Российский журналист и лидер независимого профсоюза режимного предприятия в Ижевске выбрал Литву в качестве страны, где он попросил политическое убежище по ряду причин. Во-первых, это легкость адаптации для россиянина, поскольку на русском языке в Литве можно договориться. Во-вторых, Литва находится близко к России.

«И самая главная причина в том, что Литва — независимое государство, которое сможет в моем случае объективно рассмотреть вопрос о политическом убежище, в отличие от того же Кипра, у которого странные и непонятные отношения с Россией. Там политический фактор мог сыграть свою роль и мое прошение могли рассмотреть необъективно. В Литве я абсолютно уверен, что прошение будет рассмотрено объективно», - рассказал DELFI российский журналист Андрей Некрасов.

Деятельность профсоюза обернулась преследованием

Его история выглядит следующим образом. В конце 2012 года, когда Андрею пришлось закрыть свою газету «Ижевский наблюдатель», прошли выборы, на которых он баллотировался в совет Удмуртской республики от партии «Яблоко» (он не прошел), к А.Некрасову обратились работники предприятия «Ижмаш» во главе с молодым инженером-конструктором Валерием Поздеевым и рассказали о том, что ситуация на заводе аховая.

«Мало того, что завод на тот момент проходил процедуру банкротства и создавалась новая структура НПО «Ижмаш», у которой на тот момент даже не было помещения. По статусу на тот момент это не было даже стратегическое предприятие», - говорит он.

Череда переименований, банкротств привела к тому, что работники предприятия получали зарплату 3000-4000 рублей в месяц. На предприятии отсутствовал профсоюз как таковой, и к А.Некрасову обратились за помощью в создании такой организации. Он не отказался.

В течение полугода они проводили акции протеста, митинги, пытались пойти на контакт с руководством предприятия, чтобы найти точки соприкосновения и добиться минимальной зарплаты хотя бы в 10 000 рублей, улучшений условий труда и т.д.

«На заводе часто работали семьями. Когда вся семья получает вместе 8000 рублей, то это не то что уровень бедности, люди начинали отказывать себе в элементарных вещах», - утверждал он.

По его словам, все их попытки не приводили ни к каким результатам, наоборот, в отношении представителей профсоюза начались репрессии. Оказывали давлении с помощью силовых структур, службы безопасности, угрожали увольнением и т.д. В итоге профсоюз с 700 человек (на предприятии работает 4000 человек) порядком численно сократился.

Выехали в Москву

«Ижмаш» - стратегическое, режимное предприятие, особо секретное. Поняв, что мы не можем сесть за стол переговоров с руководством предприятия, мы решились выехать в Москву на митинг, - продолжал он. - Нас приехало 10 человек, мы добрались до Москвы. За нами было наружное наблюдение. Структуры МВД и ФСБ оказывали на нас давление. Их задачей было - выдавить с предприятия», - отмечает А.Некрасов.

Через два месяца после создания их профсоюза администрацией был создан «желтый профсоюз», который был полностью лоялен руководству завода.

«Надо понимать, что на «Ижмаше» часть оборудования стоит либо с царских времен, либо получено по ленд-лизу во время Второй мировой войны. А последнее оборудование на тот момент в 2013 году станки были закуплены в 2008 году», - рассказывает собеседник.

В итоге члены независимого профсоюза провели пикет в Москве, к ним вышли представители госкорпорации «Ростехнологий». В.Поздеева под камерами проводили в здание, провели с ним переговоры, пообещали посадить директора предприятия за стол переговоров и минимальную зарплату работникам предприятия в 10 000 рублей.

Началось преследование

По возвращению в Ижевск начались переговоры, зарплату подняли, начались переговоры по заключению коллективного договора: «Но мы были костью в горле у Константина Бусыгина (глава предприятия), протеже Дмитрия Рогозина. Именно Д.Рогозин придумал идею создания концерна «Калашников» (в который вошел и "Ижмаш"), но мы показывали реальное положение дел на заводе. Это, конечно, никому не нравилось».

«Видимо, в какой-то момент созрел план провокации руками ФСБ, и мы должны были быть арестованы. Но все пошло не так, как они задумывали. В ходе переговоров у них возникла идея фабрикации уголовного дела о вымогательстве. В итоге К.Бусыгин написал заявление по факту вымогательства с нашей стороны. Меня арестовали и увезли в главное управление ФСБ по Удмуртской республике», - говорит А.Некрасов.

Предлагали дать признательные показания, но журналист отказывался это сделать. Тем не менее в итоге его отпустили. «Они хотели быстро сфабриковать дело по моим показаниям», - считает журналист.

В течение следующих 10 месяцев шли постоянные допросы членов профсоюза, А.Некрасов выступал в качестве свидетеля и никуда на тот момент уезжать не собирался, но работа профсоюза приостановилась. Многие члены вышли из профсоюза. Через 10 месяцев А.Некрасову предъявили обвинение и попытались передать дело в суд, но прокуратура ответила отказом.

