Вчера в Русском драматическом театре был показан спектакль Бориса Мильграма «Персидская сирень», в котором главные роли исполнили известные российские актеры Лия Ахеджакова и Михаил Жигалов.
«Персидская сирень» – это проникновенная, овеянная легким налетом иронии и грусти история о людях, пытающихся преодолеть отчужденность мира, старость и одиночество. «Персидская сирень» – это не только запах духов, хотя о духах и запахах говорится на протяжении всего спектакля, но и запах прошлого, молодости, запах жизни, где нет старости и одиночества, где «все живы».
Герои Ахеджаковой и Жигалова, как часто бывает, живут на одной лестничной площадке, но познакомились только на почте: он пришел на почту, чтобы украсть из ящика письма своего удачливого соседа, а она – чтобы, наконец, увидеть своего героя, Данко, который, конечно же, таковым не окажется... Отпраздновавшая в прошлом году солидный юбилей актриса на сцене была легка, как перышко, а в дуэте с М.Жигаловым они ко всему еще вместе и пели, и танцевали.
«Персидская сирень» была написана Николаем Колядой около 20 лет назад специально для народной артистки России Лии Ахеджаковой – ведущей актрисы театра «Современник». Она хорошо известна зрителю своими работами в театре. Фильмография Лии Ахеджаковой (50 фильмов) включает такие шедевры, как «Москва слезам не верит», «Гараж», «Ирония судьбы, или с легким паром», «Небеса обетованные» и многие другие, любимые всеми киноленты. В 2007 году актриса получила премию «НИКА» — «Лучшая женская роль второго плана» в фильме «Изображая жертву» К.Серебренникова.
После спектакля актриса, расположившись в гримерной Русского драмтеатра, ответила на вопросы DELFI. Кстати, ее помощницы попросили не спрашивать об «Иронии судьбы…» и личной жизни: «она интеллектуальный человек, говорите с ней о театре…»
- Лия Меджидовна, Вы бывали в Вильнюсе не один раз, здесь Вы играли и снимались… Ваше впечатление от города?..
- Вильнюс меняется, как и все города с течением времени, он становится чище, лучше, удобнее. Архитектура уже не такая срамная, как в былые времена. Я очень люблю вильнюсский Старый город да и Каунас очень люблю. И вообще здесь все изумительно, Литва – это счастье.
У меня, кстати, здесь одна история была, еще в стародавние времена. Иду я по улице, слышу – за мной кто-то бежит, я испугалась, так как была одна. Этот кто-то все быстрее, и я быстрее, и все-таки меня догнали, оказалось – женщина. Она подошла – говорит, вы знаете, я с дачи еду, у меня с собой клубника – я вам подарить хочу. И подарила мне банку такой свежей-свежей клубники. Было очень приятно…
У меня здесь было много хороших встреч, хороших людей. Я очень люблю Будрайтиса и Адомайтиса, мы общались и с тем, и с другим, но с Юозасом больше. Каждый раз, когда мы с Юозасом встречаемся, то прямо как родные люди. Прихожу на съемочную площадку через пять-семь лет и вижу: все тот же нежнейший замечательный человек.
- В одном из своих интервью вы говорили, что мечтаете работать с «вахтанговцем» Римасом Туминасом…
- Я абсолютно им очарована. Вы знаете, у нас в театре к нему такая любовь! В нашем театре он сделал всего два спектакля – «Играем Шиллера» и «Горе от ума». Вот чем он славится, так своими актерскими работами – они божественны. Я однажды была у него на репетиции – сначала был прогон «Горе от ума», а потом он делал замечания, но как деликатно он это делал, как он умно, тонко направляя артиста. Он вообще отмечен милостью божьей. Не удалось мне с ним поработать, но я мечтаю об этом. И он человек деликатнейший, умнейший, – он, когда молодых актеров хотел направить, не желая их обидеть или испугать, стал рассказывать истории из своей жизни… Он вообще потрясающий рассказчик и очень искренний человек. В Москве, во МХАТе я также видела его «Маскарад»... Я потеряла очень много, что мне не довелось с ним работать.
- А он еще собирается с «Современником» сотрудничать?
- Мы бы мечтали, но откуда мы знаем, как его жизнь далее повернется. То же самое и о Някрошюсе могу сказать, по моему мнению, это лучшее, что есть в современном театре. Последнее, что я видела – это его «Фауст», а мой любимый – «Отелло». Но и «Фауст» – это такой восторг, это безумно красиво, это изобразительно потрясающе. Впервые я его видела здесь, в Вильнюсе, когда он был в Молодежном театре и поставил «Дядю Ваню». Я тогда здесь снималась и пошла посмотреть этот спектакль на литовском языке. Я помню, что вышла тогда в каком-то потрясении. У вас тут просто гнездо… А Коршуновас, а Вайткус!
