Таранда много и часто смеется, и в глазах у него, в общем-то взрослого человека, солидного отца семейства, бегают черти. Не маленькие хитрые чертики, а большие, веселые и смеющиеся черти. Еще в нем подкупает какая-то очень неказенная откровенность. О таких говорят "душа компании".
Гастрольный спектакль Театра имени Моссовета "Учитель танцев" (по одной из искрометнейших театральных комедий испанца Лопе де Вега), который и привел Гедиминаса Таранду на Землю обетованную, можно охарактеризовать фразой из бессмертного фильма "Покровские ворота": "Я переложил вашу полечку на язык родных осин". Пьесу сильно осовременили, что не слишком сильно пошло ей на пользу, хотя, если уж быть совсем честными, Лопе де Вега испортить сложно.
- Гедиминас, каким было ваше детство?
- Родился я в Калининграде в конце февраля 61-го года. Мама моя работала в театре. Отец был военный. А вообще началось все с того, что отец приехал набирать молодых солдат в Воронеж, где и познакомился с моей мамой, влюбился и увез ее в Прибалтику. Сначала в Вильнюс, потом в Кенигсберг (Калининград). Месяца три назад мы с мамой и братом там побывали. Потащили ее - а мама там лет 40 не была - смотреть те дома, где мы жили. Мама все вспомнила, я, кстати, тоже. Хотя мне лет пять было, когда мы в Воронеж переехали. И она говорит: "Давай зайдем", я ей: "Мам, ну как? Ты представляешь, как на тебя посмотрят, когда ты скажешь, что 45 лет назад здесь жила?!" Она говорит: "Пойдем, пойдем, ничего страшного. Пойдем!" И вот мы пошли, поднялись на наш этаж и позвонили в квартиру, где раньше жили.
Нам на удивление быстро открыли. Мы поздоровались. Начали что-то говорить, и тут хозяйка дома удивленно так на меня посмотрела, оценивающе, и говорит: "Ой, а мы вас, похоже, знаем". Я ей сказал, что много снимаюсь, а здесь мы потому, что раньше жили тут. Они нас провели в квартиру. Прошли в комнату. "Мама, посмотри, вот зеленая печка, помнишь, я с нее прыгал?!" Потом уже к ним обращаюсь и спрашиваю, стоит ли за стеной такая белая печка. Они сказали, что, конечно, стоит, пройдите и сами посмотрите. Так мы и ходили с мамой и братом из комнаты в комнату, удивляясь, что, хотя все и отремонтировано-отреставрировано, но многие вещи на прежних местах. И насколько это все четко в памяти отпечаталось. Нашли в саду яблоню, которую мы с мальчишками обдирали. До сих пор стоит, такая зеленая, красивая. Плодоносит до сих пор…
- С какого возраста вы себя помните?
- Ну, так, чтоб отчетливо, то лет с четырех, наверное. Меня года в три уже на хутор отдавали. На настоящий литовский хутор к деду с бабкой. Конюшни, сараи, подвалы, сад, овраг. Лес. Озера. На холме дом стоял. Бабка с дедом строгие были. А дед вообще коленями на горох ставил. Или на ядрицу. Но он не наказывал просто так - только справедливо. Я как-то двух лошадей с соседнего хутора угнал, а в другой раз стадо коров в лес отпустил, на Дон сбежать хотел - там же казаки, Сечь без нас, да и вообще Азов турки захватили... Начитался чего-то тогда, рассказов наслушался. Братца младшего подхватил, Витусика, еды собрал, плот сколотил и лошадей вот угнал… За это, в общем-то, надо наказывать, я и тогда это понимал. Но стоял коленями на горохе и молитву читал. А потом бабка выходила и говорила: "Ну, все. Вставай", а я ей: "Нет, еще не до конца отстоял". Это вот стояние на горохе меня закалило. Не просить пощады. Не просить снисхождения. Но было больно.
-В юности что вас больше всего привлекало? Чем занимались?
- Спортом в основном. Греблей на каноэ, борьбой, футболом. Дзюдо занимался. Борьба занимала самое большое место в моей жизни. Я до сих пор не понимаю, как я из борьбы перешел в балет. Наверное, все же какая-то романтическая жилка была во мне. Гребля шла очень хорошо, успехи были и достижения. Я помню тренеров, мужиков, которые нас, пацанву-сорвиголов, с улиц собирали, вытаскивали и направляли, к спорту приучали. И прививали «понятия» - что драться в подворотнях глупо, что ты сильный, что не должен угнетать других. Памятники им надо ставить за то, что они смогли нас всех вот так собрать. Из наших дворовых компаний процентов девяносто ребят уже тогда по тюрьмам сидели, а некоторые и сейчас сидят. А нас они смогли как-то от этого уберечь.
