Давайте начнем с самой важной темы. Беларусь форсирует запуск энергоблока атомной электростанции в Островце, игнорируя проблемы ядерной безопасности, требования стресс-тестов и международные стандарты. Сообщается, что первый блок будет запущен в ближайшее время — в начале ноября. Неделю назад Министерством иностранных дел Минску была вручена нота о намерении начать работы на небезопасной, по мнению Литвы, электростанции. Между тем про-кремлевские средства массовой информации высмеивают якобы необоснованные опасения Литвы. Вот один из примеров: разглагольствование генерального директора российской компании «Росатом», строящей АЭС в Островце, Алексея Лихачева.
Господин Крейвис, как Вы относитесь к таким заявлениям главы «Росатома»?
Прежде всего необходимо сказать, что международные органы, в первую очередь органы ядерного регулирования, проведя стресс-тесты, однозначно сообщили о выявлении 12 существенных нарушений, которые достаточно серьезны и опасны, и могут привести к аварии. Белорусы не только не предприняли никаких мер по их устранению, но и продолжают отписываться, и готовятся к запуску атомной электростанции. Вопросы безопасности очевидны, это подтверждается и нашим регулятором. Нет никакого сотрудничества, никакие шаги не предпринимаются. Hеобходимо отметить, что реакторы, предлагаемые Финляндии или Венгрии, гораздо безопаснее, здесь совсем другая комплектация требований безопасности.
Предлагаемые Россией?
Россией. Финский регулятор все еще не одобряет проект, так как считает, что для этого чрезвычайно безопасного реактора, насколько русские смогли этого достичь, еще не обеспечена достаточная безопасность, как этого требует Финляндия. Стало быть, вопрос безопасности очевиден, реактор является непригодным, не говоря уже о его строительстве. Реакторы падали, мы часто видели пьяных строителей, даже их руководителей. Так что говорить о культуре труда тоже не приходится. Это одна сторона медали, когда мы реагируем и отвечаем на замечания русских о том, что эта электростанция — самая безопасная. Необходимо обратить внимание и на то, что это первые реакторы, несколько из них действуют в Воронеже или где-то еще, но эта технология еще полностью не опробована.
Они говорят, то такие же действуют в Петербурге.
Нет, в Петербурге они не действуют. Здесь действуют ВВЭР-реакторы более старого типа. Такие установлены только в глубинке России.
Господин Подерис, понятно, что происходящее в передаче Познера предназначено для российской аудитории. Что Вы услышали, какое сообщение они пытаются транслировать, и как Вы это оцениваете?
В дополнение к тому, что сказал коллега Дайнюс Крейвис, несколко слов о таблетках йодида калия. Они говорят с насмешкой. Но это очень распространенная, повсеместно применяемая практика. Людям, живущим вокруг атомных электростанций, выдаются таблетки йодида калия, чтобы в случае аварии или выброса с электростанции радиоактивных веществ люди могли их принять и защитить свою щитовидную железу. Это свидетельствует о грубом пренебрежении к своей безопасности и здоровью, к безопасности и здоровью окружающих людей. Я бы еще добавил, что в отношении безопасности из-за нарушения международных соглашений официально признано, что были нарушены как минимум три конвенции, связанные с ядерной безопасностью.
Еще один конек московской пропаганды — по любому поводу критиковать стремление стран Балтии синхронизировать электросети с материковой Европой. Очевидно, что Кремль приводят в ярость намерения Литвы, Латвии и Эстонии выйти из так называемого кольца BRELL, поэтому говорят, что для русофобов прибалтов вот-вот наступит конец света. Еще один репортаж.
Господин Подерис, несколько моментов. Один из них — угроза отключить электричество, рубильник, как говорится. Давайте с этого и начнем. Как Вы оцениваете такие угрозы?
