В ночь на 14 июня 2010 года в Санкт-Петербурге, как обычно, развели Литейный мост. А вместе с ним поднялся и нарисованный на нем белой краской 65-метровый фаллос – прямо перед окнами Большого дома, то есть местного здания ФСБ. Хулиганская выходка или искусство? Эксперты Министерства культуры решили, что это современное искусство и в 2011 году за акцию "Член в плену в ФСБ" присудили группе "Война" государственную премию "Инновация". Тогда министра культуры Александра Авдеева, ныне посла России при Святом Престоле, обвинили в том, что он из госбюджета финансирует подрывную деятельность. Министр ответил: у меня нет основания не доверять нашим экспертам.
"У нас не хрущевские времена, чтобы министерство культуры оценивало работу художников с точки зрения закона. Для этого есть прокуратура", - вспоминает ставший знаменитым ответ Авдеева социолог Анатолий Голубовский. Он считает этот момент одним из самых ярких в истории современной российской культуры. По словам Голубовского, такое в сегодняшней России уже невозможно.
Мобилизация культуры
Российская конституция гарантирует свободу слова и отсутствие цензуры. Ныне действующий Закон о культуре, принятый в 1992 году, провозглашает свободу творчества. Но на деле всё иначе. Художники и работники культуры бьют тревогу: даже если вас не посадили, не лишили финансирования, не "распяли" за несоответствие официальной идеологии, вы вынуждены работать в удушающей атмосфере. Одни подчиняются обстоятельствам, другие радикализируются, третьи уезжают из страны.
И в 90-х, и в даже в 2000-х президенты России – сначала Борис Ельцин, затем Владимир Путин – появлялись на заседаниях Президентского совета по культуре очень редко. Только тогда, когда речь шла о присуждении государственных и президентских премий. Но к 2010-м государство осознало масштаб влияния культуры на общество и решило вернуться к советской практике контроля, благо, что с тех пор остались все необходимые для этого структуры – различные творческие союзы (писателей, кинематографистов и пр.) и сети (музейные, библиотечные). С 1930-х годов они финансируются из госбюджета. Последние 8-9 лет Владимир Путин зачастил на заседания Совета по культуре, решив, что и этой сфере необходимо "ручное управление". Назначенный в 2012 году министром культуры Владимир Мединский стал проводником новой президентской политики.
В декабре 2014 года Путин подписал документ под названием "Основы государственной культурной политики". Он теперь широко применяется для управления культурой. "Этот скандальный и безграмотный документ находится вне правого поля. Он узаконивает "особый путь России" в качестве государственной идеологии и используется как дубина гражданской культурной войны, - возмущается Анатолий Голубовский. – По замыслу авторов "Основ", культура должна из поколения в поколение передавать в неприкосновенном виде некие традиционные российские ценности, которые так никто и не смог определить, и оберегать "российскую цивилизацию"".
Голубовский напоминает, что первым печальным опытом применения этого документа стал скандал в начале 2015 года вокруг оперы "Тангейзер" в Новосибирском государственном театре оперы и балета. Тогда директора театра Бориса Мездрича уволили с должности с формулировкой "за нежелание учитывать в своей деятельности сложившиеся в обществе ценности, неуважение к мнению граждан и невыполнение рекомендаций учредителя". С тех пор любая попытка что-то запретить, не выдать прокатное удостоверение фильму, что-то ограничить или не финансировать заканчивается ссылкой именно на "Основы".
Свои и чужие цветы
Но несоответствие "традиционным ценностям", в которые, по словам известного галериста Марата Гельмана, входят и Святая Русь, и Сталин, и Николай II – "все старое против всего нового" - лишь одна из черт современного искусства, вызывающих раздражение у властей. Поэтому и давление идет по нескольким направлениям. Во-первых, по линии администрации президента, главный лозунг которой "будь лояльным". Самого Гельмана именно за нелояльность в 2013 году уволили из пермского музея современного искусства PERMM. Он попытался запустить новые проекты, но безуспешно: "Всем моим возможным партнерам, даже частным, сказали, что Гельман критикует Путина, поэтому ему давать деньги нельзя". После аннексии Крыма галерист переехал жить в Черногорию.