«Но ФСБ не отчаивалось, дело вернулось на доследование, появились новые секретные свидетели. Но даже тогда я надеялся, что даже если все окончится плохо, то нам удастся доказать, что нас преследовали только из-за нашей профсоюзной и журналисткой деятельности», - уверял собеседник.

Однако параллельно с этим возникло новое дело по факту клеветы. На А.Некрасова написал заявление Андрей Шутов, глава фракции «Единой России» в Госсовете Удмуртии и глава крупной компании. Дело стало развиваться. «Я опубликовал сведения о наличии недвижимости у Шутова в США, утверждал и утверждаю, что это его недвижимость и он ее не задекларировал. Суд встал на его сторону и я получил судимость в марте 2015 года», - продолжал он.

Боролся в коррупцией, как мог

- В этот момент вы не могли заниматься ни профсоюзной, ни журналисткой деятельностью?

- Эта борьба с госаппаратом, суды, адвокаты... Моя деятельность оказалась парализованной. Задача была только выжить.

- В какой момент вы почувствовали угрозу для себя?

- С самого начала. Но тогда я понял, что меня скорее всего арестуют и у меня не будет никакой возможности добиться правосудия. У меня появилась судимость, следовательно, по другому делу о вымогательстве мера пресечения могла была быть сменена на арест. В марте месяце я взял билет и решил рискнуть. Неясно было, смогу я пересечь границу или нет. Я поехал в Казань, выключил все телефоны, добрался до аэропорта и каким-то чудом прошел паспортный контроль. Сел в самолет и оказался в Стамбуле. Оттуда на автобусе я выехал в Тбилиси. В Грузии я увидел, как страна, выбравшая прозападный путь, может преобразиться за 10-15 лет. После этого в июне я прилетел в Вильнюс, имея литовскую визу. Потом я вылетел на Кипр, где у меня была встреча с представителями Анонимного интернационала. Я должен был взять у них интервью. Но, как выяснилось, у Интерпола уже был ордер на мой арест и пограничник сообщил о моих проблемах. Я был арестован».

- Что такое 10 000 рублей для жителя Удмуртии?

- 10 000 — это тотально мало. Но в 2013 году, когда не было падения рубля, экономического кризиса, это позволяло людям хотя бы покупать себе еду и мало-мальски обеспечивать минимальные потребности. Зарплаты на «Ижмаше», концерне «Калашников», даже после того, как мы добились этой минималки, оставались маленькими.

- Ваш профсоюз существовал за счет взносов?

- У нас взносы делали сами люди не через бухгалтерию предприятия. Мы как могли пытались собирать деньги, но финансы наши были скудными. Листовки и агитлитературу мы делали за свой счет. Я продолжал заниматься журналисткой деятельностью и тратил свои деньги на профсоюз. Иногда помогали сочувствующие.

- Ваша газета была частной?

- С 2011 года эта газета существовала. У нее был тираж. Она задумывалась как рекламная бесплатная газета. Мы решили объединить рекламу с политической составляющей. Это был 2011 год, начинались протесты на федеральном уровне. Появилась какая-то иллюзия свободы. Сейчас я понимаю, что нет другого варианта, как смена режима для того, чтобы появилась свобода СМИ и т. д.

- Вы полагаете, что вас пытались изжить не на местном уровне, а на федеральном?

- Заказчиком был Бусыгин, но это команда Рогозина. Это уровень вице-премьера. На данный момент Бусыгин является главой «Росграницы». И эта команда делает все, чтобы я оказался на родине, чтобы я не говорил, что происходит на родине, на оборонном предприятии «Калашников». Там была афера за аферой, и мы об этом говорили. И наносили им репутационный ущерб.

- Почему не хотят устроить нормальные условия для работников?

Andrejus Nekrasovas
- Концерн «Калашников» на тот момент принадлежал госпредприятию «Ростех». И стимул у Бусыгина делать его прибыльным отсутствовал. Он рапортовал, что все идет нормально, но растут долги, так что дайте нам еще кредит. Потом создали новую структуру НПО «Ижмаш». Я объясню для понимания. Изначально был завод ОАО «Ижмаш» до 2013 года. Было огромное количество долгов. В конце 2012 года началась процедура банкротства. Далее возникает новое юридическое лицо под названием НПО «Ижмаш», на которое переводятся все договора старого «Ижмаша», штатные работники и, по сути, — это фирма пустышка, у которой ничего нет. У нее до 2013 года не было даже помещения. Но они пытались нарисовать сумму долга старой структуры новой структуре. Но от долга удалось отбиться. Им удалось добиться прав на бренд «Калашников». Михаил Тимофеевич передал права на бренд и эта фирма-пустышка стала владельцем многомиллионного бренда. Видимо, по планам Рогозина должна была состоятся приватизация НПО «Ижмаш», которая должна была переименоваться в концерн «Калашников». Они провели ребрендинг и объединение двух заводов, присоединив успешно действующий «Ижевский механический завод», который производит оружие, противотанковые ракеты и т. д.