Угрозы остаются угрозами, но мы должны быть к этому готовы. Парадоксально, что такие недемократические, диктаторские страны осуществляют структурные проекты быстрее. Осуществляют волюнтаристично, по решению одного человека — это мы видим и в Китае, и в России. А в демократических странах, где принято советоваться с общественностью, существуют международные соглашения, публичные, прозрачные закупки без коррупции, такие проекты действительно занимают больше времени. Доказательством этому являются долгосрочные проекты в Германии и в Западной Европе в целом. Но давайте не будем забывать об общей картине, почему осуществляется проект синхронизации. Десинхронизироваться от России — это значит взять контроль над электроэнергетической системой в свои руки. Теперь, когда мы находимся в синхронной системе России, наше управление или центральный диспетчерский пункт находится в Москве. А учитывая тот факт, что энергетическое хозяйство является стволом экономики, абсолютно невообразимо, как мы, будучи политически независимыми на протяжении 30 лет, доверили управление стволом нашей экономики недружественному государству. Другой аспект — торговля, насколько мы здесь зависим от России. В странах Балтии потребление этой электроэнергии снижается с каждым годом и сейчас едва ли составляет 10 процентов. Поэтому разговоры о том, что прекращение торговли с Россией приведет к росту цены на электроэнергию на 20-30 процентов, являются абсолютной ложью и гибридной выдумкой.
Вы ответили и на вторую часть вопроса, касающуюся цен. Господин Крейвис, мы специально отобрали сюжеты, в которых звучат угрозы отключить рубильник. Это реальная угроза?
Какая-то часть правды в этом есть.
Такая возможность существует?
Есть несколько нюансов. Калининградская область является самостоятельной, здесь построен ряд газовых электростанций. Их эксплуатация, несомненно, стоит дорого, потому что сжиженный газ транспортируется по морю и тому подобное, поэтому большой вопрос заключается в том, выгодно ли держать страну в таком режиме. С другой стороны, Калининградская область — это одно, а замыкание кольца западной России и Беларуси — совсем другое. Кольцо еще не замкнуто. Мы не слышали, что его замкнут в этом году. Следовательно, отключение на сегодняшний день невозможно. С другой стороны, наш сетевой оператор «Litgrid» к этому готовится, нами проведаны испытания автономной работы на случай непредвиденной ситуации, когда Россия поведет себя агрессивно. Но это маловероятно, поскольку это была бы агрессия против страны ЕС, а значит — против всего ЕС и НАТО. Но мы, как показали наши испытания автономной работы, к этому готовы. Конечно, в таком случае цена на электроэнергию подскочит очень высоко, и, возможно, электроснабжение части потребителей на короткое время придется прекратить. Одну из гибридных атак Россия уже совершила полгода назад. Во время ремонта, когда было отключено соединение «NordBalt» со Швецией, был остановлен экспорт в Литву через белорусский разрез. Именно тогда молния ударила по нескольким электростанциям в Латвии и остановила большую часть генерирующих мощностей. Тогда же инцидент произошел и в Эстонии, основные генерирующие мощности остановились. В тот раз нас спасла Польша, активировав огромные генерирующие мощности. Кроме того, были задействованы и наши резервные мощности. Мы очень высоко подняли нашу генерацию. Это показывает, что наша система готова справиться с такими ситуациями. Разумеется, решение Совета государственной обороны, в котором изложены меры по сохранению устойчивости Литвы к такому удару, тоже выполняется. Но риск существует, мы к этому готовимся. Несколько слов о ценах. По расчетам ученых КТУ, закрытие разреза с Беларусью и Россией приведет к росту цен на электроэнергию в странах Балтии на 1-2 процента, а не на 30 процентов. Это полная ложь и типичная российская пропаганда.
С самого начала Россия не может спокойно смотреть на другой литовский проект — терминал сжиженного природного газа, который стал одним из самых ярких символов энергетической безопасности страны. Российская пропаганда не прекращает говорить, что построив терминал, литовцы сами стреляют себе в ноги. Внимание на экраны.
Господин Подерис, с давних времен суть пропаганды заключалась в смешении реальных фактов с выдумкой и ложью. Так работает пропаганда — в ней есть часть достоверных фактов, которые смешиваются с вымыслом, и, таким образом, общественность вводится в заблуждение. Что Вы сами услышали в этих рассказах, какое сообщение пытается послать Кремль?
