В это время, по словам Мажейкиса, когда не осталось утопий, их место отчасти занимают воспоминания о марксистском коммунизме, однако поскольку общественный строй может быть разным, так и замены утопиям могут быть разными.
"Это необязательно должен быть коммунизм, необязательно свободный либерализм, это может быть что-то другое. Иными словами, оставлено пространство для основополагающих радикальных идей политичности и утопии, которые могли бы осветить отношение с бытием – тогда политика снова могла бы получить основание", - сказал во время дискуссии "Существует ли социально-экономическая формация? Критика марксистского взгляда" Мажейкис.
Тень коммунизма все еще возвращается
По мнению Мажейкиса, после того как ушло утопическое мышление, а политический либерализм Джона Ролза и теория коммуникативного действия Юргена Хабермаса не смогли заменить утопию, время от времени возвращается тень коммунизма, поскольку коммунизм может расцениваться как радикальность или утопия, без которой не могут раскрыться политичность и политика.
"Поэтому эта тень коммунизма время от времени возвращается, если считать коммунизм определенной утопией, перспективой. Совсем иначе в исламском мире, с которым нынешняя европейская политика может себя время от времени сравнивать. Исламский мир постоянно создает свои религиозные перспективы, которые, естественно, можно было бы развенчать, но они предоставляют исламским мыслителям основание, которое позволяет решать будущее мира, о социально-политическом строе и только в их отношении европейское или западное мышление кажется настоящим", - рассуждал профессор.
По его мнению, марксистский коммунизм может считаться точкой отсчета определенной политичности. Однако, по словам философа, коммунизм, как термин, не должно связывать только с именем Карла Маркса, поскольку до него этот термин использовали анархисты, в их числе Макс Штирнер и Бруно Бауэр.
"В одном месте Бауэр насмехается над окружением Маркса, которое использует термин коммунизм, говоря, что невозможно обуздать человеческий эгоизм, поскольку человек все время хочет иметь больше. Или вы, говорит, должны будете создать такой коллективный строй, который уничтожит всякую индивидуальность и эгоизм и удовлетворите все потребности, или не сможете никогда создать коммунизм, пока не освободите такое эго, которое само сможет обуздать свои потребности по собственному желанию", - рассказал Мажейкис.
Между тем Маркс в "Немецкой идеологии", по словам профессора, отвечает, что никогда не говорил о коммунизме через призму потребностей и потребления: якобы марксисты о коммунизме говорят в ином аспекте – как о процессе постоянного роста самосознания.
Друг Фридриха Энгельса Эдуард Бернштейн позже говорил, что Маркс не сформулировал свою позицию об основном законе капитализма, который в советском окружении был сформулирован так: богатые становятся все богаче, бедные – беднее, а этот недостаток по мере развития капитализма все растет и приводит к социалистической революции.
Позже, по словам Мажейкиса, Николай Бердяев в поисках корней русского коммунизма заметил, что большевики утратили связь с традицией конструктивного парламентаризма, а Ленин начал искать связи с народниками и набираться опыта у традиции русского бунта.
По словам Мажейкиса, с точки зрения марксизма, социально-экономическая формация, или общественный строй, не является данностью: пока между людьми есть какие-то отношения, существуют определенные структуры, если люди начинают завязывать иные отношения, то меняется и общественный строй.
Маркс утверждал, что рост числа бедняков прежде был связан с развалом феодализма. По его мнению, только когда на бедняков устраивали гонения, они научились работать.
"Мне показалось, что Маркс позитивно относился к преследованиям бедняков, в этом аспекте Маркс мне не понравился, я был на стороне бедняков. Я вспомнил, что Томас Мор в "Утопии" очень жалел нищих и описывал, как Генрих VIII безо всякой причины преследовал бедных нищих", - рассказал Мажейкис, прибавив, что преследование нищих в Европе длилось около ста лет.
Однако, по словам ученого, хотя Маркс и Энгельс осознавали общественный строй как процесс, а не состояние, их рассуждения все равно оставались линейного характера, во время этого процесса идут к одной цели. По словам Мажейкиса, в наше время, когда мы знаем, что в разных обществах могут существовать различные социально-экономические формации, или строй, значит, могут существовать и отдельные утопии, отдельные программы радикальной политичности.
"Это необязательно должен быть коммунизм, необязательно свободный либерализм, это может быть что-то иное. Иными словами, оставлено широкое пространство для основополагающих радикальных идей и утопий политичности, которые могли бы осветить свое отношение с бытием – тогда политика снова могла бы получить основание", - подытожил Мажейкис.
