"С такими нам еще не приходилось сталкиваться", - признается лидер и основатель движения FEMEN Анна Гуцол. Но претензий у движения к Литве нет, т.к. у нас  "настоящая демократия" и "диктатура закона".

В интеврью Анна Гуцол объясняет, почему информация и количестве FEMEN - это секрет, при какой системе они перестанут демонстрировать грудь, что сделает активистка, если окажется лицом к лицу с лидером-мерзавцем.

Украинки из FEMEN, будь такая возможность, c удовольствием отправились бы сейчас на Майдан, при этом они бескомпромиссны как в оценках власти, так и лидеров оппозиции.

Досталось на орехи и Кличко, и Яценюку, и Тягнибоку и Юлии Тимшенко. Про Виктора Януковича, конечно, и говорить нечего. С ним Украине европейской никогда не стать, убеждена Анна Гуцол, но начнем с Литвы.

- В Литве задались вопросом, почему приехала всего одна представительница FEMEN?

- Это все связано с тактической схемой. Количество участников зависит от того, какой формат мероприятия, т.е. какая степень охраняемости, какая страна, есть ли у нас представители в этой стране. Например, в данной ситуации, которая была связана с Вильнюсским саммитом, мы понимали, что туда будет очень сложно прорваться, доставить наших участников, и поэтому выбрали формат монопротеста.

Обычно мы работаем в формате один-три человека и больше. Больше — это уже митинги и демонстрации.

- Т.е. в Литве у вас своих представителей, активисток движения FEMEN нет?

Пока нет.

- А были заявки?

- Нет, я не припоминаю. Мы работаем по такой схеме: не появляемся, если нет, конечно, каких-то вопиющих случаев в стране, где нет пока желания от женщин развивать женское движение FEMEN. В основе все наши представительства, все национальные группы существуют за счет женщин той страны, которую они представляют, и интересов, которые они представляют.

- Если бы в Литве появились такие женщины...

- Да, конечно. Мы бы поддержали. Мы бы научили нашей тактике, мы бы обучили нашей идеологии и всячески бы способствовали, развивали бы этот филиал.

- Как Вы оцениваете акцию в нашей стране: обстановку, реакцию?

- Это была сложная акция, потому что меры безопасности были беспрецедентные. С такими нам еще не приходилось сталкиваться. Расстроились из-за того, что кто-то заранее предупредил службу безопасности.

Например, Яна рассказывала, что там уже ходили слухи, что украинские спецслужбы попросили службу безопасности саммита особое внимание обратить на то, что могут быть FEMEN, и могут быть протесты с их стороны. И, к сожалению, когда Яна прибыла на место проведения акции, ее уже ждали. Знали конкретно машину, знали конкретно, с кем она будет, как она выглядит. Сложно было даже к зданию подобраться.

Изучив всю ситуацию, мы понимали, что нам на сам форум вообще практически нереально на тот день попасть, но вот даже к зданию у нас не получилось приблизиться на 10-20 метров. И Яне пришлось выкручиваться просто на месте, выходить из ситуации.

Когда отправляется один человек без куратора, это обычно сильный боец, профессионал. Это не просто активист — это человек-организатор, человек, который может на месте сориентироваться в ситуации и принять самостоятельно решение, как действовать.

- Участницы движения не раз задерживались полицией разных стран, оказывались на скамье подсудимых. Такая деятельность связана с постоянным риском оказаться в незавидной, сложной ситуации? Откуда у участниц движения столько смелости и выдержки?

- Знаете, я думаю, что это только вера в правду. Вера в правоту дела, и больше ничего. Ни что иное не может вызвать у человека столько смелости, бесстрашия. И еще очень важно, что есть у наших девушек, активисток FEMEN, это повышенное чувство чужой боли. Они готовы собой жертвовать, рисковать ради свободы и благополучия других людей.

Очень часто темы не касаются, казалось бы, лично нас, конкретно нас, нашей страны или других стран, в которых мы находимся, но чувство ответственности и долга не позволяет нам сидеть молча и бездействовать.

