Когда все в сборе, в тесной комнатке сразу становится шумно. «Тихо! – Хамзат, отец семейства, пытается утихомирить детей. – А то сейчас на попытку в Литву поедем». Такая, казалась бы, обычная фраза, а эффект моментальный и даже магический. Тишина становится почти гробовая, только металлический стук дождя и завывания ветра пробиваются через окна пятиметровой кухни.
Детей у Элизы и Хамзата пятеро. Старшей дочери, Зухре, уже 6, она совсем большая: сама берёт маленького Мурата на руки и бережно баюкает его, пока мама хлопочет у стола. Алия, Джамал и Хаза – погодки. Шестимесячный Мурат – самый младший в семье, его большие чёрные глаза внимательно следят за каждым движением взрослых. «Он очень спокойный у нас, – говорит Элиза, – привык уже, не плачет». За свои шестьмесяцев малыш видел больше контрольных пунктов, переездов и границ, чем многие за всю жизнь.
Семья В. родом из Чечни. Их долгое путешествие началось 4 месяца назад, когда Хамзат и Элиза решили, что надо спасать детей и спасаться самим. Хамзата схватили неожиданно, без объяснения причин: «Держали в камере, пытали… Это уже обычное дело у нас, – вспоминает мужчина. – Через три дня, как меня отпустили, мы взяли детей, деньги, вещи самые необходимые и уехали. Книги, мебель, детские игрушки – всё там осталось…»
Вопрос, куда ехать, не стоял. Как и многие чеченцы, семья направилась на Запад, а значит, путь один: сначала в Беларусь, чтобы потом отправиться в Европу, в безопасность. «Когда мы оказались в Бресте, вздохнули спокойно. Мы не знали, что дальше, куда нам… Но было такое чувство, что полпути уже пройдено. И было понятно, что хуже, чем там, в Чечне, нам точно не будет», – грустно улыбается Элиза. В Бресте они пробыли несколько дней, нашли временное жильё, вот эту самую однушку на окраине, встретили других, таких же беженцев.
А дальше начался хаос: «Все едут в Тересполь, тут больше некуда. В первую неделю мы два раза пытались… Купили билеты, сели и поехали». В Брест семья вернулась очень скоро и в полном составе: в Польшу их не пустили, как не пустили и несколько десятков остальных беженцев из того же поезда. Ответ всегда один: «Нет визы, нет дороги». Ситуация в Тересполе неоднократно привлекала внимание правозащитных организаций, таких как беларусская HumanConstanta, польский Хельсинский Фонд Прав Человека, Amnesty International и Human Rights Watch. По словам правозащитников, польские пограничные службы незаконно возвращают искателей убежища обратно в Беларусь, абсолютно игнорируя их просьбы о защите и тем самым нарушая польское право и ряд международных договоров.
Брест - Тересполь, Мядининкай и снова Тересполь, Кяна, Вильнюс и снова Тересполь… И наконец, Брест. Хамзат долго и рассеянно потирает затылок, пытаясь подсчитать количество попыток: «За всё время польскую границу пытались пересечь шесть раз. После второй попытки в Тересполе стало ясно: нас не пустят. Тогда решили попробовать через Литву…» Из Бреста до Литовской границы надо ехать через всю Беларусь – далеко и недёшево, самим тяжело, а детям ещё хуже.
На первую попытку просить убежище в Литве семья поехала в Мядиникай: «Это было 16 апреля, мы приехали туда где-то в 12. Зашёл таможенник, собрал паспорта. Мы ему говорим «азуль» (нем. убежище), а он рассмеялся: «Ну, конечно, азуль»». А дальше всё пошло по польскому сценарию: стопка готовых отказов во въезде и полное безразличие представителей власти. «Нас даже слушать не хотели, всё говорили «подпишите-подпишите». Единственный связный ответ был такой примерно: «Идите к Асаду, достали мусульмане, везде лезете, и в праздники (прим. 16 апреля в Литве праздновали Пасху) лезете», – вот и всё», – вспоминает Элиза. Бумаги они подписали, другого выхода не было. На всех семи листах отказа – на каждого по одному – написали «азуль»…
На данный момент в Бресте находится около 100 семей беженцев. Каждый день они пересекают беларусско-польскую, а некоторые, и литовскую границу в надежде запросить убежище в Европейском Союзе. Большинство таких попыток успехом не увенчивается, а вместо приюта беженцы получают шаблонные отказы во въезде. В Беларуси такие семьи оставаться долго не могут: во-первых, для них практически невозможно получить убежище в стране, в которой с 2004 года ни одному гражданину России не была предоставлена никакая форма защиты; во-вторых, многие опасаются преследования со стороны чеченских властей, предполагая, что те отслеживают их перемещения на территории Союзного государства (прим. Союз России и Беларуси). И даже при том, что между Беларусью и Россией действует безвизовый режим, легально оставаться на территории страны иностранные граждане могут не более 90 дней. Шансы же получить Шенгенскую визу для чеченцев, по их словам, приближаются к нулю.
Через месяц семья В. повторила попытку в Кяне: «В общем, всё тоже самое, мы там провели часа четыре. Они долго что-то обсуждали, а потом просто сказали, что без визы не пустят и отправили назад, в Каменный Лог. Дети плакали», – рассказывает Элиза. «Тётя тоже плакала», – вставляет Зухра, укоризненно смотря на мать. Элиза кивает: «Да, разные люди бывают, и среди пограничников тоже».
