Беседа состоялась в кафе Совета Европы. Молодая женщина выглядела уставшей после ряда встреч в Брюсселе и Страсбурге, где важные европейские должностные лица интересовались ее историей и дипломатично выражали соболезнование.
Уставшая, но не сдающаяся Вера начала разговор с искренней благодарности Литве и ее президенту – за ее смелую позицию по отношению к Российской Федерации, а особенно за ее вклад в разъяснение Западу угрозы режима Путина. Вера сожалеет, что, несмотря на усилия Дали Грибаускайте и других должностных лиц Литвы, не все на Западе понимают, что если падет Украина – падет и Европа.
А Украине трудно, не хватает оружия, коррумпированный и бюрократический механизм правления без активной интервенции с Запада меняется медленно, большая страна не в состоянии вести неконвенционную войну. Украине очень нужна помощь – оружие, амуниция, оборудование, медикаменты. Начать войну конвенционным способом опоздали, и теперь открытые действия с тем, что есть у Украины, безнадежны. Россия в последнее время увеличила военный бюджет больше, чем весь бюджет Украины, поэтому они прекрасно подготовлены к нападению.
"Война без правил – это хаос, - говорит Вера. – Это ямы для пленных и проснувшийся в душах отупевших от ужаса людей зверь, убивающий милосердие и порядочность".
Похищение, пытки, убийства украинских военных и добровольцев уже стали повседневной реальностью. В российских тюрьмах, кроме Нади, тайно содержатся еще 300 человек – Вера уверяет, что ее источник надежен, так как он – из ближайшего окружения Путина. Поэтому освобождение Нади может стать переломом – Россия должна признать, что идет война, и тогда, по правилам войны, обменяться пленными, или, если не воюют, вернуть людей домой.
Машина пропаганды Российской Федерации меняет обвинения в адрес Нади, новые варианты появляются словно кролики из шляпы фокусника. Многим уже непонятно, как и с чего все началось, как Надя оказалась в гуще событий, поэтому Вера согласилась расставить все точки.
Война
Надя уже десять лет в вооруженных силах Украины, сейчас ей 33 года, у нее звание офицера. В 2003 и 2004 году 6 месяцев она служила в мирной миссии в Ираке. Потом выучилась на военного летчика.
Многие военные и гражданские лица возмущались, почему руководство не дает армии приказ защищаться. "Мы будем ждать, пока заберут Восток (восточная часть Украины - DELFI), как забрали Крым?", - спрашивали люди. Поэтому так много людей уехали добровольцами на восток Украины. Среди них была и Надя.
Надя как доброволец-пехотинец была на востоке два раза по неделе. (Украинцы каждую неделю возвращали военных домой, чтобы они не привыкали к ужасам войны, не утратили человечность. Сепаратистов никто не сменяет, они не отдыхают, поэтому уровень их отупения и жестокости трудно себе представить).
В конце второй недели ей нужно было возвращаться на службу, я приехала ее забирать на своем маленьком китайском автомобиле.
Мы собрали все ее вещи, документы, но неожиданно начался бой. Это было 16 июня 2014 года. В 5 часов утра ей позвонил подчиняющийся Минобороны командир батальона, номер 0624, и попросил о помощи. Надя уехала вместе со мной – меня попросили перевезти раненых к автомобилю скорой помощи, так как медики опасались приближаться к линии огня. Пока я два раза съездила – ведь мой автомобиль маленький – Надя уже участвовала в бою, и ее взяли в плен.
Похищение
Я отдала машину военным, чтобы они поехали за ранеными и, быть может, за Надей – но их также взяли в плен и забрали машину. Таким образом в руках у сепаратистов оказались все Надины документы, свидетельствующие о том, что она военная, летчица, украинка. Глава Луганских сепаратистов Плотницкий, по моему убеждению, продал Надю Кремлю за деньги или за оружие.
Кремлю надо было на кого-то свалить вину – погибли журналисты, значит, надо найти, кто их застрелил. Однако мы все детально выяснили – поскольку взятые вместе с Надей в плен военные вернулись, мы с точностью до минуты знаем, что произошло. Надя уже больше часа сидела в подвале, когда российские журналисты Корнелюк и Волошин находились на окраине Луганска, в 8 км от города, на линии огня, где снимали репортажи. Между похищением Нади и их гибелью разница в час и 15 минут. Надя с соратниками сидит в центре Луганска в подвале, а журналисты гибнут за городом.
Вопрос России – только ради того, чтобы доказать, что укропы головорезы, Вы бросаете на линию огня так называемых журналистов, зная, что они погибнут? Ведь на линии огня погибли бы любые журналисты – российские, украинские, американские.
Однако россиянам нужен был показательный суд – чтобы успокоить своих граждан, вот, нас обидели – и мы сразу их по рукам. Выбрали жертву Надю, поскольку знали, кто она – военная, быть может, снайпер, большой опыт службы в вооруженных силах. Кроме того – женщина, легче повлиять.