- Когда спрашивал у Вас, откуда столько смелости, хотел сказать сначала «мужества», но как-то невольно подкорректировал себя. Часто ли в общении с Вами мужчины начинают "редактировать" свою речь, подыскивать другие слова?

Бывает, но очень часто бывает, что не выбирают выражений. Наоборот, если мы оказываемся в диктаторских странах, то тут, конечно, уже не до толерантности, не до гендерной чувствительности в выражениях. Мы не требуем особого отношения, особого подбора слов. От слов ничего не зависит, все зависит от действий.

- Есть ли разница в отношении к Вам по странам или регионам - штрафы, обращение и т.д.? Какое место Литва заняла в этой шкале?

- Мы увидели, что в Литве настоящая демократия. Литва настоящая демократическая страна, т.к. дело не в том, что отделалась штрафом или арестом. Дело в том, что, я скажу так: у вас в стране диктатура закона. Несмотря на личную симпатию судьи к Яне, к нашему движению, которую он выразил в словах, он все-таки, учитывая, что Яна нарушила ряд законов, выписал штраф и вынес ей наказание. И так и должно быть.

Мы, конечно, можем не соглашаться с законом, который запрещает женщинам быть топлес и который запрещает женщинам проводить протесты, но то, что он существует, и его выполняют в нормальном контексте без репрессий, то это не может не радовать — главенство закона в вашей стране.

А что касается разных отношений в разных странах, то мы говорим в таком случае, что наши акции — это тест на демократию. Если в стране голую женщину забивают камнями, сажают в тюрьму, то там нет свободы, там нет демократии. Если твой протест охраняет полиция и никак не реагирует, не арестовывает, то в стране очень много свобод для женщины. Например, такой страной является Франция. Таким городом теперь является Нью-Йорк потому, что там полиция разрешила ходить женщинам топлес.

- Какие акции Вы считаете успешными, есть ли какие-либо критерии: количество журналистов, насколько близко удалось подойти к объекту акции, дискуссия в обществе, репрессивные меры по отношению к Вам?

- Все что вы перечислили как раз подходит к критериям хорошей акции. Но хочу еще заметить, что наша тактика «секстремизм», то новое, что мы привнесли в мировой феминистический акционизм, коротко говоря, это женская сексуальность, которая нарушает патриархальный протокол, патриархальное событие.

И в данной тактике, конечно же, для нас максимальный результат — это максимально приблизиться к врагу, максимально близко. Чтобы в одном кадре был враг и наша активистка со слоганом и призывом. Это задача максимум. Как я называю, момент истины нашего акта.

Таким хрестоматийным случаем можно назвать акцию в Ганновере против Путина, наше секстремистское нападение на патриарха Кирилла в городе Киеве, в аэропорту «Борисполь», в поддержку Pussy Riot. Это самые яркие примеры самых удачных наших протестов.

- На сайте движения написано, что активисток обучают, есть психологическая подготовка и физическая. А представим, активистке удается подобраться вплотную, один на один к лидеру, охрана осталась позади, что тогда?

- Вопрос в том, какая задача стоит перед активистом. Конечно, напасть, конечно, ударить. Я не думаю, что это звучит радикально, ведь в принципе мы нападем на подонков и мразей, но самое основное — это прокричать в лицо и ударить. Хотелось бы еще, чтобы такой человек получил заслуженную оплеуху.

- И следует готовиться к жестким действиям охраны, очень жестким, судя по всему...

- Да, стоит. Но хочу заметить, что все еще зависит от того, кто этот человек и насколько он опасен для мира, насколько он является негодяем и мерзавцем. Может, достаточно появиться перед человеком и озвучить свои требования. Если это в случае с диктаторами, то, конечно же, напасть.

- Сколько Вас сейчас по миру?

- Это секретная информация. Мы не выдаем, сколько у нас человек, средств, потому что в некоторых странах мы действуем полулегально. Например, несмотря на то, что наше движение было начато в Украине, мы существовали там пять лет, мы до сих пор там не зарегистрированы, нам отказывают в регистрации. Аргументируют это тем, что мы являемся экстремистской организацией. Поэтому мы стараемся не выдавать количество представителей, наличие представителей в тех или иных странах.


