Эти и другие вопросы обсудили в Клайпеде участники состоявшейся 30 сентября дискуссии на тему "Память о советских репрессиях в постсоветском обществе: Забыть? Смириться? Расквитаться?", организованной в сотрудничестве с Клайпедским университетом и Клайпедским городским самоуправлением.
Послушать спикеров, историка общества "Мемориал" Никиту Петрова, историка и журналиста Николая Сванидзе, историка и члена парламента Литвы Арвидаса Анушаускаса и писателя Геркуса Кунчюса, в кинозал Центра творческих индустрий "Культурос фабрикас" собралось около 70-100 человек. Всю дискуссию структурно можно разделить на 3 составные части. Особого "огоньку" мероприятию добавили спонтанно возникшие дебаты между представителем Генконсульства РФ в Клайпеде и спикерами, в ходе которых Анушаускас анонсировал свою новую книгу, посвященную одному из лидеров "Лесных братьев" Адольфасу Раманаускасу-Ванагасу, в которой пообещал новые факты об участнике антисоветского сопротивления.
Без доступа к архивам ФСБ Литва не может получить полной картины о репрессиях.
На сегодняшний день в России существует множество архивного материала о репрессиях и депортациях 1930-х годов. Большая часть из них доступна. Однако, несмотря на это, многие по-прежнему живут в плену мифов и домыслов относительно тех времен. Причины этого историк Никита Петров видит в том, что академическое знание по-прежнему не стало фактором массового общественного сознания.
"Архивы огромные и материалов много. Многие документы были изданы. В России с 1991 года, когда стали доступны архивы, было проведено много проектов и изданий сборников документов. То есть, казалось бы, если мы окинем взглядом всю изданную литературу, то кажется, что мы знаем все. Однако это не так. Во-первых, тема недостаточно углублена с точки зрения знаний об индивидуальных судьбах и механизмах террора. Во-вторых, что еще важнее во всей этой истории, это книжное академическое знание не стало фактором массового общественного сознания в РФ. Вроде бы есть десятки изданных томов документов. Но при этом массовое сознание полно мифов о причинах массового террора и репрессий. Нет важных обобщающих материалов и работ, которые это свели бы к четкому ясному знаменателю. Академическая наука не должна быть оторвана от массового сознания. Очень важно, чтобы имеющиеся результаты преломлялись в виде масскульта - фильмов, книг, пособий, учебников", - объясняет он.
Еще одним фактором сложившейся ситуации, на его взгляд, является тот факт, что власти России ведут себя непоследовательно в этом вопросе. С одной стороны, они открывают Стену скорби и транслируют правильные слова, но зачастую дела прямо противоречат риторике. В качестве примера такого парадокса Петров привел то, что часть архивных материалов центральных органов советской власти (около 30%) по-прежнему не рассекречены и недоступны исследователям. Во многом это связано с тем отношением официальной России к истории, которое имеется на сегодняшний день.
"Руководство России историю наукой не считает. Ведь не случайны эти разговоры - единый учебник истории, история должна растить патриотов и так далее. Это и есть утилитарный подход, который диктуется сверху и согласно которому мы в истории должны находить только то, что играет на руку нынешней российской государственной концепции", - считает историк "Мемориала".
Его литовский коллега Арвидас Анушаускас подчеркнул, что при изучении советских репрессий на территории Литвы также крайне важны документы, содержащиеся в московских архивах. Однако, поскольку часть из них по-прежнему засекречена, о чем упомянул Петров, крайне сложно иметь целостную картину о том периоде.
