В интервью DELFI заведующая кафедрой клинической и организационной психологии Философского факультета ВУ сказала, что последствия жестокой 50-летней оккупации в одночасье не исчезают. По словам профессора, истерика, связанная с событиями в Гарляве, шествием гомосексуалистов или паневежской трагедией, показывает, как просто манипулировать людьми.
– Реагируя на трагедию в Паневежисе, некоторые политики выдвинули идею смертной казни, которую с радостью поддержала немалая часть общества. Не является ли это желанием политиков апеллировать к низшим инстинктам, внесением раздора в отношение между людьми – создается иллюзия, что справедливость воцарится, если кого-то публично повесят...
– Примитивно использовать ситуацию, когда люди взбудоражены, и набирать на этом свой политический капитал. Иногда в жизни видишь такое, что хочется отвернуться. И в этом случае настолько противно, что хочется отвернуться.
Жестокость можно увидеть и в хороших, и в плохих странах, но когда видишь тенденции, показатели здоровья общества и развитие, тогда можно делать обобщение. Вот шла я как-то к университету. В сквере увидела группу школьников. На лавочке сидел психически нездоровый человек, которого часто можно увидеть на улице. Он кричал, а дети стояли вокруг, цепляли его, фотографировали мобильными телефонами и смеялись. На соседней лавочке сидели две пожилые учительницы и никак не реагировали.
Я попыталась объяснить детям, часть отреагировала. Меня эта сцена ошарашила. Это явление нам обо многом говорит. Думаю, в Скандинавии, Германии такое невозможно.
Учителя пожилые, значит, сформировались в советское время, когда был соответствующий менталитет, двойные стандарты, агрессия. Но они воспитывают детей сейчас и передают им это.
– Как Вы оценили бы здоровье нашего общества? Какие у него показатели?
– Зависит от того, с чем сравнивать. Много плохих показателей. Ученые согласны с тем, что ряд показателей здоровья показывает состояние душевного здоровья в обществе: это количество самоубийств, распространение алкоголя, показатель буллинга, смертность, средняя продолжительность жизни мужчин.
Что за ними кроется? Много боли, недоверия, враждебности, двойственности, безнадежности. Часть недоверия имеет основание – по моему мнению, наша страна неравномерно относится к проблемам. Экономические дела важны, проблема общественного здоровья – неважна.
В Литве показатель самоубийств на 100 000 жителей - 30 человек, в старых странах Европы - это 13. У нас в три раза больше. В 2002 году он составлял в Литве 45, так что сейчас плохо, но не так все плохо, мы очищаемся, но медленно.
– Если наблюдать за общественным пространством, складывается впечатление, что два года самой большой проблемой была так называемая история, связанная с педофилией, весной и летом самая большая проблема - шествие геев, сейчас история в Дембаве с требованиями вернуть смертную казнь. Что это значит?
– Если обществом легко манипулировать – это показатель незрелого общества. Если брать глубже, мы не можем сказать, что прошло 20 лет и мы живем при новом строе. Этот вопрос надо исследовать. Это серьезный вопрос исторической памяти и реальности. Наш исторический опыт – 50 лет жестокой оккупации – мгновенно не исчез.
Последствия оккупации мы начали исследовать с точки зрения аспекта психологических травм.
Вспышки нетерпимости, раздражения сигнализируют, что мы с чем-то не справились. Со справиться с этим непросто.
Похоже, что после таких значительных исторических катаклизмов, травм третье поколение начинает интенсивнее выполнять работу, которая называется преодолением травмы или оценкой истории. В Литве я уже с радостью это наблюдаю.
Интервью дается в сокращении.