Второе направление давления – по линии министерства культуры, когда культура по советской привычке условно делится на "нашу", "ведомственную", о которой надо заботится, и "не нашу". Показательно высказывание министра культуры Владимира Мединского: "Пусть расцветают все цветы, но поливать мы будем те, что нам нравятся. Либо те, которые считаем нужными".
Третье – по линии Государственной думы, где, говорит Гельман, "человека культуры считают хулиганом, которого надо ограничить с помощью набора законов". В начале этого года в Думе был создан свой Общественный совет по культуре при профильном комитете, в который вошли председатель Патриаршего совета по культуре митрополит Псковский и Порховский Тихон (Шевкунов), писатель Евгений Водолазкин, артист Эдгард Запашный и музыкант Сергей Шнуров.
К этому, по словам Гельмана, можно добавить давление со стороны "силовиков", желающих "оседлать финансовые потоки" в сфере культуры. Кроме того, власть на всех уровнях раздражает стремление художников стать частью мировой культуры в стране, взявшей курс на изоляцию. Более того, уверена ведущая "Эхо Москвы" Ксения Ларина, начальство раздражает cовременная культура в принципе, во всех своих проявлениях - от музыки и театра до артхаусного кино и акционизма.
"Тоталитаризм не приемлет никакой личной и творческой свободы. Все должно быть под контролем и все должно служить отечеству. Серебренников всегда был чужим, как когда-то чужим режиму были Любимов и Эфрос, Тарковский и Муратова, - говорит Ларина. - Трагическая история Театра.doc, которая завершилась скоропостижной смертью руководителей театра Михаила Угарова и Елены Греминой, это история политического преследования, история мести государства за мыслепреступление".
По словам журналистки, лучшие документальные фильмы в России показывают на закрытых просмотрах и на редких фестивалях. Главный фестиваль неигрового кино "Артдокфест" вместе со своим руководителем Виталием Манским теперь базируется в Латвии, и каждый раз в Москве оказывается с боем и с риском быть закрытым навсегда.
"За пределами России давно творят лучшие русские писатели - Пелевин, Сорокин, Шишкин, Акунин. Уезжают художники и музыканты. Посмотрите на афишу фестиваля Марата Гельмана в Черногории "Словоново", фестиваля русской культуры в изгнании. Какие там имена! Мы переживаем новую волну исхода, это факт", - констатирует Ксения Ларина.
Классика и здоровый патриотизм
20 апреля Правительственная комиссия по вопросам государственной культурной политики поручила профильному министерству поддержать русскую классику: проанализировать творческий репертуар театров оперы и балета и до 20 мая 2019 года представить предложения, "направленные на расширение в их репертуаре произведений русского классического музыкального искусства". Чуть ранее в 3000 государственных федеральных, региональных и муниципальных музеев страны был разослан важный документ "О выработке системы мер, направленных на приведение в соответствие содержания музейных экспозиций государственным приоритетам, закрепленным Основами государственной культурной политики".
Музейщикам поручено проанализировать экспозиции, чтобы в том числе "уточнить, когда было проведено крайнее обновление экспозиции" и "провести анализ главных смысловых акцентов выставочных материалов, наличие в них эмоционального стимулирования к позитивной деятельности и развитию "здорового" патриотизма"".
"Мы можем смеяться над словом "крайний" вместо "последний" из уст начальника департамента музеев Министерства культуры РФ Владислава Кононова, он – правильный пацан, - иронизирует Анатолий Голубовский. - Мы можем смеяться над формулировками "здоровый патриотизм", но музейным работникам на местах явно не до смеха". Сотрудник одного из провинциальных музеев, приславший Голубовскому фото этого документа, умолял на него не ссылаться со словами: "Государство у нас довольно репрессивное".