Что терминал был нужен для того, чтобы избежать монопольных поставок из России — это правда. Что терминал дорогой — это тоже правда. Это огромное стратегическое устройство, ничего нового здесь не сказано. Что он содержится за счет потребителей — тоже ничего нового. Но основная суть в том, что газ покупают одни и те же потребители и бизнес-субъекты. В настоящее время по свободному выбору представителей бизнеса бoльшая часть газа закупается через этот терминал. Другими словами, бизнесу это выгодно. И другим потребителям выгоднее покупать более дешевый газ, доставляемый по морю, чем газ из трубы. Да, если взять используемую нами газовую смесь, в ней есть и часть газа «Газпрома», но бoльшая часть газа сегодня доставляется по морю, потому что он дешевле.
Господин Крейвис?
Потребители и предприятия оплачивают только терминальный сбор. А вообще российский газ конкурирует с СПГ. Российский газ все время пытается «просочиться» под ценой, поэтому мы имеем одни из самых низких цен в Европе. Сегодня нам даже выгодно производить электроэнергию из сжиженного газа в Электренай, на девятом блоке, и конкурировать на рынке. Мы можем себе представить, какую выгоду наше государство и наши потребители получили, благодаря терминалу. Также следует обратить внимание на то, что до терминала Россия и «Газпром» были монополистами, и цена поставляемого нам газа была на 30 процентов выше, чем поставляемого в Германию. А это значит, что нас постоянно наказывали и давили высокой ценой, разрушали литовское хозяйство. Так что после строительства терминала произошло драматичное падение цен, и мы имеем одни из самых низких цен в Европе.
Ну и напоследок — реакция Кремля на расширенные санкции США в отношении проекта «NordStream 2». Единственным фактическим акционером газопровода, проведенного по дну Балтийского моря, является контролируемый Кремлем газовый гигант «Газпром».
Такие высказывания. Последние слова разоблачают высказывания самого Кремля. Но если оценить это с экономической, политической, геополитической точки зрения, «NordStream 2». Что это такое?
Лучше всего это иллюстрируют последние слова: «После этого мы уничтожим, разобьем в пух и прах Украину».
Мы построим за год и грохнем Украину.
Д. Крейвис: Основной смысл в том, что Россия не может смириться с тем, что платит деньги Украине. Лучше построит дорогую игрушку, но не даст Украине заработать. Это одна сторона медали. С другой стороны — стремление увеличить зависимость Западной Европы, прежде всего Германии, от России и российского газа. Для этой цели используются крупнейшие западноевропейские энергетические концерны. А люди, которые работают в этих концернах, имеют хорошие связи в правительствах и могут влиять на политику. Поэтому совместный бизнес с Россией в будущем превратится в политическое влияние. Следовательно, этот проект является геополитическим и через бизнес-структуры влияет как на хозяйство, так и на правительства этих стран. Вот почему американцы выступают против него.
Господин Подерис, у Вас есть что добавить?
Я бы расширил мысль, которую высказывают сами представители России. Это геополитический проект, его картина показывает, что россияне хотят поставлять газ непосредственно в Западную Европу. Они делают это через своего рода клещи — через «TurkStream» по Черному морю и через «NordStream» по Балтийскому морю, минуя страны Центральной и Восточной Европы. Поскольку теперь, когда газ поставляется через страны Центральной Европы, Россия сама зависит от воли этих стран, страны Центральной Европы имеют переговорную силу по отношению к ней, тем или иным образом позволяя или не позволяя газу течь. Россия хочет стать независимой и не оставлять странам Центральной Европы переговорной силы в области поставок газа. Поэтому есть огромное желание поставлять газ по Черному морю в Европу и через страны Балтии. Ну и уже после этого, как выразилась одна представительница, мы взорвем либо Украину, либо другие страны Центральной и Восточной Европы. Естественно, мы против такого проекта. К сожалению, у западноевропейских стран другая точка зрения, и здесь мы не всегда находим общий язык.
