«Прекрасным местом для этого был бы музей декоративного искусства «Арсенал», на берегу реки Нерис, где сейчас выставлена мебель для дворца, постройку которого заканчивают, – поведал А.Васильев DELFI, расположившись на изящном старинном диванчике, под звуки фортепианной музыки, доносящейся из искусно спрятанных динамиков. – В следующем году эту мебель унесут, и освободится очень много залов. Думаю, что в эти залы, вместо того, чтобы им пустовать, можно привлечь огромные толпы людей. Я полагаю, что музей моды на базе моей коллекции, единственный в странах Балтии, и вообще в этом регионе будет иметь колоссальный успех. Я надеюсь, что это когда-нибудь состоится».
Отправляясь на редакционное задание, я был полон смешанных чувств. Во-первых, я никогда не встречался с такими людьми, во-вторых, с модой, дизайном и другими сферами интересов Александра имею очень отдаленные соприкосновения. Но я шел не за тем, чтобы об этом разузнать (это невозможно сделать за час, который был отведен под интервью). Я шел порадоваться редкой возможности общения с крайне образованным человеком, известным человеком, русским человеком, хоть и живущим в основном во Франции, насладиться редкой чистоты русской речью, в окружении редких вещей – картин, стульев и стульчиков, полок, набросков, журналов начала века, черно-белых фотографий и старинного рояля.
Дом господина Васильева внутри производит впечатление музея, но не испорчен блестящей, обманывающей чистотой, а наоборот, наполнен ощущением времени, вероятным присутствием всех, кто здесь раньше жил. Но, хватит предисловий.
- Александр, вы часто приезжаете в Литву, но, думается, больше для отдыха, или чтобы спрятаться от назойливой прессы. Если бы коллега не заметила Вас, гуляющим по одной из улиц Вильнюса – вряд ли удалось бы даже узнать, что Вы здесь…
- Это очень мирное место, и здесь я себя чувствую в полной безопасности. Последние сорок девять лет я очень люблю сюда приезжать. Это одно из самых прекрасных мест в Европе по климату. Мне очень нравится экология, воздух. Я здесь дышу свежим воздухом, что нравится и всем моим друзьям. Живу я в своем фамильном имении, которое нам принадлежало с 1912 года. И я очень рад, что благодаря реституции и покупке, смог получить его назад. Я с радостью приезжаю сюда, когда улучаю момент. Это место, где меня не слишком докучают журналисты. Когда я бываю в Москве – даю три интервью в день, плюс две телепередачи. Это уже переходит все рамки. Здесь, конечно, люди в основном не знают ни где я, ни, собственно, кто я. Но я даю ужин каждый божий день. У меня всегда толпа народу. Но это не единственное мое имение, и я могу сбежать в имение во Франции, где меня уже точно никто не знает, и я никого не знаю. Мне здесь очень хорошо работать и очень хорошо пишется, а я пишу много книг .
- Одно российское Интернет-издание, где Вы ведете колонку , пишет: «не будет преувеличением сказать, что сложно найти в мире другого такого русскоязычного специалиста, который мог бы так авторитетно рассказывать и судить о моде». Не было у Вас мысли вести подобную колонку в Литве, поскольку такие люди, как Вы встречаются крайне редко?
- Дни.ру мне очень хорошо платят. Литва, я думаю, мне столько не заплатит, но я бы с удовольствием принял это предложение, будь оно финансово емким. Если нет возможности адекватно мне платить, то я скажу – нет. Потому что Васильев один, а порталов много. Найти такого словоохотливого, логичного, грамотно говорящего на русском языке человека очень трудно в 21 веке. Я знаю себе цену. Поэтому мой ответ таков – есть деньги, есть рубрика.
- Вы часто бываете в Вильнюсе, как Вы его находите? Что в нем такого особенного, что заставляет Вас сюда приезжать? И как Вы видите жителей Литвы, с Вашей профессиональной точки зрения?