"Я думаю, что, если мы говорим о советском периоде, то многие источники находятся в России. И многие из них недоступны для литовских исследователей. Такие документы есть в Военном архиве РФ, где хранятся документы НКВД от 1944 до 1952-1953 годов, архиве ФСБ, где есть десятки дел литовских политиков и военных, которые были репрессированы в 1940 году. В такой ситуации мы можем делать выводы только по тем источникам, которые находятся в Литве. Но без московских архивов мы не можем получить полной картины. Я приведу пример. Около 20 лет в Военном архиве мне все же удалось получить одно дело. Оно содержало "похоронки" одного полка НКВД, действовавшего на территории Литвы в 1945 году. Я также имел архивные данные об этом же подразделении, которые содержатся в литовских архивах. Они были без "похоронок". И цифры в них разнятся. "Похоронок" было больше в 10 раз, чем в статистике из архивных материалов Литвы. Соответственно, без сопоставления этих документов мы имеем абсолютно искаженную картину по Литве", - считает Анушаускас.
Говоря же о разнице подходов России и Литвы к архивному делу, он отмечает, что в Литве опубликовано около 1% всех материалов, но доступны практически все документы.
Память о репрессиях в Литве до сих пор жива, а в России эта тема не отрефлексирована
Другой аспект проблемы в своем спиче затронул известный российский историк и журналист Николай Сванидзе. Он отметил, что в России в целом сложен и также, как с архивными материалами, парадоксален и сам вопрос о памяти. С одной стороны, о ней можно говорить, есть памятные дни и даты, но с другой - разговор не ведется на широкую аудиторию, и эта тема не отрефлексирована до конца.
"Вопрос о памяти очень сложный. Она не запрещена, эта память. О ней можно говорить. Но дело в том, что это разговор в пустоте. Он не ведется на широкую аудиторию. Это очень серьезная проблема, у которой есть глубокие причины. Эта тема, тема репрессий, никогда не была отрефлексирована по настоящему не на гос уровне, не на уровне личном и семейном. Если член семьи, который погиб или был ранен в Великой отечественной войне, то это был повод гордости, в случае с репрессиями все было наоборот. Человек стеснялся этого. Это был факт биографии, который мог принести определенные проблемы» - рассуждает Сванидзе.
Одним из негативных последствий этого стало то, что страна по большей части оказалась не в курсе истории репрессий. Поскольку поколение, которое было очевидцами тех событий, ушло, так и не поделившись своими впечатлениями и знаниями о периоде советского террора. В результате мы имеем то, что государство и массовое сознание россиян воспринимают историю как удобный набор мифов, оправдывающих действия нынешнего руководства.
Не во всем согласен с коллегой Никита Петров. На его взгляд, когда мы говорим о том, что это тема не отрефлексирована до конца, то большая часть вины в этом лежит именно на государстве.
"С моей точки зрения, виновность российской власти значительна. Вот давайте задумаемся. Память о массовых репрессиях это неотъемлемая часть памяти вообще о социалистическом бытие. И эта память, например в брежневские годы, тщательно скрывалась. Недаром с большим неприятием была встречена книга Солженицына. Но заметьте, как только началась перестройка, ситуация резко поменялась. И не потому, что Горбачев так захотел. Это память, которая шла снизу и она всегда была в народе. Народ знал о тех жертвах, которые он понес в период социалистического бытия. И если мы говорим о новом этапе реабилитации, то он должен был закончиться не так, как он сейчас закончился - реабилитировали, внесли имена на монументы и все. А осуждения того режима не произошло. Где признание советской системы системой преступной? Где признание советского государства государством преступным?", - вопрошал Петров. На его взгляд, когда Россия придет именно к этим юридическим выводам и последствиям, то тогда ей будет легче разбираться со всеми остальными вопросами.
Говоря о разнице в памяти о репрессиях в Литве и России, парламентарий А. Анушаускас отметил, что она большая, несмотря на то, что в обеих странах в самые первые постсоветские годы наблюдались похожие тенденции. В Литве в отличие от России всегда присутствовало понимание того, что все происходящее в советское время является незаконным, и память по сей день жива. Ему вторит и Николай Сванидзе, подчеркивая, что у РФ и иных постсоветских стран разное воспоминание о некогда общей истории. Россияне считают тот период своей историей, а у всех остальных это совершенно другое восприятие.
