Автовокзал в Адане в пятницу после обеда. Вокзал опустевший, пахнет шаурмой. Пассажиры спокойно ожидают автобусы, а торговцы и другие деятели останавливают прохожих, предлагая разные услуги.
В начале года журналист и профессор миротворческой журналистики Стивен Янгблад рассказал о жителях неофициального палаточного городка на автовокзале Аданы. Тогда здесь проживало 250 сирийцев.
По словам Янгблада, в то время в регионе Аданы было 100 000 беженцев. Большая часть – около 90% - остановились в неофициальных лагерях, часть – просто на улицах или в палатках. Одним кажется, что официальные лагеря похожи на тюрьмы, другие просто не могли туда попасть – лагеря были переполнены. Некоторые рассказывали о насилии в официальных лагерях.
Групп беженцев на вокзале не видно. Но мы замечаем людей в заброшенных ангарах. Местные таксисты, хотя и не говорят по-английски, показывают – там живут сирийцы. Рядом с мечетью и вокзалом сформировалось отдельное поселение.
Боятся, что отрежут голову
Сначала мы встретили Абу Ахмана. Мужчина сказал, что приехал из города Рака – города на севере Сирии, ставшем фактической столицей ИГИЛ.
Он охотно показал склад на автовокзале, ставший для него домом, но фотографироваться отказался. «ДАИШ», - сказал Абу Ахман, проводя рукой по шее. Мы поняли – если фотографии увидит ДАИШ, Абу Ахману будет угрожать опасность, когда он вернется в Сирию.
У мужчины нет документов, он живет как бездомный. В Турции он словно не существует. Между тем, Мухаммед из Алеппо сам просил, чтобы его сфотографировали.
Создалось впечатление, что все дни жителей вокзала похожи один на другой: они сидят возле ставших им домом гаражей или складов, смотрят за детьми и наблюдают за тем, что происходит. Правда, некоторые работают и трудоустраивают детей. Один сирийский ребенок в это время как раз мыл автомобиль. Никто не говорил по-английски.
Мусульманские женщины отказывались фотографироваться, но разрешали фотографировать детей. Все они охотно показывали свое жилище – склады, гаражи, палатки. Везде постелены ковры, чисто.
Женщины с детьми выходят на улицы. В Адане не раз приходилось видеть женщин, которые, прикрываясь детьми, просят милостыню прямо на улицах. Семья устраивается на траве между полосами движения у светофора, и, когда автомобили останавливаются на красный свет, к ним подбегают дети.
Один мальчик на престижном бульваре города стал стучать нам в стекло. Когда он увидел, что я обратил внимание на его израненные руки, он стал демонстративно ковырять раны.
Беженцев поселили на военной базе
Хотя в Адане и во всей Турции должно быть много беженцев, приходится их искать: их почти не видно. В Турции действует 23 официальных лагеря, в которых селят мигрантов из Сирии. Один из таких лагерей основан в южной части города. Чтобы попасть туда, нужно специальное разрешение МИД Турции. Строгий порядок не удивляет, когда знаешь, что на этой территории основана база военно-воздушных сил Инджирлик, которой пользуются американские и турецкие ВВС. Отсюда совершаются налеты на ИГИЛ.
Солдат у забора не говорил по-английски, но, посовещавшись с коллегами, пригласил зайти. Нас отвели в кабинет начальника, где вооруженные должностные лица говорили по-английски. Мужчины подтвердили, что мы попали в нужное место – на этой большой военной территории основан лагерь беженцев. Правда, до него еще 15 километров.
Мужчины связались с представителями лагеря беженцев, но они не пустили журналистов из Литвы – для этого необходимо отдельное разрешение, а это длительная процедура. Но турки были гостеприимны, не только угощали чаем, но и пытались найти сирийские семьи, а потом посоветовали поехать в район Енидоган.
Сотрудник полиции сказал, что, хотя сирийцы нередко просят милостыню, больших проблем они не создают. По-английски не говорят, но знают слова Love и Money.
Мы поехали в район Енидоган. Это палаточный городок на окраине города рядом с новой школой и частными домами. Неожиданно мы попали в отдельную республику. Нас тотчас же окружили дети, желающие сфотографироваться. Взрослые приглашали посмотреть, где и как они живут.
Здесь тоже никто не говорит по-английски. «I love you» и «Money, money» («Я люблю тебя» и «Деньги») – эти слова мы слышали наиболее часто. Их повторяли босоногие дети и девушки-подростки. Но дети не выглядят голодными – живые, счастливые, едят мандарины и чипсы. Наверное, только позже, когда подрастут, на какую жизнь они обречены, не посещая школу.
Создалось впечатление, что в таких гетто остались наиболее уязвимые лица. Более образованные или состоятельные сирийцы, скорее всего, давно достигли Европы, или живут в официальных лагерях в Турции, где обеспечены всем необходимым. Правда, в этом неофициальном лагере у людей есть возможность помыться и пользоваться туалетом: оборудованы специальные вагончики.
С наступлением темноты зажглись костры – жители готовили ужин. Беженцы рубили дрова, разжигали костры и показывали, что по ночам бывает холодно.
