное дело, начались налоговые проверки, сделали из меня экономического преступника и мой бизнес прикрыли», - рассказывает Ирина.
Этим дело не закончилось — в 2004 году женщина лишилась и жилья («дом спалили»). Она пошла по судам: один раз судилась с местной налоговой службой, второй раз, по ее словам, «хватило ума» написать президенту России В.Путину и пожаловаться на местные власти.
«Просто я тогда не соображала, что такая тут система. Потом я собрала документы и приехала в Москву, обивала пороги правительства, президента, прокуратуры. У меня был ящик отписок. А система построена так, что я пишу жалобу прокурору, а генеральный прокурор отправляет жалобу нарушителю, и нарушитель дает ответ. На этом все заканчивается. Я и голодовки устраивала, а потом началась волна протестов за свободные выборы и я, естественно, вышла туда со своим протестом. И тогда я уже поняла, что это система, и тут смена одного В.Путина ничего не даст. Это система, которую они построили сверху донизу. Это как с деревом — его посадишь, и оно корни пускает. Так и тут — сидит один преступник, он пустил корни, которые связались до самого низу - братья, сестры, родственники - и весь бизнес под себя поджали. Дышать не дают России», - сетует Ирина.
«Полицейские обходят всю эту толпу и забирают меня»
По словам Ирины, после убийства российского оппозиционного политического и общественного деятеля Бориса Немцова в обществе посеян страх.
«В настоящее время по данной статье проходят четверо активистов: Ильдар Дадин, пенсионер Владимир Ионов, я и Марк Гальперин. Дадину дали три года, Ионов — на Украине. И вот - я в Литве. Больше пока по этой статье никого не привлекали. Теперь мы несем уголовную ответственность за митинги и пикеты, которые позволены 31-ой статьей Конституции, а это до 5 лет лишения свободы. И, мало того, наши власти умудрились подать меня в розыск в Интерпол, сейчас еще ужесточили все тем, что ввели Нацгвардию, то есть им разрешили стрелять в толпу!», - говорит активистка.
«15 января меня задержали за то, что куча провокаторов в шапочках расцветки колорадского жука кричали: «Майдан не пройдет». Ну и я за ними вслед, мимо Манежки. И вот они идут за мной вслед агрессивной толпой, а в лицах такая злоба. Полицейские же обходят всю эту толпу и забирают меня. Это так смешно и настолько же больно», - рассказывает И.Калмыкова.
Активистка говорит, что в отношении нее хотели завести второе уголовное, «потому что уже хватало эпизодов, чтобы сменить мне подписку о невыезде и арестовать». После чего она уже решила бежать.
«Это было 25 октября 2015 года. Я доехала до Беларуси, попыталась проехать в Украину, но моему ребенку на тот момент исполнилось 14 лет, а паспорта у него не было. И поэтому я выехать через Беларусь не смогла. Я сидела там три месяца, подала в посольство, думала получить паспорт, но потом мне уже сообщили, что меня засекли и из Беларуси могут депортировать. Я вернулась в Россию, и 25 января этого года мы с сыном перешли границу нелегально. По морозу, по сугробам перешли в Украину. А 26 января было вынесено решение объявить меня в федеральный розыск», - вспоминает недавние события Ирина.
Известие о смерти дочери
«Причины смерти дочери не установлены. Кто там их будем устанавливать? Пока что ничего не ясно. Была одна очень большая и больная проблема для меня — моя дочь употребляла наркотики. Тяжелые. Многие оппозиционеры считают, что если она употребляла наркотики, то и смерть наступила из-за этого. Но никого не беспокоит, что ее забрали из реанимации, а это уже убийство. Продержали два дня и выпустили. Потом у нее руки синие, и даже батюшка, который ее отпевал, обратил внимание на рот - губы то ли прикусаны, то ли пришиты. У меня очень много претензий. Я сейчас обратилась в «Новую газету» с просьбой провести расследование. Пока не ответили. И умерла она 25 числа, как раз тогда, когда я переходила границу», - едва сдерживая слезы, рассказывает И.Калмыкова.
