18 апреля 1990 года власти СССР объявили Литве экономическую блокаду Она длилась 75 дней, но ее последствия страна ощущала потом не один год. 3 апреля 1990 г. Михаил Горбачев и председатель совета министров СССР Николай Рыжков объявили ультиматум, потребовав в течение двух дней отозвать законы, принятые 11 марта и вернуть положение, которое было 10 марта.

18 апреля, в 21.30 ч. угрозу привели в исполнение: Литве перестали поставлять нефть, на 80% уменьшили поставки газа, ограничили поставки горючего, остановили эшелоны с товаром и сырьем. Всего прекратили поставки 40-60 видов сырья и продуктов.

1990 kovo 11d. Seimas skelbia Lietuvos nepriklausomybės atkūrimo aktą

Правительство, которое начало работу в то время, не продержалось и года, однако она заслужило похвалу за усилия по преодолению экономической блокады и открытое окно в мир. Это правительство было сформировано 17 марта 1990 года. Члены правительства принесли присягу 11 апреля. Через неделю началась блокада.

Беседа с 77-летним бывшим министром торговли пяти правительств Синявичюсом волей-неволей переходит и на события нашего времени.

Пандемия коронавируса, которая стала угрозой для всего мира, в том числе и Литвы, отчасти напоминает то тяжелое время, которое Литва перенесла, пытаясь вырваться из тисков СССР.

Говоря о первом правительстве, Синявичюс подчеркнул, что тогда все работали ради единой цели.

"Мы не были хорошо одеты, наверное, не владели столькими иностранными языками, как нынешние министры. Но мы были людьми с разным жизненным и трудовым опытом", - сказал он.

Команда профессионалов

– Вы очевидец тех событий и одновременно участник. Расскажите, как развивались события?

– В начале 1990 года ко мне пришел уже назначенный министр промышленности Римвидас Ясинавичюс и предложил стать его заместителем в сфере легкой, местной и бытовой промышленности.

Я согласился, не раздумывая – работа была знакомая, руководители известные, вперед. В то время формировалось правительство. Когда я работал заместителем министра один раз встречался с Казимирой Прунскене, с которой до этого я не был знаком. Мы обсудили дела, потом она предложила мне занять пост министра торговли.

Grupė pirmosios Vyriausybės ministrų. A.Sinevičius – aštuntas iš dešinės.

Я сказал, что уже обещал быть замом Ясинавичюса. Через какое-то время он звонит мне и предлагает встретиться.

– Первое правительство хвалили за сплочение перед лицом блокады. Каким оно было?

– Мы были людьми с разным опытом, даже разными взглядами, но были гармоничным коллективом. В нашем правительстве были профессора, доценты, инженеры, гуманитарии.

Но главное, у всех была решимость, уважение друг к другу, желание добиться единой цели – укрепить Независимость.

Я работал в составе 5 правительств, но самые дорогие воспоминания связаны именно с первым.

– Как во время блокады была организована работа?

– Каждое утро собиралась блокадная комиссия и решала, что делать. Мы работали и днем, и ночью, не считая часов. Бывало, прибегу домой, умоюсь, рубашку поменял и снова на работу. И так неделями. Слава Богу, в то время министр был хозяином своей сферы. Ему не надо было слушаться партии или фракции.

Во время блокады принимали по 10 молниеносных решений в день. Если бы тогда министрами управляли партии и фракции, как сейчас, блокада задавила бы нас через 2-3 недели.

Представьте, деньги советские, эмиссия не в наших руках, только советской армии – 30 000 военных, железная дорога, поставки сырья, охрана границы, энергоресурсы и много другого, чем управляли не мы.

Блокада помогла развязать руки инициативе, бизнесу, научила обходить разные препятствия и привозить сырье, товары первой необходимости, а также продавать литовские товары.

– Какой опыт принесли вы?

– Я работал в промышленности с 14 лет. Отец был политзаключенным, когда его арестовали мне было 6 лет. Я был старшим, надо было помогать маме заботиться о младших сестрах. И в школьные годы, и в университете я работал в разных местах.

Позже я устроился на меховую фабрику К.Гедриса в Каунасе, где "вырос" до замдиректора, потом стал гендиректором швейной фабрики "Балтия".

Перед тем как назначить меня министром, в парламенте меня несколько часов расспрашивали. Говорили: "Как можно было столько лет работать на меховой фабрике и не провороваться".

Интересная у нас была компания в том правительстве: Дарюсу Куолису не было 30, A.Насвитису и В.Антанайтису – около 60. Но тут не главное - возраст, главное опыт. Если человек неопытный, сложно управлять процессами.

Тогда министром не мог стать какой-нибудь пастушок, он должен был разбираться в конкретной сфере, понимать, что делает. Сейчас приходит партийный человек и не знает, министром в какой сфере его назначат.

Вы представляете, что было бы, если бы не стало электричества, газа, масла, сахара, врачей, поликлиник? Была бы катастрофа. А вот если бы пропали политики, профессора, которые пришли в политику, то никакой трагедии не было бы.

