— В вашем собрании около 55 тыс. экспонатов. А с чего всё начиналось?
— 40 лет назад, в эпоху СССР, я ходил на помойки, потому что не существовало антикварных и винтажных магазинов. В 1960–1970-е годы Арбат, Остоженка и Пречистенка были переполнены коммунальными квартирами, где в маленьких комнатках прежде ютились так называемые бывшие — дворяне, учителя гимназий, актрисы. После их кончины старинные гардеробы просто выбрасывали. Я всё это подбирал, после чего моя мама помогала мне стирать и реставрировать вещи.
До эмиграции во Францию в 1982 году я собрал очень приличную коллекцию. Но всё, что у меня было, осталось в России, и на Западе я начал с нуля. А там было изобилие блошиных рынков и винтажных салонов. Так я собрал свою многотысячную коллекцию.
— Почему вы сконцентрировались на платьях только российских актрис?
— Я мог бы сделать выставку и голивудских див, но сейчас это не будет востребовано. В России взлет патриотических настроений. Зрители хотят национальную гордость, им не нужны ни Диор, ни Шанель, я уже не говорю про менее известные марки.
— Как вы получили эти платья?
— Я обошел всех актрис и их наследников: детей, племянников, соседей, кого угодно. Ходил, так сказать, на поклоны. Но эта коллекция востребована только в России, потому что в других странах наши дивы неизвестны.
— Мне кажется, Татьяну Самойлову помнят все.
— В какую сумму обошелся самый дорогой наряд?
— Никогда этого не скажу, но не дороже денег. Платья Поля Пуаре, Кристиана Диора или Фредерико Ворта стоят гораздо дороже. Не так давно вдовец Гурченко проводил аукцион, и платья не ушли, потому что стоили по 300 тыс. рублей. У нас просто нет такого рынка, и не факт, что после этой выставки он возникнет. Но сам интерес огромен.
После первой выставки на ВДНХ старушки писали мне письма: «Пожалуйста, возьмите вещи моей мамы, иначе они пропадут». Это очень трогательно. В России до сих пор очень остро стоит проблема музея моды. У нас огромная страна, и музеи моды могут быть в каждом городе, но этого нет.
— Чем собираетесь удивить гостей?
— На выставке будет непрерывно играть музыка из фильмов. В зале — проецироваться винтажное кино. Моя выставка — машина времени, путешествие по эпохе этих прекрасных артисток. У каждой был специфический вкус.
Самойлова любила черное и золото. Гурченко — красное и контрастное. Фатеева — розовое и блестки, а Кустинская — только леопардовую расцветку. Эти вкусовые пристрастия достойны изучения. Когда люди придут на выставку, у них будет представление о том, что представляла из себя каждая звезда в стилистическом плане и как она себя преподносила.
— Что вы можете сказать о гардеробе современных актрис?
— Кого вы считаете иконами стиля прошлого и настоящего?
— В раннее советское время самой стильной актрисой считалась Любовь Орлова, потом пальма первенства перешла Людмиле Гурченко. А сейчас я считаю, что это Рената Литвинова. Но сегодня культа иконы стиля почти не существует в России. Кроме Литвиновой, Эвелины Хромченко и Надежды Бабкиной, я больше никого не знаю.
— Что вы вкладываете в понятие «икона»? Чем, например, соответствует ему Бабкина?
— Очень многие женщины, которым за пятьдесят, ориентируются именно на ее стиль. Русская краса, богатство, изобилие украшений, темные волосы, взгляд с поволокой и красные губы — это многим нравится, и многие хотели бы походить на этот типаж. Но икона стиля — временное состояние. Была Майя Плисецкая — умерла, была Тина Канделаки, но ушла в тень по рабочим соображениям. Икона стиля — это те, кому подражают, а не те, кто нравится или не нравится.
— Сможет ли ваша выставка культивировать чувство стиля у публики?
— Я уверен, что она возродит большой интерес к кино, моде и культуре. Надеюсь, что она даст толчок к открытию музея моды. Думаю, наши посетители будут бережнее относиться к своему гардеробу, не станут выкидывать ценные вещи, а лучше принесут их мне. Чтобы наши потомки не сказали: «Мы даже не знали, что они носили».