- Судя по вашим словам, там старое оборудование. Как на этом можно производить оружие?

- На «Имжмаше» производят автоматы «Калашников». Они, мягко говоря, слегка устаревшие. И все, что делается сейчас, делалось на том же оборудовании в семидесятые годы. Нового оборудования нет. Эти автоматы делаются на старых станках, людьми залитыми в масле и т.д. Все устаревшее. Поэтому объемы производства оружия не очень большие. И до середины 2013 года производилось гражданское оружие и были поставки в США. Я не знаю, как на этом сказались санкции.

- Вы связываете ваше преследование с именем Рогозина?

- Несомненно. Это Дмитрий Рогозин. Когда он приезжал в Ижевск весной 2013 года, мы прорывались к нему. Приезжает популист, который по телевизору говорит, что мы за оружейников, пытаемся что-то делать. При этом он приезжает с кучей охраны, к нему простым работникам невозможно подойти. Перед встречей с ним работников опрашивали: что ты собираешься у него спросить? Поэтому мы решили дойти на него не на территории завода, а вне него. У дома-музея Петра Чайковского в Воткинске мы начали ему кричать — послушайте нас! Мы даже с ним некоторое время поговорили. Он пообещал, что на заводе нас к нему подпустят. Но нас так и не пустили. Т.е. он лично нас всех видел.

- Т.е. вы связываете ваше преследование в ним?

- С Бусыгиным. Все таки это Бусыгин, но Рогозин знает об этом. Это его руководство.

- Что вас сейчас ожидает в России?

- Меня ожидает необъективное уголовное разбирательство. После всех скандалов мне не только 15 лет дадут, а заведут еще ряд уголовных дел и я проведу в тюрьме до конца жизни. Как только я вернусь, я уверен, на меня будет оказываться колоссальное давление. ФСБ работает так — давит. Меня ждет незавидная судьба до смены политического курса страны.

- Какие перспективы сейчас у вас в Литве?

- Мне должны дать ответ о предоставлении или непредоставлении политического убежища. В течение полугода я точно получу ответ. В случае положительного ответа я останусь здесь в качестве политического беженца, буду тут жить, учить язык, пытаться удаленно влиять на ситуацию в России. Если мне откажут — я буду экстрадирован в Россию и меня ждет "интересная" судьба в российских колониях.

- Вы знакомы хорошо со словом коррупция. Что для вас это значит?

Andrejus Nekrasovas
- Я вижу нашу российскую коррупцию, как некую систему, на которую опирается нынешняя государственная машина. Коррупцией у нас повязаны все, кто ведет активную деятельность, начиная от бизнеса, заканчивая любым чиновником. Вся система государственной машины, вся ткань состоит из коррупции. Почему Путин создал эту систему? Когда человек коррупционер, он легко управляем. Как только он начинает выходить из-под контроля, на него очень легко возбудить уголовное дело. Поэтому сейчас все, будь-то Москва или Удмуртия, занимаются коррупцией. Она поощряется. Все ею окутано. Как это изменить? Меня очень вдохновил пример Саакашвили, потому что резкими, волевыми действиями можно эту систему разрушить. И я вижу, что Грузия — совершенно другая страна. В России этот процесс будет намного тяжелее, но я уверен, что это возможно. Главное, чтобы произошла смена власти в ходе дворцовых переворотов или как-то еще... Необходима смена власти, чтобы мы могли расчищать авгиевы конюшни, которые появились у нас при Путине.

- Поддерживаете связь с Ижевском? Продолжается профсоюзная деятельность?

- Профсоюзная деятельность на концерне «Калашников» не идет. Завод перешел под контроль совершенно другой группы. Рогозин отстранен, это совершенно другая властная группа. Завод частично приватизирован. 49% концерна «Калашников» ушло в частные руки за какие-то смешные деньги. С кем я поддерживаю связь и как пытаюсь влиять на ситуацию — публично об этом сейчас говорить несколько опасно. Но, я думаю, что в любом случае все сложится хорошо. И я хочу выразить слова благодарности литовским чиновникам — главе МИД, главе МВД и Департаменту миграции, кто так или иначе принимал участие в моем деле, чтобы я с Кипра был выдан Литве.

Про коррупцию хочу добавить. Что это настоящая раковая опухоль которая в итоге, если с ней не бороться, приведет к распаду государства. Но пока она является ее основой. И борьба с коррупцией госаппаратом воспринимается как покушение на жизнь самой государственной машины. А я боролся, как мог, понимая ее пагубность. При помощи развития элементов гражданского общества и при помощи развития, как мне казалось, свободы слова. Т.е. публиковал факты коррупции, изобличая коррупционеров.

Поделиться
Комментарии