Прокуратура не ошибается
Дело "Седьмой студии", в рамках которого почти полтора года под домашним арестом провели художественный руководитель "Гоголь-Центра" Кирилл Серебренников, бывший директор "Седьмой студии" Софья Апфельбаум, бывший гендиректор Юрий Итин и бывший генеральный продюсер Алексей Малобродский (с октября 2017 года находился в СИЗО, весной 2018 года переведен под домашний арест), можно назвать "гибридным" вариантом давления. Подследственных обвиняют в хищении 133 млн рублей, выделенных Министерством культуры в 2011-2014 годах на реализацию проекта "Платформа". Но эксперты видят в этом деле и политический подтекст, и "гейскую" тему, и несоответствие творчества Серебренникова "традиционным ценностям", и чьи-то "шкурные интересы".
На последнем заседании суда 8 апреля Серебренникову, Апфельбаум и Итину домашний арест заменили на подписку о невыезде, назначили новую финансовую экспертизу. Следующее заседание намечено на 17 июня 2019 года. Обозреватель портала МБХ.медиа и известная правозащитница Зоя Светова радуется облегчению меры пресечения, но призывает не торопиться с выводами: "Говорить, что они на свободе и победили, пока рано. Ведь никто публично не объясняет, по какой причине завели это дело. Поэтому мы не можем в полной мере понять, чем оно закончится. Есть ощущение, что те, кто посадил Серебренникова, потеряли интерес к делу или успокоились, потому что Кирилл просидел год под домашним арестом". По ее словам, те, кто внимательно следят за ситуацией, обсуждают разные теории. Возможно, послабление связано с падением рейтинга Путина и нежеланием ещё больше озлоблять интеллигенцию. Возможно, тем, кто защищал Серебренникова – а в нынешней неоднородной политической среде остались и такие - удалось убедить президента, что дело "Седьмой студии" дутое и никакого мошенничества не было. Впрочем, есть печальный пример Юрия Дмитриева, историка и активиста общества "Мемориал" в Карелии. Его обвинили в распространении порнографии, затем под давлением общественности оправдали по этой статье, выпустили на свободу, но буквально через пару месяцев опять посадили по более тяжкой статье.
Ксения Ларина, как и Зоя Светова, боится делать прогнозы: "Мы столько раз надеялись на лучшее, и столько раз наши надежды разбивались в прах. Наша судебная система не выносит оправдательных приговоров. Наша прокуратура не ошибается, и, если уж дело открыто, то закрыть его может только тот, кто повелел открыть. Заказчика мы не знаем, но, очевидно, что этот заказ будет доведён до конца". Лучшим исходом для проходящих по делу "Седьмой студии", по ее мнению, будет обвинительный приговор с минимальным сроком наказания, который будет считаться отбытым за время, проведённое обвиняемыми под арестом. То есть все обвиняемые будут отпущены на свободу.
Гнет на пользу культуре?
Даже находясь под домашним арестом Кирилл Серебрянников продолжал снимать кино и ставить спектакли, передавая на флэшке через адвокатов свои рекомендации. За эти два года вышли фильм о Викторе Цое "Лето" (во время съемок которого режиссер и был задержан в августе 2017-го), "Нуреев" в Большом театре, "Так поступают все" в Цюрихском оперном театре, спектакли "Маленькие трагедии" и "Барокко" в Гоголь-центре.
"Человек-барокко всегда одинок, как одинока жемчужина неправильной формы — ею нельзя ничего инкрустировать, она портит регулярность своей неправильностью, претендуя лишь на центр композиции", - говорится в аннотации к последнему спектаклю. А хэштег к спектаклю #играсогнём - отсылка не только к барочной любви к алхимии и стихии огня, но и к протестам в Чехословакии после советского вторжения в 1968 году, прежде всего самосожжениям студентов в Праге. Самый известный из них, Ян Палах, погибший в 1969 году, в спектакле выведен как одно из воплощений Художника. "Самосожжения против диктатуры и насилия приходятся на времена холодной войны, заморозков в общественных отношениях. Эта складчатость, соединяющая лед и пламень, стала принципом организации действа "Барокко"", - журналист Colta.ru приводит объяснение самого режиссера.
