Разница в подходе к историческому прошлому, полагает он, есть не только между Россией и рядом восточноевропейских стран, но у «восточных» и «западных» европейцев.
В интервью DELFI между сессиями международной конференции «История и память: советское прошлое 1953-1990 гг.», которая проходит в эти дни в Сейме Литвы, он рассказал о своем видении проблемы преступлений советского тоталитарного режима, и процессах направленных на осуждение этих преступлений в Евросоюзе и России.
- Я думаю, что лицо коммунизма обладает разными характеристиками в разных обществах и даже отдельных группах. В Европе у коммунизма лицо с макияжем, приукрашенное лицо. Если бы это было лицо мертвеца, было бы ничего. Но проблема в том, что это не мертвец, а чудовищное животное, которое приукрашивают, не понимая самой сути. И этому есть разные причины.
Западные европейцы на личном опыте не испытали, что такое коммунизм, советский тоталитаризм, сталинские репрессии. Для них СССР был союзником, который помог победить нацистскую Германию, и это нельзя отрицать, это факт. Но дело в том, что Европа на Западе и на Востоке была освобождена по-разному. Если на Западе страны развивались дальше в демократическом русле, то на Востоке освободители просто «забыли» уйти.
- Усилиями новых стран-членов ЕС сейчас и осуществляется попытка разъяснить коллегам по сообществу, что такое советский режим. Насколько успешными Вы считаете такие усилия?
- В последние годы наши шаги можно назвать успешными как на политическом уровне (резолюции и декларации), так и на практическом уровне. Общее понимание происходившего в то время еще далеко от нашего, но на уровне европейских интеллектуалов и политической элиты такого понимания больше.
- Западные европейцы не склонны воспринимать это так, как это воспринимают в странах Восточной Европы?
- На разделение мнений по этому вопросу очень ясно указывает политический спектр. Правые и центристские партии в Европе поддерживают процесс оценки преступлений советского режима, а партии левого толка, такие как социал-демократы, более склонны придержать этот процесс.
- Есть позиция России, которая реагирует на любые попытки разобраться с коммунистическим прошлым со стороны стран бывшего СССР и социалистического блока. Может и это сказывается на позиции европейцев – старожилов ЕС?
- Это еще один фактор для того, чтобы не продвигать и не решать вопросы осуждения преступлений коммунистического режима на политическом уровне. Для российских политиков и руководства это (прошлое – DELFI) очень важное дело. Они ставят эту тему на том же уровне, что и вопросы экономических отношений с Европой в целом и с отдельными европейскими государствами. Ряд стран придерживается недальновидной политики realpolitik, которая приносит пользу в данный момент, но не в долгосрочной перспективе. Эта политика ни к чему не ведет. Я все-таки думаю, что Европа – это объединение стран на принципах ценностей, а не экономических рычагов.
Для нынешнего руководства России, которое далеко от демократических принципов, это очень важный вопрос. С каждым годом мы видим в этой стране все больше автократии. Если оправдывается сталинский тоталитарный режим, это дает основание для оправдания нынешних действий власти, оправдания авторитарного режима.
Во-вторых, я полагаю, и это мнение разделяют российские политологи и историки, что память о победе в Великой отечественной войне является сильной объединяющей темой для российских властей: темой жертв и потерь, темой гордости за великую державу. Это используется кремлевским руководством как инструмент для сплочения российского общества, которое становится аморфным. Им нужны фундаментальные вопросы, которые привязали бы общество к чему-то единому. Но хочу сказать, что очень опасно развивать эту великую и богатую во всех отношениях державу таким образом.
Стремление осудить преступления советского режима не нужно рассматривать как проявление русофобии. Это политический вопрос, и во благо России и россиян признать реальное историческое прошлое, назвать преступников преступниками, а жертв преступлений жертвами преступлений, откреститься от этих преступлений и дать им правильную оценку. Это даст качественный толчок для развития демократических преобразований в самой России. В советское время интеллектуальный потенциал в России был обескровлен, и сейчас часть интеллектуалов перекуплена или запугана, и голос самих россиян мало слышен в народе.