-Вильнюс – маленький восточно-европейский городок со своими амбициями, который далек от мира моды, но очень стилен в своей старинной польской архитектуре. Это красивый город, в котором очень много интернациональных традиций. До войны 1914 года основное население составляли евреи, остальные – белорусы, поляки и русские. Процент литовского населения был незначительным. Сейчас же можно сказать, что Вильнюс уже стал полностью литовским городом. И это очень хорошо для Литвы, потому что Литва – это страна, которая всегда жила в сельской местности. И литовское население было хуторским. Больших городов не строили. И даже Каунас, который был столицей Литвы, был еврейским местечком до войны 1914 года.
Литовцы, я нахожу, люди со вкусом. Они были народом, крещенным позже всех в Европе, поэтому языческие традиции здесь очень сильны. Литовцы очень верят в силу воды, камня, огня, в стихию, море, янтарь, песок. Эта часть ментальности, которая формирует вкус. И поэтому цветоделение в Литве намного лучше, чем в России, сочетание цветов гораздо тоньше, субтильней. В интерьере, в одежде, в дизайне, на сцене в театре. У литовцев больше вкуса. Поэтому когда Литва входила в состав СССР и была оккупирована советскими войсками, то была самой западной из республик бывшего СССР и была флагманом Европы. А сейчас, когда она вступила в европейское сообщество, оказалась самой восточной территорией и стала задворком Европы.
Это курьез истории. Как можно одновременно быть авангардом несколько лет назад и стать арьергардом несколько лет спустя!? Но, тем не менее, я счастлив, что Вильно попал в руки к литовцам, потому что они отнеслись к нему с любовью. Они его не разрушили, а восстановили. Починили крыши, улицы, мостовые, фасады, рамы, двери и старались, и стараются до сих пор сделать из него туристическую игрушку. Хотя сами литовцы жить здесь не хотят.
- Это бросается в глаза?
- Об этом говорит постоянный отток эмигрантов в сторону Англии, Ирландии, США. Литовцы бегут из Вильнюса как можно дальше, потому что не видят здесь продуктивного будущего в смысле культуры, индустрии, в смысле работы вообще. И верят в какую-то удивительную сказку, что их там все ждут и сразу дадут им потрясающую работу медсестрой или монтером, и они тут же заработают, и вовсе не заплатят больше половины своего дохода за квартиру, которую будут снимать.
Проблема этого города в том, что он не такой уж и большой, но отток рабочей силы большой. И я, как домовладелец, все время сталкиваюсь с тем, что найти мастера в Литве становится очень сложно, в то время как раньше, это было очень просто. Все они уже уехали за границу. Сегодня мы работаем с пенсионерами, которые не могли по каким-то причинам уехать. Поэтому будущее Литвы, в смысле экономики, мне не представляется радужным. Я не вижу, ни кто здесь будет жить, ни кто здесь будет работать. Конечно, можно рассчитывать на приток китайцев, вьетнамцев, белорусов, если они получат визу в Еврозону, но это не очевидно.
- Вы каждый вечер даете ужин… Кто Ваши гости здесь?
- Родственники, историки моды, дизайнеры, работники оперы и балета, можно сказать, интеллигенция. Я не говорю по-литовски, это моя проблема. Я говорю по-английски, по-французски, по-испански, по-итальянски, по-сербски по-польски, по-турецки и по-русски, но я не знаю литовского языка. Я понимаю, но этот язык имеет небольшое хождение, и, несмотря на его гигантскую древность – это один из редчайших индоевропейских языков, родственный санскриту, он, конечно, будет исчезать. Я не верю, что и в дальнейшем все будут говорить на литовском языке, потому что молодежь ругается здесь матом только по-русски, и Англия, а в основном Америка, очень сильно влияют. Те, что уехали в англоязычные страны, уехали туда, поскольку другого языка они здесь в школе не изучали. По-английски литовцы хоть что-то знают. Могут сказать how do you do или I need some money. Во Францию они не едут, потому что не знают французского. Это, конечно, будет влиять на поколения. Они будут больше англофонными.
- Вы много работаете, преподаете , пишете книги, даете интервью… для всего этого необходимо время. Но время необходимо и для отдыха, и Вы его тратите здесь, приезжаете сюда… Что Вы скажете о времени здесь?