- Хватает ли Вам тех денег, которые жертвуют сочувствующие, переводя на счет движения или покупая атрибутику? Есть ли еще источники?

- Больше источников нет. Средств катастрофически не хватает, ведь война — дело затратное. Основную часть расходов у нас составляют перелеты в те страны, где у нас нет национальных представительств, и не хватает средств, чтобы проводить нужные и такие актуальные протесты как борьба с Эрдоганом и поддержка турецкой революции, или война против исламизации Магриба, или бойкот Сочинской олимпиады. Это все затратные мероприятия и, конечно, выкручиваемся как можем, стараемся привлекать средства к нашей деятельности. Всех максимально призываем помогать, сотрудничать с нами.

- При какой системе Вы бы перестали демонстрировать грудь?

- Когда за то, что женщина ходит с голой грудью, не будут сажать в тюрьмы, тогда не будет необходимости в наши топлес-протестах. Когда женская сексуальность будет не нормой для эксплуатации и порнографии, а обычным явлением здорового свободного человека, тогда необходимости в существовании нашего движения не будет.

- Но та же система понимает, что, например, фото FEMEN — это неплохой способ поднять посещаемость. Не отходит ли тогда на второй план цель FEMEN?

- Система всегда адаптируется под любую оппозицию, надо найти способ противодействия. Это, например, видно по кремлевским действиям, по той же Украине, и задача оппозиции, оппозиционеров, революционеров — всегда искать новый вид троллинга, что мы успешно стараемся делать.

Раньше мы выходили одетые, потом мы решили радикализировать свои действия, начали проводить протесты топлес, потом мы топлес начали пробираться на территорию врага, теперь мы пробираемся непосредственно к врагу, лицом к лицу. Каждый раз мы пытаемся прибегать к новым методам борьбы, агитации и протеста, чтобы та же система не успевала к этому адаптироваться. Когда мы видим, что она к этому адаптируется и противостоит, мы придумываем новые форматы.

На Майдане готовили бы бутерброды

- Теперь о родном и больном. В августе Вы вынуждены были покинуть Украину. Когда возможно Ваше возвращение?

К сожалению, наше возвращение возможно лишь в том случае, если будет уничтожен режим Виктора Януковича. Именно с ним, с его спецслужбами у нас идет противостояние. Конечно, если это будут не пророссийские силы, потому что у нас большой конфликт с Владимиром Путиным. Его влияние, влияние его спецслужб распространяется на нашу страну. Мы не можем чувствовать себя в безопасности в Украине.

По закону о политическом убежище, на которое мы сейчас подали, мы не имеем права на протяжении пяти лет возвращаться к себе на родину. Если мы получим статус политических беженцев, если в Украине не изменится политическая ситуация, мы не сможем в течение пяти лет вернуться домой.

- Сейчас в Украине идут массовые протесты против решения властей не подписывать договор об ассоциации с ЕС. Зовут ли Вас на Майдан? Сами Вы хотели бы туда попасть?

- С оппозиционными лидерами мы не дружим потому, что мы вели борьбу не только с Виктором Януковичем, но и с представителями так называемой оппозиции. Поэтому они нас не зовут, но что касается простых людей, граждан, революционеров, то, конечно, они зовут нас. Мы с удовольствием, если бы у нас была эта возможность, были бы на Майдане.

- Чтобы вы там делали бы сейчас?

- Готовили бы бутерброды, ночевали бы в палатках, делали все то же самое, что делает каждый человек сегодня там, на Майдане независимости.

- За последние несколько дней FEMEN провели три акции, посвященные Украине. Планируете ли еще?

- Все будет зависеть от ситуации. Конечно, мы не можем оставаться равнодушными. Мы горды украинским народом, который, позволяя до поры до времени превращать себя в стадо, не выдерживает и выстреливает. Это не может не восхищать нас, потому что мы именно из этого народа. Именно потому мы и появились, я думаю, в Украине. Там именно такие люди живут, и такая ситуация сложилась.