Поэтому я думаю: если бы сегодня объявили такую блокаду, то через неделю ничего не осталось бы.

Ни электричества, ни нефти, ни газа. Поскольку нет связей. Вот выяснили что Grigeo загрязняет воду. Это вопрос канализации. Сидит парламент и три дня решает этот вопрос. А ведь это дело министра, пусть он решает. Это вопрос департамента, министерства. А сколько служб этим занимается? Итак, неясно, что было бы сейчас, если будет блокада.

– С какими проблемами блокады удалось справиться?

– В то время 85-86% денег в бюджет возвращалось через торговлю. У людей были деньги, а товаров не хватало. Такой была традиция глав компании СССР. Ты объяви коммунизм в Сахаре, и через три года песка не останется.

Неважно, что себестоимость бывает большой, а цены смешные. Или наоборот. Скажем, как было с алкоголем. Его себестоимость небольшая, но в магазине цена была намного выше. Эту часть урезали и за ее счет оплачивали еду работников в столовых. Было невероятно дешево. Но такое долго не могло продолжаться.

Началась экономическая блокада. Это значит, что перекрыты важнейшие краны – нефть, газ, электричество. Сразу же остановилась Mažeikių naftа. Чтобы она работала эффективно, каждый месяц мы должны были получать 12 млн. тонн сырья. Не осталось и газа. Литве нужно было 4 млрд. куб. м. Часть этого количества шла заводу Achema Бронисловаса Лубиса, часть – остальной Литве. О газе мы с Лубисом быстро договорились.

Он уменьшил свою часть и отдал ее Литве. Мы уменьшили мощности котельных, никто не замерз.

Очень не хватало черного металла.

– Что конкретно вы предприняли, чтобы уменьшить нехватку товаров в стране?

– Легкая промышленность тогда составляла 38% ВВП. Поэтому с ней больших проблем не было. Когда пришел Горбачев, он увидел, что России - конец. Поэтому разрешил кооперативы. Во время блокады мы этим воспользовались. Кооперативы везли в Россию все, что могли, а назад везли, что нужно нам. У заводов было много неликвидных товаров, Скажем, мы получали меха из Казахстана и Киргизии. В Литве мы их обрабатывали и возвращали назад. Но не все. Нам оставалось 10-12%. Из них обычно шили детские шубы и шапки.

Michailas Gorbačiovas

Так вот этот резерв брали кооперативы и везли в СССР. Привозили, что нужно было нам. Эти кооперативы - первые малые предприятия, они выдержали весь этот удар.

Мы составили длинный список, в котором было написано, что нельзя вывозить. Например, детям не хватало ягод, витаминов. Поэтому мы не разрешили вывозить ни черноплодную рябину, ни смородину, ни джем, а также детскую обувь и одежду.

Вот вам и конкретные примеры. В Сургуте мы начали строительство школы на 1500 учеников, проложили 150 км дорог. За это получили определенное количество нефти, которая пришла по "Дружбе".

Когда министру транспорта Йонасу Биржишке потребовалось авиационное топливо, мы загрузили полный самолет сливочного масла и отправили его в Азербайджан. Оттуда нам пригнали два вагона по 2000 т топлива.
Мы всеми способами пытались получить то, в чем нуждалась Литва.

– Во время блокады члены правительства искали помощь и за пределами СССР? Расскажите о первых таких поездках.

– Во время блокады вместе с Прунскене довелось побывать в Канаде, Германии, Франции и Великобритании. Сначала мы отправились в Канаду, потом в США к Джорджу Бушу, потом к Маргарет Тетчер, к Франсуа Миттерану и Гельмуту Колю. С Колем Казимире было легче всего, они были знакомы, а Казимира отлично владела немецким.

Все они были хитрые, как черти. 10 таких стран как Литва могли продать, ради хороших отношений с Горбачевым. Верно говорил Уинстон Черчилль: "Где начинается бизнес, заканчивается дружба".

– Сколько денег тогда было у Литвы?

– На счету у Литвы денег было немного – сколько-то рублей, сколько-то долларов. Но была такая умная банкирша – глава "Внешэкономбанка" Д.Тучкене. Она давала советы, учила. А в ЦБ СССР был русский, с которым можно было договориться. Говоришь ему, что надо на лекарства, он разрешал взять деньги.

Laima Andrikienė, Kazimira Prunskienė ir Gediminas Vagnorius

Блокаду прекратили, но она не закончилась

– Через 75 дней блокаду отозвали, но общество ощущало последствия не один год. Как дальше обстояли дела?

– Когда блокаду отозвали, мы созвонились с Москвой, изложили, что нам нужно и поехали подписывать выгодные для Литвы соглашения. В том, чтобы блокады не было, были заинтересованы все стороны. Тогда появились конкретные вещи, выяснили, обмен какими товарами будет осуществляться. Мы воспользовались тем, что в соответствии с плановой экономикой СССР экономика была предусмотрена Госпланом.