Трёхлетний Джамал начинает нервно ёрзать на стуле, Элиза успокаивает малыша и уводит его из комнаты за руку. «Он простудился в Вильнюсе сильно и почки застудил, а к врачу мы так и не попали. Сейчас уже лучше, но он до сих пор писается, а сказать стесняется», – объясняет Хамзат. В Вильнюсе была третья и пока последняя литовская попытка, которая запомнится всем в этой семье очень надолго. «В Вильнюс ехали уже подготовленными, с заявлением на статус беженца, составленным беларусскими правозащитниками (прим. Правозащитная волонтёрская миссия помощи беженцам организации Human Constanta), – рассказывает Хамзат. – Мы опять сказали «мы беженцы», «просим политическое убежище», «азуль». Нам опять паспорта посмотрели и сказали, что без визы нельзя. Мы сначала ждали на скамейке, а потом нас отвели всех в комнату какую-то, мол, так удобнее, и оставили там».
Каждый, кто хоть раз ездил поездом в Вильнюс, знает, как проходит таможенный контроль на железнодорожном вокзале: все по очереди подходят к окошку паспортного контроля, показывают паспорта с визами. Много времени это обычно не занимает, особенно если в Литву едешь только как турист или студент. Вряд ли кто-то когда-либо замечал неприметную дверь справа от помещения паспортного контроля. Внутри ничего интересного и нет: комнатка 3х2 с одной койкой, одним столом, одним стулом и мусорным ведром. В этой холодной и сырой комнате семья из семерых человек провела целую ночь. Хамзат – на полу, шестимесячный Мурат – на столе, Элиза, Зухра, Джамал, Алия и Хаза, тесно прижавшись друг к другу, – на грязном матрасе. Пока отец рассказывает, дети заметно притихли и даже перестали есть. Лицо Хамзата становится жёстким: «Они даже не разрешили закрыть дверь, так и дуло всё ночь, а дети заболели…». А на завтра всё повторилось опять: бумаги об отказе на въезд, пограничная машина, Каменный Лог и автобус в Брест.
С начала лета Элиза, Хамзат и их пятеро детей ездили в Тересполь уже дважды. И несмотря на экстренные меры, принятые Европейским судом по правам человека и обязательство в отношении Польши принять их в качестве беженцев, всех семерых снова отправили обратно в Брест, без всяких разъяснений. День за днём проходит в Бресте, не приближая эту семью к безопасности и спокойствию. «Обратного пути у нас нет», – говорит Хамзат, вглядываясь в унылый пейзаж за окном типичной брестской хрущёвки. Остаётся только одно: опять собирать чемоданы как в последний раз, снова и снова садиться на поезд и надеяться, что в этот раз попытка будет успешной.
DELFI обратился за комментарием в Департамент миграции, однако там посоветовали обратиться в Cлужбу по охране государственной границы при Министерстве внутренних дел Литвы.
Руководитель отдела миграции службы Рамуне Казакаускене в интервью DELFI отметила, что не может подтвердить или опровергнуть информацию о пересечении границы данной семьей. Она сослалась на положения Закона о правовой защите персональных данных, согласно которым подобная информация без согласия субъекта третьей стороне предоставлена быть не может.
Комментарий Cлужбы по охране государственной границы:
«Отвечая на ваш электронный запрос, сообщаем, что должностные лица Cлужбы по охране государственной границы (далее - СОГГ) при исполнении ими своих функций следуют закону в полном соответствии с законодательством Европейского союза, в том числе Хартии ЕС об основных правах. Они также руководствуются соответствующим международным правом, в том числе принятой 28 июля 1951 года Женевской конвенцией о статусе беженцев, когда у прибывших в страну появляется возможность получить защиту, в частности в силу вступает принцип невозвращения.
В соответствии со всеми этими положениями решения принимаются на индивидуальной основе. В тех случаях, когда иностранец ходатайствует о предоставлении убежища в Литве, от него принимается ходатайство о предоставлении убежища и совершаются дальнейшие действия, имеющие отношение к процедуре предоставления убежища. Также, если есть признаки того, что иностранец, возможно, пожелает просить о предоставлении убежища, то на понятном ему языке ему предоставляют информацию о правах и применяемой процедуре», - говорится в заявлении службы.
Руководитель отдела миграции службы Р.Казакаускене подчеркивает, что принимая решение об отказе во въезде иностранцам в Литву, должностные лица СОГГ в каждом конкретном случае оценивают все обстоятельства, в том числе и признаки того, что иностранцы, возможно, пожелают обратиться за убежищем.
«Если иностранцы подают заявки на получение убежища или есть признаки того, что иностранец может просить о предоставлении убежища, то решение об отказе от въезда в Литовскую Республику не принимается, и в соответствии с законодательством о предоставлении убежища начинается процедура оформления ходатайства», - отмечает Казакаускене.
Согласно данным Департамента миграции Литвы, в прошлом году шести гражданам России был предоставлен статус беженца, четырем была предоставлена дополнительная защита, 18 ходатайств были отклонены. В мае этого года министр иностранных дел Литвы Линас Линкявичюс подтвердил, что Литва готова предоставить убежище двум гомосексуалам, подвергавшимся преследованиям в Чечне, если они обратятся с соответствующей просьбой.