- Йонас Вайткус тоже, кстати, «Горе от ума» поставил…
- Да, два «горя» получается – и тут, и там… Мне еще хочется о Кирилле Серебренникове рассказать, у меня с ним были две работы, талантливейший человек. Он делал «Фигаро», а спектакль «Изображая жертву» я считаю просто подарком. Он еще к тому же очень добросовестный, он, как и Туминас, за каждую роль борется, ни одну роль на самотек не пустит. Я таких режиссеров очень люблю, которые не позволят тебе существовать вне образа, не позволят, чтобы в спектакле у тебя были пустые места, он очень нежен к актерам.
- Расскажите, пожалуйста, о своих последних работах в кино.
- Я только что снялась на «Ленфильме» у И.Масленникова… Но очень боюсь говорить о том, что еще не готово, я еще картины не видела, и даже не знаю, как я там сыграла… А совсем недавно вышла картина «Четыре возраста любви» очень хорошего режиссера Сергея Мокрицкого, состоящая из нескольких новелл. Фильм рассказывает о любви – молодой любви, людей среднего возраста, любви матери и отца, который погиб в Чечне, очень интересная такая философская новелла… Я играю в новелле «Зима», в которой показана любовь пожилых людей, у них любовь уже, может, и угасла, а, может, – это самое дорогое, когда они становятся неразлучниками.
- В Вильнюсе осенью, как ожидается, пройдет фестиваль «Золотая маска в Литве», на который приедут известные московские, а, возможно, и питерские театры. На нынешней «Золотой маске» для Вас что-то стало открытием?
- Да, в Питере появились два замечательные спектакля в Александринке, я совершенно ошеломлена. Я давно знаю такого режиссера Андрея Могучего, который работает у Фокина, и вот я видела его спектакль по Гоголю «Иваны», и это просто шедевр. Там же поставлена «Чайка», которая получила «Золотую маску», польским, очень матерым режиссером Кристианом Люпой, для меня этот спектакль открытие. Я до этого видела «Чайку» Люка Банди, одного из лучших режиссеров в мире, но это совершенно другая «Чайка», это просто роскошный спектакль, он не зря получил «Маску». Вам однозначно надо привезти эти два спектакля.
- Возвращаясь к «Персидской сирени», Н.Коляда эту пьесу написал специально для Вас…
- Да, я его попросила, это было очень давно, мы за это время сыграли в антрепризе «Старосветских помещиков», сыграли немецкую пьесу Даниэля Калля, сыграли «Фигаро», так что был какой-то опыт с антрепризами. Но этот спектакль продолжает жить, в нем основная даже не тема одиночества, а ситуация, когда все позади...
- В спектакле символом ностальгии стали различные ароматы – «Шипр», «Красная Москва», «Крымская фиалка», «Кавказская Ривьера» и, наконец, «Персидская сирень»… Запах сирени Вам дорог?
- Мне дороги ароматы мамы, аромат детства и, конечно, аромат сирени… Моя мама актрисой была и весной со спектакля приносила огромные букеты сирени…
- Герои пьесы говорят на таком специфичном русском языке, это и «дурко», и «задергашки», и «снасиловал»…
- Это все Коля Коляда, он живет на Урале, отсюда такая лексика. А русскому языку надо у Гоголя учиться, я недавно перечитала его «Шпоньку и его тетушку», и вы знаете там каждое слово – будто пьешь живительную воду. Но на таком языке не разговаривают, он есть великая литература.
Пространство русского языка, конечно, сужается – и в Литве, и в Киргизии, где мы недавно были, так и должно быть. Есть же русские, которые живут во Франции, и многие старики говорят на том, старом, языке. Целуя ручку, они говорят «голубушка», и ни с кем не борются.
С другой стороны, мы знаем, что приезжают наследники рода Романовых, которые плохо говорят по-русски, и у них французский акцент.
У меня в Париже есть такие знакомые старики, которые говорят на том, еще дореволюционном русском языке. И он прекрасен. Сейчас же мало кто говорит на красивом русском языке, но стоит приехать, например, в Вологду и послушать их язык – это замечательно.
Что касается Литвы и России, то надо сказать, что мы с вами расстались, но еще не встретились. Но Литва ведь всегда была дружелюбной, в отличие от многих территорий Советского Союза, я никогда не ощущала здесь чужого пространства. И зритель здесь доброжелательный, холодноватый, но доброжелательный.
- Вы известны своей активной гражданской, гуманистской позицией, о которой заявляли и в 1993 году и сейчас, в том числе в отношении Светланы Бахминой… Вам не кажется порой, что Вы в этом вопросе «один в поле воин»?
- Вы знаете, сейчас в мире шоу-бизнеса появилось много людей, гражданское мужество которых привело к тому, что они пошли в «Единую Россию», это к сожалению. Что тут еще добавить? Не могу сказать, что гражданское чувство в России растет, скорее, можно сказать так: есть проснувшиеся и есть дорвавшиеся. И это уже не интеллигенция.
- Лия Меджидовна, спасибо за беседу, можно ли у Вас на прощание попросить автограф?
- Да, конечно, с удовольствием… Мне так нравится в Литве бывать. (Пишет). Наташа, счастья вам на этой роскошной Земле!