Она говорит, что в Украине чувствовала поддержку людей, ее историей также активно интересовалась украинская пресса.
«Но я не подавала там на убежище, потому что ни одному российскому оппозиционеру не дали убежище в Украине. Причина в том, что там сразу подозревают, что человек может быть ФСБшный, во-вторых, причина в том, что в миграционных службах работают люди, которые работали и раньше. И они отвечают: «Россия — демократическая страна». У нас был суд над Пашей Шехтманом, так миграционная служба сказала: «А зачем вы выходили? Вы же знали, что вас могут преследовать».
"Меня хотели сделать городской сумасшедшей"
В словах гражданской активистки звучит упрек в адрес представителей российской оппозиции, которые призывают протестовать, но когда увидят, что кто-то выходит и не боится, то сами же называют такого человека городским сумасшедшим.
«Нет такого человека, который хочет в тюрьму, нет, просто выхода нет! Ну так что, давайте будем сидеть и в интернете воевать или на общих словах? Или на общих праздниках, на которые нам разрешат с шариками приходить? Надо что-то делать. Если бы все поступали, как Марк, как Ильдар, Как Володя Ионов, не тянулось бы эта ниточка бесконечности, не шли бы мы по этому марафону. Уже Нацгвардия появилась, все только хуже и хуже. Я понимаю, бывают разные ситуации... У меня есть знакомая, у которой лежит больная мать, она не может себе этого позволить, акции протеста, но она приходит на суды... Но есть же большинство, которое просто ничего не делает. И самое обидное, что даже людей, которые этот страх переступили, их еще и долбят. Нас начали называть городскими сумасшедшими, больными, мол, «в тюрьму хотят», - возмущается Ирина.
Женщина рассказывает, что когда нее завели уголовное дело, ей дали хорошего адвоката.
"Мне сказали: адвокат платный, делай, как он говорит. А тут еще один знакомый адвокат, который узнал, что я в такой ситуации, сказал: Калмыкова, ты за меня выходила, мой долг сейчас тебя защитить. Приходим мы все на следствие и тот платный адвокат на мои слова о том, что у меня был инсульт, мне говорит: «Так может мы так сделаем, что вы не совсем здорова»? Я говорю: «Я против».
- Так вы что хотите быть жертвой режима?
- Да лучше я буду жертвой, чем сумасшедшей.
"Ведь в таком случае будут говорить: на улицы выходят сумасшедшие, это не оппозиция, это больные", - сетует Ирина.
По ее словам, от платного адвоката пришлось отказаться, потому что он все-таки предложил следователям обследовать женщину у психиатра.
"Я была в шоке, и на следующем заседании я от него отказалась. И оппозиция пошла на меня: вот, Калмыкова, ей адвоката дали, а она отказывается! Нет у нас единства", - с сожалением разводит руками И.Калмыкова.
Вор в доме, поймите!
На вопрос о том, не сожалеет о своем выборе, женщина отвечает:
«А разве выход был? Выхода не было. Если каждый из нас будет думать: я поживу сегодня, у меня ребенок, я его покормлю, это не значит, что ты любишь своего ребенка, потому что ты не думаешь, что с ним будет в будущем. Куда мы катимся? Что с нами будет? Когда приходит вор, мы же не прячем ребенка и не говорим: берите что хотите и уходите? Вор в доме, поймите! Мы должны что-то делать с этим», - говорит И.Калмыкова.
«Когда в доме убивают, то ждать пока по очереди убьют всех, нельзя... Вот сейчас протестуют дальнобойщики, протестуют учителя, медики, кредитные ипотечники, но никто не может связать, что это система. Как и я шла по этому пути, пока я не набила себе шишек, пока я не поняла, что это система. Это все надо как-то пояснять людям. А мне уже негде было сидеть и бояться... Где бояться? На улице?», - разводит руками активистка.
Ирина говорит, что бегство в Литву - вынужденная мера, а в душе она ощущает вину перед своими соратниками, оставшимися в России.
