Недавно Евгений обнаружил в своем архиве негативы той командировки, которые многие годы считал потерянными. 25 лет спустя он решил напечатать несколько экземпляров альбома с этими фотографиями из Вильнюса и провести выставку.
Е.Кондаков в 90-е работал фотокорреспондентом в газете «Московские новости». В первую самостоятельную командировку его отправили в январе 1991 года в Вильнюс. Так он оказался в самом центре трагических событий в литовской столице. После его возращения в Москву целый номер «Московских новостей» был посвящен этой теме.
При попытке штурма советскими военными в ночь на 13 января 1991 года телебашни в Вильнюсе и здания телевизионного комитета погибли 14 человек, 32 получили тяжелые ранения, более 1000 человек получили ранения разных степеней тяжести. За год до этого Литва провозгласила, что выходит из состава СССР.
- Евгений, в своем блоге Вы написали, что это была первая Ваша самостоятельная поездка... Расскажите, пожалуйста, как Вы оказались в Вильнюсе?
Но и до этого какие-то небольшие задания я выполнял, но обычно делал это в паре с пишущим журналистом. В 90-м году все репортеры снимали примерно одно и то же — это очереди за продуктами питания, какие-то огромные митинги в самом центре Москвы по разному поводу.
Помню, я снял большую серию о том, как в Москве появилась первая эротическая литература, которой раньше никогда не было. Ею торговали в самом центре Москвы в подземных переходах. Люди впервые тогда увидели журналы Playboy и какие-то самиздаты, и очень активно толпились вокруг этих изданий.
Что касается Вильнюса, то это хоть и была моя первая самостоятельная командировка, но в том смысле, что я уехал один, без пишущего автора. Меня отправили молниеносно, а пишущий автор приехал на следующий день, и мы с ней даже не встретились, тогда ведь не было мобильной связи...
- Вы приехали в Вильнюс и что Вы увидели?
Я приехал и сразу поехал в центр, к парламенту. Площадь была заполнена людьми. Митинги шли с двух сторон — митинговали сторонники независимости и гораздо менее активные и заметные, хотя они присутствовали, и я их обнаружил на своих фотографиях, представители русского населения, которые тоже пытались митинговать. Но их не было очень слышно. Я помню их лозунги: «Поддерживаем решение о забастовке» и «Роспуск парламента».
Но большая часть людей пела песни на литовском языке, скандировали «Lietuva». И в общем было видно, что люди приняли для себя решение — начать новую страницу своей истории. Я вспоминаю, что атмосфера, несмотря на, казалось бы, протесты, митинги, была вполне себе доброжелательная и теплая. Я приехал из Москвы, и все видели, что я приезжий, но какой-то агрессии по отношению ко мне не было, люди легко переходили на русский язык, пускались в длительные разговоры и объяснения. Атмосфера была теплая.
- Были ли в Вильнюсе у Вас какие-то знакомые, которые бы Вам помогали, координировали?
- Нет, никого не было. Я был такой все-таки начинающий журналист, у меня не было никаких контактов, и я ходил практически сам по себе.
- На одной из Ваших фотографий запечатлен вид как-будто из квартиры - через плечо девочки, смотрящей в окно на улицу, на танки...
- Да, я попросился к кому-то в квартиру, это не требовало каких-то усилий, люди с удовольствием открывали двери. Это обыкновенная частная квартира... Я правда не уверен, что это за здание, на которое она смотрит, мне сказали, что это было Управление внутренних дел Литвы.
- Были ли Вы свидетелем кровавых событий у телебашни?
До того, как была введена тяжелая техника, еще до трагического развития событий, на лицах людей были воодушевление, подъем и доброжелательность.
Когда же люди стали очевидцами жестокого штурма, они были ошарашены, потому что, конечно, никто не ожидал, что в наше время так со своими гражданами можно обращаться. Все-таки люди считали, что у власти должны быть какие-то другие аргументы. Может быть, они думали, что их будут уговаривать, убеждать. Но то, что их с помощью танков попытаются вернуть, никто, конечно, этого не ожидал.
И уже тогда, в тот момент было понятно, что никакого возврата быть не может, да и какой может быть возврат, когда к тебе такие аргументы применяют? Мне это уже тогда было абсолютно ясно.
- В своем блоге Вы написали, что, уезжая, оставили свою аппаратуру в Литве, причем у первого встречного...
- Да, я не знал, что делать, думал, что, может быть, меня ожидает какой-нибудь особенно тщательный досмотр при выезде, а мне нужно было обязательно отвезти пленки.
Поэтому, чтобы не привлекать внимания, я оставил аппаратуру людям, которых вообще впервые видел. Я их встретил на площади, у парламента. Я рассказал, что мне нужно пленки отвезти в Москву, чтобы люди узнали, что тут на самом деле происходит. У меня был с собой маленький рюкзачок. Я положил туда пленки. И с этим рюкзаком я как-то на проходящем поезде через Минск уехал в Москву. Все прошло хорошо.
А через несколько дней мне всю эту аппаратуру благополучно вернули в целости и сохранности. Хотя все, что у меня было, это телефон этих людей.