Еще одной проблемой, по мнению Анушаускаса, является сложность в установлении всех ответственных за репрессии на территории Литвы. Тем не менее, есть прецеденты судебных приговоров в отношении конкретных людей.
Писатель и автор книги о наркоме внутренних дел Николае Ежове Геркус Кунчюс, рассуждая о памяти, предложил свой рецепт ее более эффективного сохранения в сознании народа. Таковым может стать художественная литература.
"Когда мы говорим о памяти, тут было сказано, что это вопрос интересный для узкой группы людей. И возможно художественная литература поможет достучаться до более широкого круга людей. Потому что тексты в оригинальных документах очень сложны для среднестатистического обывателя", - считает он.
Забыть, смириться или расквитаться?
Заключительный вопрос, над которым было предложено поразмышлять спикерам, звучал следующим образом "Что во всей этой ситуации делать? Забыть? Смириться? Или расквитаться?". Здесь участники дискуссии были схожи в своих оценках и мнениях. Никита Петров отметил, что простить можно будет лишь после того, как зло будет названо злом и будут установлены имена всех виновных и причастных. Ну а забывать подобное, конечно же, нельзя.
По мнению Николая Сванидзе, прощать причастных к преступлениям советского периода - это не наша прерогатива. "Не вижу с кем квитаться. Но простить? Нет. Почему? Прощать - это прерогатива Аллаха, как говорит мой знакомый", - философски размышлял он.
Арвидас Анушаускас считает, что такое нельзя забывать и нужно добиваться открытия всех архивов. А писатель Геркус Кунчюс в своем заключительном слове посоветовал всем читать В. Шаламова, где можно найти ответы на многие прозвучавшие в ходе дискуссии вопросы.
Нотки скандальности мероприятию придал представитель Генерального консульства РФ в Клайпеде Сергей Черкалин. Когда настало время вопросов из зала, он также получил микрофон и обвинил участников дискуссии в том, что как раз таки они и занимаются распространением мифов. Так, в частности, он упрекнул Николая Сванидзе в том, что тот, говоря о пакте "Молотова-Риббентропа", не слова не произнес о Мюнхенском сговоре. Гость из Москвы парировал этот упрек, отметив, что типичный пример банализации зла и подмены понятий.
"То есть, если кто-то договорился с Гитлером, то и мы должны договориться? Замечательно, поздравляю. Если в соседнем дворе кого-то изнасиловали, то и я тоже изнасилую?", - задавался вопросами он и сорвал аплодисменты зала. Кроме того, Н.Сванидзе разъяснил разницу этих двух соглашений и показал, почему их нельзя между собой сравнивать.
Не смог обойти стороной представитель России и фигуру одного из лидеров "Лесных братьев" Адольфаса Раманаускаса-Ванагаса, повторив ранее озвученные обвинения депутата Клайпедского городского совета Вячеслава Титова относительно того, что участник антисоветского сопротивления был причастен к убийствам невинных жителей.
В ответ Арвидас Анушаускас сообщил, что в скором времени в свет выйдет его новый научный труд и всех сторонников подобных взглядов ждет неприятный сюрприз. "Через месяц выйдет моя книга, которая посвящена Раманаускасу-Ванагасу, и вас ждет неприятный сюрприз. Я это оставлю для читателей книги, но вам скажу. Те тысячи невинных жертв, которые приписывают участникам сопротивления, являются фикцией, поскольку в то время пытались представить как невинную жертву любого погибшего . Отделы КГБ в своих справках ничего не расследовали, а просто писали, что их увели бандиты. А когда были подняты материалы из ЗАГС, то выяснилось, что таких людей не тысячи, а около 300. Из них 60 - это офицеры НКВД", - частично поделился результатами своего исследования Анушаускас.
Закончилось мероприятие просмотром фильма Николая Сванидзе "Умереть вовремя".