Но Путину с Надей не повезло – ее сломить не удалось.
Пленные
Надя была ранена в руку, пуля прошла насквозь, поэтому не было опасности для жизни. В плену ее били – так, что рассекли тройничный лицевой нерв, поэтому ее левая часть лица неподвижна. Это нормально. В Луганске вернувшиеся после боя военные отыгрываются на пленных.
Я сама была в плену через полторы недели после того, как начала искать Надю. Я поддерживала связь с сепаратистами. Я была в бою, когда была похищена Надя, и когда я увидела сильные взрывы, я потеряла надежду на то, что кто-то выжил. Это была самая долгая и страшная ночь моей жизни.
Однако в 11 ч. я вдруг увидела , что все три Надиных мобильных телефона в зоне связи, я стала по ним звонить. По одному ответил мужчина – он стал угрожать, что вырежет нашу семью, обвинять нас в том, что мы пришли на их землю. Я осталась спокойной и предложила обменяться пленными, "ваших на наших". Он согласился. Мы стали работать над обменом.
Я обратилась за помощью к самым разным людям – к олигархам и чиновникам, многие сами предлагали помощь, по своей инициативе звонили сепаратистам. Наверное, тогда они еще не понимали, какая золотая рыбка оказалась у них в руках, а эти звонки... Наверное, это моя вина, что они поняли, чего она стоит.
Надя уже была в Воронеже, а я все еще надеялась, что она в Луганске. Я поехала туда, договорившись о встрече с Владимиром Громовым, который называл себя командующим контрразведки Луганской народной республики.
Однако он был в Москве. Я не показалась подозрительной, и мне разрешили уехать. Но когда я вернулась через неделю, его надо было ждать около двух часов, я вызвала подозрение – проверили мой паспорт, выяснили что я из Киева, меня бросили в подвал. Не хочу обижать людей, которые на самом деле были в плену, я была лишь сутки, мне помогли бежать, тот же Громов. Меня просто посадили в подвал, бросили в камеру с мужчинами, которым демонстративно раздали презервативы, чтобы они хорошо повеселились. Я подозревала, что это будет психологическое давление – но я надеялась, что ничего делать не будут.
Еще год назад мне было бы страшно – как Вам страшно меня слушать – но сейчас для меня это нормально. Я привыкла к насилию. Я своими глазами видела висевшие на проводах тела десантников. Тела соратников Нади, друзей разлагаются, отваливаются руки и ноги. Как из земли торчат отрезанные руки.
Мне и даже Наде не так плохо, как украинцам, которых держат в ямах. Эти ямы очищают перед визитами наблюдателей ОБСЕ, а потом – снова туда бросают людей. Я не буду рассказывать, как ведут себя с украинцами, – хочется верить, что они ведут себя по военным правилам. Но война - это все равно жестоко.
Когда разгорается огонь войны, люди забывают о человечности, вылезает на поверхность звериное естество. Враги начинают кайфовать, убивая. Когда не выполняют правила войны – это уже не война, это хаос. На Востоке царит хаос. Поэтому то, что я пережила в подвале – несерьезно, как наш обед.
Когда я вышла на свободу, мне позвонил адвокат из Воронежа – он сказал, что Надя там. Мы обратились в МИД Украины.
Дела
Россия увидела, что дело невозможно слепить, поскольку она сама допустила глупые ошибки – расследование показало, что журналисты еще разговаривали по своим мобильным телефонам, когда Надя уже была в центре Луганска. Тогда они решили пришить ей другое дело – незаконное пересечение границы Российской Федерации. Ведь это логично - убиваешь российских журналистов и бежишь в Россию.
Итак, Дриманов Дмитрий Сергеевич, следователь, который получил Надю с мешком на голове и в наручниках, заявляет всему миру, что она сама перешла через границу. Конечно, выглядит все это неважно. Поэтому придумывают третье дело. Находят попа Марецкого, святого папочку, который прямо на камеру – кстати, в YouTube есть этот ролик – рассказывает, как Надежда Савченко жестоко допрашивала пленных, в их числе и его, 25 марта 2014 года.
Этого свидетеля нисколько не смущал тот факт, что Нади в то время вообще не было на Востоке. Исследование распечатки данных мобильного телефона показали, что Надя находилась в Киеве, поскольку в тот день мы с ней вместе голосовали на президентских выборах. В списке Надя есть, получение бюллетеня подтверждено подписью. Российская Федерация позволяет себе допускать такие глупые ошибки.
Люди
Дела проваливаются, люди видят, что все не так, как представляет Россия. А это самое главное. Я поняла, что все политики полностью зависят от мнения людей. Мнение людей - это рейтинги, за рейтинги борются любыми средствами. Они пытаются манипулировать мнением с помощью пропаганды, каждый избранник власти обставляется как минимум одним, а чаще и несколькими каналами СМИ, которые транслируют заказную информацию. Но правда прорывается, люди начинают думать своей головой, противопоставляют факты.