- Вопросы исторического прошлого во многом разделяют Россию и отдельные страны-члены ЕС. Можно ли сказать, что и внутри ЕС существует такой раздел?
- Такое разделение существует. Оно не настолько драматичено, как различие официального понимания истории Литвой и Россией, но раздел есть. Опыт восточных европейцев комплексный. Мы испытали и нацистскую и советскую оккупации, западные европейцы – лишь нацистскую оккупацию, у них преобладает дискурс «одного зла». Поэтому очень важно, чтобы наше знание и исторический опыт были интегрированы в общий исторический дискурс Европы. И об этом западным европейцам можно рассказать художественными методами.
Историки все понимают и признают, но основная масса населения не читает исторические книги. Они нужны, но для обывателя более привлекательным выглядит кино и художественная литература, когда через историю одного человека, одной семьи наглядно показана историческая информация. Однако я думаю, что хороший фильм, с учетом нынешних потребностей в обществе, имеет больший потенциал, чем несколько хороших книг. И таким образом можно рассказывать о событиях советского периода истории, но для этого нужно время.
Процесс оценки Холокоста на европейском уровне получил ускорение спустя 20 лет после Второй мировой войны. Сейчас прошло 20 лет с момента развала СССР, когда появилась возможность открыто говорить о сталинских репрессиях. И в отдельных слоях общества также появились тенденции, желание говорить и вспоминать об этом. Я оптимист, и думаю, что на уровне экспертов и интеллектуалов эти процессы не остановятся и станут объектами всеобщего знания европейцев.
- Чтобы, как Вы говорите, «ввести в дискурс», может быть достаточно публичного заявления лидеров крупных европейских стран – канцлера Германии или президента Франции? Может это возымеет больше действия?
- Активная публичная позиция политических лидеров стран ЕС имеет большое влияние на состояние дел не только у себя в странах, но и на европейском уровне. К примеру, сам факт, если канцлер во время визита возложит венок к памятнику жертвам коммунистического режима, будет символом. Нужно развивать сеть символических мест и дат, чтобы была возможность как можно больше говорить о прошлом, напоминать о нем. Но это не заменит сферу воздействия искусства, которое может напрямую рассказать читателю, зрителю о том, что было.
В эти в здании Сейма проходит международная конференция «История и память: советское прошлое 1953-1990», в которой принимают участие ученые Литвы, Латвии, Украины, Румынии, Чехии и т.д., а также политики, европарламентарии. Партнеры мероприятия – сейм Литвы, Институт исследований тоталитарных режимов (Чехия) и Институт памяти жертв и исследований коммунистических преступлений (Румыния).
В ходе конференции ученые нескольких стран представляют новейшие исследования, осуществленные по заказу Международной комиссии исторической справедливости. Вместе с тем, участники конференции анализируют воздействие оккупационных режимов на оккупированные страны и их общество. Акцент сделан на советский период после смерти Иосифа Сталина.
«Многие умышленно преподнести этот период как период нормального развития общества, якобы тогда не было преступлений. Конечно, режим стал мягче, по сравнению со временем сталинских репрессий, однако террор продолжался. Сам режим по своей сути и политике был тоталитарным и преступным. Доклады на конференции указывают на наличие огромной сети КГБ СССР. Штатные и внештатные сотрудники КГБ следили за происходившим в стране и обществе, подавляли инакомыслящих с помощью арестов, судов, заканчивая применением медицины и психиатрии», - утверждал глава .
Ученые также обсуждают преступления советского режима в Центральной и Восточной Европе, его воздействие на нормальное функционирование социальной и экономической жизни, нарушения прав человека и советское наследие после формального развала СССР. Они также рассуждают о том, как укрепить знания жителей стран ЕС о преступлениях тоталитарных режимов, вызвать дискуссии о причинах и последствиях тоталитаризма, просвещения молодежи и обезопасить политическую систему ЕС от воздействия радикальных идеологий.