- Статья в «Московских новостях» вышла под названием «Кровавое воскресенье», корреспондент вернулась примерно в то же время, что и Вы?
- Корреспондент оставалась еще там несколько дней. Еще будучи в Вильнюсе, она по телефону передавала какие-то новости. Я, помню, как вернулся, целый день проявлял пленки, вместе с редакцией мы отбирали фотографии. Сразу же было решено, что это должно быть главной темой номера. Фотографию мы поставили на обложку, и потом эта тема шла через весь номер на четырех или пяти страницах.
Надо сказать, что «Московские новости» были тогда очень известным изданием, был там легендарный редактор Егор Яковлев. Это была очень популярная газета. Но, по правде сказать, тогда эта газета не была единственным средством массовой информации, которое так поступило, так поступали и телевизионные каналы, и радиостанции — все об этом писали.
Сейчас это кажется странным и удивительным, но тогда самые разные СМИ выступили одним фронтом и призвали москвичей выйти на улицу. Тогда в Москве прошли многотысячные митинги в поддержку литовцев, а впоследствии и латышей. Так что и в Москве были такие события.
Газета сейчас не существует, у нее менялись собственники, и в конце концов она перестала выходить.
- Сейчас в Литве идут судебные разбирательства касательно январских событий, в частности перед судом предстал советский офицер Юрий Мель. Вам, специально не интересуясь этим вопросом, приходилось что-то читать об этом процессе в российских СМИ?
У меня в целом такое ощущение, что у нас не очень хотят вспоминать эти события, как будто это не наша собственная история, как будто этого не было, как будто это что-то постыдное, о чем надо забыть. Для меня это очень странно. Да и достаточно времени прошло, все-таки четверть века! Ведь можно уже спокойно на какие-то вещи взглянуть, попытаться понять, какие-то выводы сделать. Но такое ощущение, что это по-прежнему запретная тема.
- Вы ведь с Москве пробовали эти фотографии выставить, и сначала Вам дали добро, но потом отказали?
- Я пытался показать их на Вильнюсской улице в Москве. Да, в Москве есть такая улица. Мне показалось, что это символичное место, где можно было бы показать вильнюсские события.
И я нашел там маленький выставочный зал при изостудии в библиотеке. Я обратился к художественному руководителю этого зала, он мне сказал, что «да, это очень уместно, это наша история, давайте подумаем, как это нам лучше сделать»... Я обещал прислать им материалы, но через несколько дней они мне ответили двумя электронным письмами, что «начальство считает, что это не наш формат». Руководитель библиотеки сказал, что, по мнению начальства, это «не наш формат, и мы вынуждены вам отказать».
- В Москве есть Дом им. Юргиса Балтрушайтиса, там Вам уж точно не откажут.
- Я найду, конечно, другое место в Москве, просто речь шла именно о Вильнюсской улице. Это было бы символично.
- Кроме выставки, в Ваших планах - выпуск альбома?
- Да, я еще не отказался от этой идеи. Мои сторонники пытаются найти какие-то средства, так что я думаю, что в каком-то виде мы это выпустим.
Я не уверен, что это успею сделать к январю, но я буду пытаться. Он будет посвящен вильнюсским событиям и выпуску газеты. Там будут и фрагменты газетных страниц, которых будет также достаточно много с текстами 25-летней давности и с какими-то лозунгами, которые сегодня звучат, возможно, несколько странно.
Но важно, чтобы был такой документ времени.
- Евгений, доводилось ли Вам бывать в Литве после январских событий?
И еще я был там относительно недавно, три-четыре года назад. Мне интересно было снять какие-то сюжеты примерно в тех же местах, где я снимал фотографии для январского репортажа. Я пытался найти какие-то визуальные переклички. Я опять-таки снимал у парламента, но если в 90-е он был заполнен людьми, то на этот раз на этом месте бегал маленький мальчик. В общем сейчас это абсолютно спокойная городская жизнь.
- Это Вы делали по заданию какого-то издания или по велению сердца?
- Видите ли, как появляется большинство проектов? У тебя появляется какая-то идея, ты предлагаешь ее журналу. Если журналу нравится идея и ее исполнение, то тогда тебя публикуют и платят деньги. В данном случае все получилось и фотографии — и старые и новые - вышли в журнале «Огонек».
- Чем Вы занимаетесь сейчас, над какими проектами работаете?
- Я по-прежнему снимаю по заказам журналов, но надо сказать, что журналы испытывают определенные трудности в связи с тем, что индустрия прессы сильно изменилась.
Например, для журнала Spiegel я снимал события на Болотной площади.
У меня также был большой проект, потребовавший много времени, о необычном бизнесе по обработке рыбьей кожи. Его придумал человек из Ингушетии. Никто не мог поверить, что в Ингушетии, которая славится, как коррупционный или военный район, в то, что там может быть такой инновационный бизнес.
И вот я поехал познакомиться с этим парнем, потом мы поехали в Париж, его кожу мы возили в Дом моды «Сваровски». Как оказалось, это совершенно удивительные люди, которые совсем рядом с нами. У меня вышел большой репортаж в журнале «Русский репортер».
- Спасибо за беседу.