Там было указано, сколько, например, Кривой Рог должен доставит металла в Литву, мы за него даем столько-то досок. Мы начали подписывать прямые соглашения.

Бывает, едешь в Москву, в Министерство торговли или Госплан, к Юрию Маслюкову. Нас всякими словами обругают, но мы не уступаем. Однажды летели с Прунскене, он и говорит: "Ну, Альбертас дает. И что с ним делать". А я говорил: "Не дашь мне то и то, не получишь насосы Топливной аппаратуры или однофазные счетчики с завода Винцаса Бабилюса Vingis".

Так и подписывали соглашения. Помню уже позже, при правительстве Лубиса в СССР с товарами дела обстояли плохо. Бронисловас и говорит мне: "Альбертас, бери самолет и лети заключать соглашения".

Тогда я со своим заместителем Дарюсом Румскасом, с замом главы МИД Ляонасом Папиртисом за 5 дней со всеми пятью республиками Средней Азии подписали государственные соглашения. В самолете у меня был мешок денег – около 5 млн. рублей.

Šiauliai per blokadą

Только потом стали ездить делегации: президент, министры. Сообщали, что подписаны договоры о намерениях. А сколько я их в своей жизни подписал - не счесть.

– Во время блокады были введены талоны. На какие товары?

– Талоны были на разную крупу, макароны, детское питание, приданое для новорожденных. На горючее талонов не было. Бензин или был или его не было.

Паника тогда и сейчас

– Была ли паника в обществе?

– Тогдашнюю панику можно сравнить с тем, что происходит сейчас. Люди накупили горы хлеба, крупы. Хлеб свиньям скармливали, а в крупе моль завелась. Помню, как с обувной фабрики П.Эйдукявичюса в один магазин, и Каунасского ж/д вокзала мы привезли целую машину зеленых босоножек одного размера. Через два часа все раскупили. Вот что значит паника.

– Очень болезненным тогда был вопрос цен. Товары, которые раньше были дешевыми, стали дорожать.

– Цены – это отдельная история. Люди думали, что деньги растут на деревьях, но это не так.

С ценами мы делали так: где была коммерческая торговля, там цены снижали, а там, где цены были совсем смешные, немного подняли.

Прунскене как раз тогда отправилась в Австралию, а я, A.Добраволскас, В.Навицкас по телевидению пытались объяснить, почему надо развязать цены. Позже нас обвиняли, что из-за этого ушли советские фабрики, люди лишились работы.

Мы объявили независимость, поэтому не стоит надеяться, что 12 000 человек по-прежнему будут заниматься выделкой мехов. Ведь 80% продукции шла военной промышленности СССР.

Да, ушли "пятерки", которые работали на военную промышленность, но иначе не могло быть. Зато осталась легкая промышленность, мебельная, другие фабрики. А наши в парламенте распустили нюни. Просто кому-то надо было избавиться от Прунскене, нужен был пост премьера. Потом министров попросили остаться. Когда два козла встречаются на мостике, один должен упасть.

– Можно ли сравнить нынешнюю ситуацию с тогдашней блокадой?

– По сравнению с тем временем, я вижу одну проблему, с которой столкнется бизнес. Раньше люди шли на работу и знали, что у умного директора есть сырье, которого хватит на 45 дней. А если чего-то не хватит, возьмут взаймы у другой фабрики.

Сегодня доминирует малый и средний бизнес. Но в Литве его не так много, как в других странах. Прекрасный пример – Польша. Во время кризиса 2008 года ВВП Польши вырос на 35%. Потому что у них были свои деньги и хорошо развитый семейный бизнес.

У нас вместо семейного бизнеса у одного человека есть масса компаний.
Я убежден, что пандемия коронавируса и ее отголоски в Литве будут доноситься как минимум до осени, а может, и дольше.

Сейчас Литва намерена выделить в помощь бизнесу 5 млрд. евро. Это немало. Эти деньги потребуются, чтобы бизнес не остановился. Но беспокоит вот что. Возьмем и раздадим эти деньги. Но при таком беспорядке в стране, кто гарантирует, что они попадут в ту вену, которая гоняет кровь бизнеса?

Подумайте, сколько времени пройдет, пока появятся новые рынки. И это трагедия, ведь связи разорваны. Мы теряем экспортные страны, например, Германию, Италию. Кому будем продавать? Может, Россия купит, но с ней все связи разорваны. Такого политическое решение. Сейчас подошла бы теория Лубиса: "Хорошо мне, моей семье, хорошо моей фабрике, хорошо моему городу, хорошо и Литве".

Во время кризиса 2008 года ВВП Литвы снизился на 20%. Тогда мы проели около 12 млрд. литов. Сейчас немногие министры могут прогнозировать, что ждет Литву. Об этом лучше могут сказать главы серьезных компаний, но их не особенно слушают.

Поделиться
Комментарии