Общественное мнение поворачивают в другом направлении, тогда политикам приходится бежать за людьми. Вот тогда и приходится становиться слугой народа, начать служить обществу.
Сейчас многие россияне пишут Наде письма – она им отвечает. Люди видят, что в ее письмах нет никакой ненависти, расизма, все хорошо. Тогда они публикуют Надины письма в социальных сетях с благодарностью за то, что она помогла понять, как лжет их телевидение.
Кроме того, француз, который снял фильм о Майдане, зафиксировал кадры, где видно, как Надя пытается успокоить радикально настроенных молодых людей на улице Грушевского. Сейчас эти кадры можно увидеть на YouTube. Она останавливает возмущенных протестующих, делает так, чтобы они не бросали камни в кордон из 17-летних юношей. Настоящий Беркут стоял в 500 м и стрелял – камни до них не долетят, а перед толпой выставили ряд новичков внутренних сил, совсем еще детей.
Конечно, протестующие в бешенстве, они бросаются на саму Надю, наконец, один из военных закрывает ее своим щитом от летящих в нее камней.
Она не хотела кровопролития. Толпа кричала, что она - агент Януковича, а Надя шутила - да, действительно агент, из Троещины. Троещина - непрестижный, простой киевский район, в котором мы живем.
Так против нее пытались даже это видео использовать – якобы она защищала Беркут, ее хотели дискредитировать в глазах украинцев.
Для россиян такая информация была шокирующей.
Тюрьма
В течение больше 10 месяцев я видела Надю пять раз. Всякий раз либо рядом сидел посторонний человек, либо разговаривали через стеклянную стену по телефону. Нам запрещено разговаривать по-украински, но мы все равно говорим. Поэтому постоянно сидит переводчик и все переводит надзирателям.
Надя голодала 83 дня. Она воин. Несмотря на то, что сейчас она - член парламента, у нее есть депутатская неприкосновенность, в первую очередь она - воин. С помощью голодовки она воевала – против российской агрессии в Украине, против своего похищения и сфабрикованных дел. Она борется не только за себя – еще 300 похищенных украинцев находятся на территории России. Мне это достоверно известно, от хорошего друга Путина, который сейчас имитирует освобождение пленных.
Надя 40 дней не получала никакой еды – только пила воду из-под крана. Ей запрещали покупать в тюремном магазине минеральную воду. Никакого чая, кофе, еды. Сгустилась кровь, во внутренних органах стала наблюдаться нехватка кислорода и питательных веществ, поскольку нарушилось кровообращение. У нее началась гипотермия, ее постоянно лихорадило, начались судороги – поскольку от голода ослабли стенки желудка и пищеварительный тракт.
Тогда ей стали вводить глюкозу и аминокислоты. Это делали с 41 по 83 день – после этого вены были настолько истыканы (катетер не вводили), что началась аллергия, вены спрятались, их невозможно было найти, чтобы что-то ввести. Ей стали давать жидкий раствор этих веществ, старались накормить твердой пищей.
Надзиратели могли бы выписать ее из больницы, если бы она начала принимать твердую пищу, и снять с себя ответственность. Им было совершенно неважно, каким ужасным было бы воздействие твердой пищи на организм человека, голодавшего в течение длительного времени.
Но Надя действовала на редкость дальновидно и отказалась от пищи, защищалась от попыток уничтожения и полного разрушения своего организма. Она использовала лишь тот минимум калорий, которого хватило бы на посещение суда. Суд должен был состояться 13 апреля, но его перенесли на 17 апреля, на сегодня. Сейчас я жду вестей от адвоката, не перенесли ли суд и на этот раз. Ведь им нечего предъявить, доказательств у них нет.
Здоровье Нади пострадало необратимо. Нарушился гормональный баланс и эта борьба стоила Наде материнства. Быть может, если бы в ближайшее время предоставили серьезное лечение, это что-то изменило бы, но гарантий нет.
Однако она воин, пилот, она на здоровье не жалуется, поскольку хочет летать. Это для нее очень важно.А пилот не может быть с расстроенным здоровьем, поэтому она обо многом умалчивает.
К примеру, в тюрьме она переболела, отходила на ногах воспаление легких. У нее было воспаление тройничного нерва, воспаление ушей. Ее долго не лечили.
Надя надеется, что суд прекратит дело из-за нехватки доказательств. Адвокаты такую возможность оценивают скептически. Но Надя верит. Иначе она снова начнет голодать, будет пить только воду.
У меня есть идея – попасть к Владимиру Путину. У меня есть что сказать ему, он всего лишь человек, к нему также можно попасть. Сильный человек должен уметь признавать ошибки. Если не он, то его службы допустили ошибку. Он должен взять на себя ответственность и отпустить Надю. Тем более, что в Минском соглашении ясно сказано – отпустить должны всех. Украина свои обязательства выполнила, Россия – нет.