В зависимости от того, что будет в нашей стране, какими будут действия наших властей, мы будем соответственно реагировать. Мы не можем стоять в стороне.

- Вы теперь находитесь, можно сказать, что в сердце Европы, Париже? Есть ли что-то, что Вы не хотели видеть в своей стране, глядя на европейцев?

- Мы все живем в разных странах, а если брать такие страны, как Германия и Франция, то я не вижу тут ничего, что я бы могла советовать украинцам не перенимать от европейцев. Я здесь такого не вижу и думаю, что многие европейские страны, особенно развитые в части феминизации законов, должны быть примером.

Единственное, что советовала бы — не брать пример с Германии, Швейцарии по поводу легализации проституции. И Голландии в том числе. К сожалению, эта норма не привела защите женщин, а всего лишь легализировала криминальный бизнес.

- Как Вы считаете, членство Украины в ЕС, насколько это реальная перспектива?

- Пока у власти Виктор Янукович, это нереально, это абсолютно нереально. Янукович — это ставленник Москвы. Это видно даже слепому. Янукович и его семья видят свое будущее после президентства только в России. В любой нормально демократической стране они будут сидеть в тюрьме за свои действия, за разграбление Украины, но будут держаться до последнего, будут всячески свой трон отстаивать и защищать. Поэтому пока у власти эта семья, это человек - о перспективе Украины в ЕС можно только мечтать, к сожалению.

- А долгосрочная перспектива?

- Мы в своих протестах и призывали ЕС не смотреть на желание и мнение людей у власти, а прислушаться действительно к мнению украинского народа. Не знаю, как получится у нас сегодня с митингами, революцией. К сожалению, нет реального лидера оппозиции. Фашист Тягнибок — это не вариант, мягко говоря, не очень умный товарищ боксер Кличко - тоже не вариант для Украины, мямля Яценюк — это тоже не лидер, человек, который не выведет страну из коллапса, в котором она сейчас находится, поэтому украинцам остается просто дождаться 2015 года, и если сегодня у нас ничего не получится, проголосовать правильно — сместить конституционным путем Виктора Януковича. Тогда, думаю, Украина продемонстрирует свое реальное желание — вступить в ЕС.

Сейчас четко видно: кто за Януковича, тот против вступления в ЕС, тот за пророссийский курс нашей страны, а кто против Януковича, тот за евроинтеграционный курс нашей страны.

- Вы вычеркнули троих оппозиционеров и осталась только Юлия Тимошенко...

- Вы знаете, я тоже не вижу ее лидером, потому что это вороватая женщина. С ее приходом вернется та самая старая украинская мафиозная система. Не вижу ее тоже как лидера нашей нации и не думаю, что она имеет право представлять интересы Украины, возглавлять Украину. Хотя харизматично она может повести за собой людей, но она не достойна возглавлять нашу страну, поэтому Украине нужно срочно найти новых лидеров. В тисках Украина находится сейчас не очень хороших.

В семье FEMEN ожидается пополнение

- Литовские журналисты-мужчины не скупились на комплименты Яне. А какой мужчина может претендовать на место в жизни участницы FEMEN?

- Только феминист. Дело даже не в том, что активистка FEMEN его не примет. Он сам не выдержит.

- Есть ли примеры, когда выдерживает и есть ли семейные FEMEN?

Есть семейные, но немного, потому что революция — это удел молодых и не обремененных семьей. Когда у тебя семья, ты всегда оборачиваешься и думаешь, как же они и что с ними будет, если с тобой что-то случится.

Но у нас есть семейные и сейчас поделюсь секретом — у нас есть беременная семейная активистка.

У нас будет первый ребенок в нашем движении, поэтому мы с нетерпением ждем этого события и очень радуемся за нашу активистку.

Источник
Темы
Строго запрещено копировать и распространять информацию, представленную на DELFI.lt, в электронных и традиционных СМИ в любом виде без официального разрешения, а если разрешение получено, необходимо указать источник – Delfi.
ru.DELFI.lt
Оставить комментарий Читать комментарии (167)
Поделиться
Комментарии