"Эстонские историки посчитали, что осенью 1939 года военный потенциал трех балтийских стран, если смотреть формально и не учитывать геополитическое окружение, был больше финского потенциала. Вне всякого сомнения, если бы этот потенциал был использован, то безопасность не удалось бы защитить, но результат после поражения был бы таким, что не было бы необходимости доказывать, что это нас оккупировали, а не мы сами все подписывали и ездили в Москву. Результат сегодня таков, что 1939 год и, особенно 1944-1945 гг. скорее всего были бы иными, и наш статус был бы совершенно иным", - сказал во время дискуссии о нейтралитете Литвы в то время ученый.
Напомним, что во время "Зимней войны" (ноябрь 1939 - март 1940 г.) Красная армия не смогла сломить сопротивление финской армии, поэтому закончилась подписанием Московского мирного договора.
Историк и политолог Шарунас Лекис, кроме прочего напомнил, что тогда по мере неумолимого приближения войны поляки, в отличие от литовцев, сдаваться не планировали. По словам ученого, это скорее всего определено историческим менталитетом народа, в соответствии с которым элита страны принимает исторические решения с учетом долгосрочной, а неисторические – с учетом краткосрочной перспективы.
"Коллега абсолютно прав, говоря, что финский потенциал был равен потенциалу балтийских стран, но этот балтийский потенциал надо было так или иначе координировать, мобилизовать и т.д. Но если говорить об аспектах политической культуры, в дебатах поляков на уровне их МИДа нигде не было ни одной мысли сдаться без боя. Поляки ясно заявляли, что будут воевать в любом случае – проиграют, победят, это иной вопрос – но все время будут оказывать сопротивление", - сказал Лекис.
Оба историка в МИДе Литвы во время дискуссии представили свои книги, основной мотив которых – внешняя политика Литвы в 1938-1939 гг. Как известно, тогда Литва выбрала нейтральную позицию, несмотря на напряжение международного положения и приближение ВМВ.
Нейтралитет – политическая мода и нежелание вмешиваться в проблемы?
Во время дискуссии Каспаравичюс сказал, что на тогдашнюю позицию нейтралитета Литвы он смотрит с точки зрения двух аспектов – во-первых, как на чисто эгоистическое стремление ограничиться от трагических событий, которые угрожали Европе и миру, во-вторых, как на стремление следовать тогдашней моде, поскольку тогда нейтралитет объявили США и страны Северной Европы.
Каспаравичюс прибавил, что решение Литвы остановиться на нейтралитете было обусловлено и определенной политической депрессией или даже горячностью.
Лекис утверждает, что вообще надо осознать, что межвоенное время было переломным, поэтому после появления множества национально-народных государств стали считать, что они должны либо сами позаботиться о своей безопасности, либо заключать двусторонние договоры с более мощными странами. По его словам, Польша заключила соглашения с Великобританией и Францией, до начала войны она умудрилась правильно балансировать между нацистской Германией и СССР, а у Литвы не было такой роскоши, с самого начала она металась в сторону СССР.
Однако экс-глава МИДа Литвы, нынешний посол Литвы в Латвии Антанас Валенис высказал иное мнение, сказав, что тогда у Литвы не было выбора. По его словам, реально Литва тогда не поддерживала отношений с Польшей, отношения с Латвией также были сложными, так как их блокировали поляки, можно было склониться в сторону Германии, однако такие действия тогда Литву не спасли бы.
Политика нейтралитета была навязана
Однако, по мнению Каспаравичюса, основная проблема - не сам нейтралитет Литвы, а тот факт, что такая позиция была навязана и в нее не верил ни один серьезный литовский политик. По словам историка, сохранились записи тогдашнего министра иностранных дел Литвы Стасиса Лозорайтиса, в которых сказано, что в августе 1938 года во время встречи министр иностранных дел Германии Иоахим фон Риббентроп заявил ему, что у Литвы нет иного выбора, только нейтралитет.
"Проблема и беда не в том, насколько реальны были те или иные альтернативы. Самая большая проблема, в моем понимании, это то, что политическая элита, Лозорайтис и стоящий за ним президент Антанас Сметона, принимая концепцию нейтралитета, не верили в нее. Второе, они выбрали ее не по своей воле, а чтобы последовать примеру своих северных соседей – эстонцев и немного меньше - латышей", - сказал Каспаравичюс.
Балтийские страны не были способны общаться
Каспаравичюс также напомнил, что балтийские страны не слишком-то и сотрудничали, поэтому любые общие инициативы ценились. Он подчеркнул, что практически за весь межвоенный период главы стран Балтии ни разу не встретились.
"Скажем, начало ВМВ, сентябрь 1939 года. Формально и де-факто действует балтийская Антанта. Первое балтийское государство, которое подписывает договор о взаимопомощи с СССР - это самый северный член этой Антанты и о его решении, о том, что из Таллина в Москву едет делегация, узнают не из Таллина, а из СМИ. Так о каком союзе, о каких контактах, о какой реальной политике можно говорить, если между ближайшими союзниками нет элементарного сотрудничества?", - вопрошал Каспаравичюс.
Кроме прочего, он подчеркнул, что и политическая элита Литвы, особенно Сметона, навряд ли осознавали всю сложность положения Литвы, когда по мере ухудшения международной ситуации, Германия стала предъявлять претензии на Клайпедский край, Литва по-прежнему не поддерживала никаких отношений с Польшей. По словам Каспаравичюса, после того как глава МИДа изложил суть и сложность положения, угрозу безопасности, Сметона сказал, что не видит связи между проблемами Клайпеды, осложнений в области международной политики и отсутствием дипломатических отношений между Литвой и Польшей.
По мнению Лекиса, судьба Литвы была запрограммирована и постоянным конфликтом с Польшей, это привело к тому, что наша страна не могла выбирать подписание соглашения о взаимопомощи с британцами, французами или теми же поляками.
"Судьба Литвы была по-своему запрограммирована из-за конфликта с Польшей. То, что она втянулась в этот конфликт и не могла решить проблему, не дало Литве выбора – подписания соглашения с британцами, французами, поляками. Литва все время дрейфовала между Германией и СССР, но сделанный ею в 1920 году выбор, конфликт, пророссийская, просоветская позиция, которой обычно придерживалась Литва, была губительной до 1940 года, поскольку в 1940 мы получили результат, к которому косвенно стремились", - сказал Лекис.
DELFI напоминает, что 12 июля 1920 года Литва подписала договор с советской Россией, в котором Москва признала государственность и независимость Литвы. Согласно этому договору, Вильнюсский край и восточные земли, на которые претендовал Гродно, были признаны литовской территорией. Этим договором СССР отчасти перетянул Литву на свою сторону, поскольку в отличие от поляков признал Вильнюс столицей Литвы.