- В Литве очень медленно течет время. Темп медлительный. И любимое довоенное слово в Вильнюсе было – поспеем, то есть успеется. И они (вильнюсцы – DELFI) никогда не торопились. Вильнюс никогда не был городом большой энергетической силы, большого накала, работы, стресса. Это город-антистресс. И это прекрасно.
- Этому есть, вероятно, объяснение…
- Я объясняю это так. Здесь очень много зелени. Очень много кислорода, а от обилия кислорода люди замедляют свой ритм. В тех городах, где нет зелени, много выхлопных газов и высокие дома люди стараются все сделать быстро, потому что у них не хватает времени вдохнуть полной грудью. А здесь так просторно и столько свежего воздуха! Местные люди не ценят этого, потому что немного ездили и не умеют еще сравнивать. Поэтому дышать здесь – удовольствие. И никто не торопится. Как в Южной Америке здесь говорят – завтра, успеем. Все равно все знают, что изменить ничего нельзя. Здесь есть ощущение безысходности. Оно связано с тем, что цены растут, а зарплаты не растут. И люди понимают, что денег все равно не хватит. Сколько бы ты не торопился. Поэтому, пытаются найти наслаждение в другом – в поездке на море, в еде, в семье. Амбиции здесь осуществить трудно. Хотя я знаю, что есть миллионеры и миллиардеры. Просто, по сравнению с Россией, их процент небольшой. И на публику это так сильно не распространяется, как это делается в России, где миллионеры теряют часть своих денег на окружение.
- Если сравнить, как одеваются в Литве, России, и, скажем, во Франции, как Вы на это смотрите, как историк моды, специалист по костюму?
- В России одеваются вульгарно и безвкусно, во Франции не одеваются вообще, потому что они одевались 300 лет подряд и их не интересует мода. В Литве интересуются модой. Но так как прожиточный уровень ниже, чем в России, а мораль выше, потому что – это католическая страна, здесь есть еще некоторые сдерживающие центры, которые дает церковь и религия. Девушки не стараются продать себя на улице каждому прохожему, как это бывает в России. Цель русской молодежной моды – соблазнить всех мужчин, что идут вам навстречу: с голым пупком, в розовых стрингах, глубоким декольте, с накачанными губами, на шпильках, в стразах и при этом говорить, что вы приличная девушка! Здесь вы этого не найдете. Люди одеваются с большим вкусом, но и цены на одежду гораздо ниже, чем в России. У меня есть родственники, которые приезжают сюда просто на шопинг. Я нахожу, что люди стараются. Все-таки здесь есть модельеры мирового класса, такие как Юозас Статкявичюс. Это гордость Литвы. Он делает великолепные коллекции, выпускает очень хорошие духи, с большим вкусом.
- Но и в России, ведь, немало модельеров и, притом, известных…
- Я не могу сказать о русских модельерах, что у них есть большой вкус. Когда я смотрю на работы Симачева или Юдашкина – я не могу сказать, что это модельеры большого вкуса. Я могу сказать, что они успешные. Но успех и вкус не лежат рядом. Китч продать легче, чем вещь со вкусом.
- В одной из своих публикаций Вы как-то рассуждали о стиле российских президентов. Приносят ли они со своим приходом к рулю власти свой стиль?
- Я не нахожу, что они приносят свой стиль. Наши цари в России – консервативны. Они одеваются в итальянские костюмы, сшитые в Москве на Кутузовском проспекте в «кремлевском» ателье. Но я не могу сказать, что они вносят какой-то стиль. Мужчины в России очень консервативны. С женщинами дело обстоит несколько иначе. Мы видели, что госпожа Людмила Путина не слишком одевалась или одевалась, но не всегда попадала в ноту. Госпожа Медведева… еще прошло слишком мало времени, чтобы ее судить или делать выводы по поводу ее гардероба. Госпожа Наина Ельцина тоже не была иконой стиля. Госпожа Горбачева одевалась лучше других, но не потому, что была безумно элегантна, а потому что просто выигрывала в сравнении с некондиционными женами наших царей, которые были до нее – госпожой Брежневой, Андроповой – их порою просто нельзя было показать. Но она все-таки была не Жаклин Кеннеди, леди Диана, ни даже Карла Бруни.