На Зою Светову самое большое впечатление произвела другая сцена: музыкант одной рукой играет на рояле, а другой - пристегнут наручником к судебному приставу. "Барокко" - политическое высказывание. Оно не антипутинское, не антигосударственное, но совершенно не соответствует идеологии "силовиков", Мединского, Тихона (Шевкунова). И это искусство живет, собирает залы, билеты купить невозможно", - говорит Светова.
"Сегодня шанс на востребованность есть только у тех, кто отражает реальность, а не выполняет идеологический заказ! Все эти убогие попытки запихнуть культуру в прокрустово ложе государственных приоритетов абсолютно провальны", - убежден Анатолий Голубовский. Именно поэтому сегодня в России такой популярностью пользуются музеи, представляющие альтернативные государственной идеологии концепции. Они часто становятся центрами общественной жизни, как "Ельцин-центр" в Екатеринбурге.
Все хорошее, что сегодня можно наблюдать в российской культуре, по мнению Голубовского, существует не благодаря, а вопреки государству. Он уверен, что расхожее представление, будто давление на культуру способствует ее расцвету, глубоко ошибочно. "Бывший министр культуры Михаил Швыдкой в свое время утверждал, что в советские времена под благотворным гнетом цензуры состоялись и Пастернак, и Шостакович, и Трифонов и другие. Это полная чушь! – восклицает социолог. - Очень многие вещи так и остались неопубликованными, например, роман Даниила Андреева "Узники ночи", который был написан в 1937-м году. Те, кто его читал, говорят, что это было уникальное свидетельство большого террора, созданное именно во время большого террора". Роман до сих пор хранится в архивах ФСБ, и доступ к нему закрыт.
Даже если цензурный скандал создает медийный ажиотаж вокруг конкретного произведения, то, по словам Марата Гельмана, он косвенно убивает сотни других выставок, фильмов и спектаклей. "Инвесторы становятся более осторожными и придирчивыми с точки зрения соответствия проектов государственной идеологии, - делится опытом Гельман. - Тоталитарная власть производит масштабные биографии, но не культуру. Китайские власти сделали Ай Вэйвэя одним из самых известных художников в мире, но это не значит, что они сделали его хорошим художником. Предполагаю, если бы в Китае были нормальные власти, то таких ай вэйвэев был бы не один, а десятки".
Свобода только своими руками
Можно ли выжить без господдержки и как отстоять свободу творчества? Проект нового Федерального закона о культуре, который обсуждается в России, предполагает, в частности, невмешательство государства в творческую деятельность и ее независимость от финансирования. Однако эксперты сомневаются в том, что в путинской России эта свобода возможна в принципе. "Власть может играть с нами, из своих "людоедских" соображений делать вид, что дает послабления, но при этом будет продолжать отделять "хулиганов" от "приличных мальчиков"", - говорит Гельман.
"У нас до сих пор не принят закон о меценатстве, не развита система грантов, а в конкурсах на финансирование, которые устраивает минкульт, побеждают патриотические блокбастеры и молодежные бессмысленные комедии, - напоминает Ксения Ларина. - Зато в стране бум на краудфандинг. Все собирают деньги на издание книг, запись музыки, театральные проекты и производство фильмов. Это пока единственная возможность избежать столкновения с государством".
"В Кремле очень внимательно следят за общественной реакцией на тот или иной скандал, - подтверждает Зоя Светова. - Если ее нет, а есть только кулуарные походы в администрацию президента с челобитными, то это может сработать, а может и нет. Если же плюс к попыткам достучаться до самого верха есть еще и поддержка общества, то и резонанс, и эффект совсем другие".
Эксперты уверены, что только солидарность творцов и общества способна защитить культуру от давления со стороны государства. Но именно этой солидарности в современной России пока и не хватает.