- Вы часто произносите «наших царей»… Вы монархист?
- Россия – это монархия. Она никогда не была республикой и никогда не будет республикой. Потому что в России никогда не было выборов. Мы никогда не выбирали. Нам всегда назначали преемников. Это было при Ленине, потому что его никто не выбирал, а он себя назначил – совершил переворот и сказал: я правлю! Потом пришел Сталин, сказал – я правлю. После пришел Маленков, Хрущев… Вы знаете, что господин Ельцин тоже пришел не в результате выборов. Господина Путина назначил господин Ельцин, а господина Медведева назначил господин Путин. Народ просто аплодирует каждому волевому решению. Русский народ очень любит подчиняться власти. Это не свободолюбивый народ. Это не французы, которые идут на баррикады и забастовки по каждому удобному случаю. Я не помню, чтобы в России была бы хоть одна забастовка. Я не против монархии, я только за то, чтобы Россия сказала – да, мы – монархия. Я не понимаю, почему все это должно называться республикой. Прекрасно – в России нравятся цари, так и надо сказать – мы империя. И всем будет очень ясно.
- То есть, сейчас Россия маскируется, судя по всему?
- Это называется секрет полишинеля. Все знают, что это царь, но называют его президентом и премьер-министром. Я не вижу в словах царь и монархия крамолы. Я не понимаю, почему России все время хочет сказать, что она республика. Имперские традиции, амбиции, имперскость правления. Царь наверху, поместные князья в каждой губернии. Я нахожу, что это прекрасно. Я думаю, что это лицо России. Все ищут национальную идею, и, я считаю, в XXI веке она выражается в монархической форме правления. Но это не только в России. Это случилось в Азербайджане. Подобное происходит в Казахстане, Туркменистане. И что далеко ходить – Белоруссии.
- Раз уж мы коснулись политических коллизий, как вы смотрите на конфликт России и Грузии?
- Внешняя политика России чревата множеством парадоксов. Последние бомбардировки Грузии российской авиацией для меня лично необъяснимы (интервью было записано 10 августа – DELFI). Грузия ничем Россию не обижала. Грузия и так маленькая республика, но может распасться на Абхазию, Осетию, Аджарию или еще и Гурию. Нужны ли нам эти государства на карте мира? Чем они будут жить? На какие капиталы они будут существовать, и кто будет принимать их послов? Я не являюсь политологом, но моих исторических знаний достаточно, чтобы сказать – на те же грабли может наступить и Россия в один прекрасный день. В России очень много сепаратистских регионов богатых алмазами, нефтью и газом, которые мечтают создать собственные страны. Я имею в виду Якутию, республику Саха, Бурятию, Туву, Камчатку и Чукотку, Дальневосточный и Приморский край, Чувашию и Удмуртию... И если мы будем поддерживать в мире сепаратизм, на мой взгляд, у нас не должно быть двойного стандарта.
Почему мы говорим – Косово нельзя, а Абхазия и Южная Осетия – можно? Почему тогда нельзя Калининградской области быть автономной? По каким критериям мы будем считать, что независимость достигнута? Во Франции этого требует Корсика, в Испании – баски и каталонцы, во Франции так же хотят освободиться бретонцы и нормандцы, в Литве – жемайты говорят, что у них будет своя республика. И к какому средневековью на карте Европы мы придем? По какому принципу мы поддерживаем независимость? Национальному, языковому, религиозному? Если так, то Россия – мультинациональное, мультирелигиозное. Поэтому эта война в Грузии мне кажется парадоксальной в 21-м веке. Самое, на мой взгляд, больное место в отношениях Грузии и России – это то, что они видят себя православными государствами. Неужели на православной почве мы не можем договориться? Они нам скорее друзья. По всему – по культуре, религии, по географии, а мы себе их представляем врагами.
К сожалению, не удалось избежать политики в нашем разговоре, поскольку войны трогают всех…
Александр любезно проводил нас с фотографом до калитки своего имения, сказав, что собирается отдохнуть на море. И потом вновь – за работу. Свою редкую, нужную работу.