- Ваша мама - казачка, насколько я знаю?
- Да, мама казачка. Она много о своей семье рассказывала, о вольнице… Когда мать с отцом развелись, она взяла нас с братом, и мы вернулись в Воронеж. Потом туда же приехала мамина сестра со своими сыновьями. Поселились мы все вместе в одной квартире. Было здорово. Стол был такой большой общий, где все вечером собирались. Нас звали соловьями-разбойниками - у мамы фамилия Соловьева была. Дрались мы много. Помню, я подрался как-то сильно, пришел к матери и давай жаловаться: "Мама, мама, меня мальчики побили". А она мне как шарахнет оплеуху - аж искры из глаз посыпались. Я ей: "Мам, ты чего?", а она: "Ты к кому пришел жаловаться? Ты пришел жаловаться к женщине. Ты - старший мужчина в семье. И ты пришел мне жаловаться, что тебя побили?" А потом, помню, она в комнате рыдала. Я ей бесконечно благодарен за то, что она не вырастила из нас маменькиных сыночков, а вырастила нормальных мужиков, которые могут нести ответственность за свои поступки. Способных встать и без боязни признать свои ошибки. И тогда же, в семь лет, кончилось детство.
-А отец?
- Мой папа - настоящий полковник, я, помню, этим невероятно гордился. И те бабка с дедом, что на хуторе жили, - это его родители. Он мне много про Литву рассказывал. Про историю народа, про то, как в битвах участвовали. Про уклад в старые времена, про быт. Про великий литовский народ. Про то, как во времена нашествия татаро-монгол на Русь литовские полки стояли в резерве и что если бы не они, то… И меня часто спрашивают, кем я себя больше ощущаю - литовцем или русским, и я всегда отвечаю: "Я служу России". России служили грузины, немцы, татары, евреи. И я служу. Но нехватка мужской любви всегда ощущалась. И помню, меня безотцовщиной клеймили. Тогда такое слово было для тех, чьи отцы по каким-то причинам с детьми не жили. И вот меня этим довольно сильно загнобили, а я драться все время лез, ходил весь в синяках. А потом, помню, отец приехал - в форме, при погонах, блондин, красавец… И повел нас с братом гулять. И вот тут-то дворовые приутихли. Поняли, что не вру про папу-полковника. Помню, тогда обернулся в их сторону и подумал: "Салаги. У кого еще есть такой отец?!"
- А как вы все-таки в балет попали?
- Я поступил в балетное училище в Воронеже в 74-м. Сам от себя этого не ожидал. Но как-то вот получилось. Когда мама в Воронежском театре оперы и балета работала, я все спектакли пересмотрел. Да и друг меня как-то подбивал, мол, там, в балетном, такие девочки красивые. В общем, оказался я в балетном. Надо сказать, что мне балет мужской не особо нравился, особенно бесили чулочки белые, в обтяжечку... Очень трудно во всем этом найти собственный путь. Его как-то учителя показывают, родители. И вот дальше есть дорожки, ты можешь туда пойти или сюда, но путь - он оттуда, из детства. И моим путем стал балет. В 76-м я перевелся в Москву, в Московскую академию хореографии. Но сначала брата отправил, Витауса, а потом и сам решил, что если уж балет, то Москва и Большой театр. Нас, танцоров, в семье четверо. Кроме меня и Витауса – еще и дети маминой сестры: средний - в Испании, младший - в Америке
- В дружбу верите?
- Да. Как же без этого? Дворовая компания… Расскажу вам об одном уникальном случае. Вы просто не поверите. Театр. Вечер. Заканчивается спектакль, подходит администратор и говорит: "Гедиминас, к вам лучший друг детства". Я хмыкаю удивленно: "Ну, говорю, зовите его сюда". Входит парень. Смотрит на меня: "Ну, че, не узнаешь?" Я ему: "Неа. Не узнаю". Он: "Ага. А как в подвале на улице Александра Невского скручивали из махорки, коры и газеты козьи ноги? Помнишь?" Я на него смотрю: "Лисица, это ты?" Представляете? Лисица, с которым мы жили дверь в дверь на лестничной площадке, козью ножку на двоих одну смолили… Это нам по пять лет тогда было. Ну, или по шесть. И вот он всех помнит. Я вообще своих друзей люблю. То, что мы можем встретиться, - это здорово. Я иногда от счастья не могу выразить, как я их люблю. Меня чувства переполняют.
-У вас дочка подрастает…
- Да, Дэйманте – это главное, что у меня в жизни есть. У нее потрясающие данные, божественный подъем, она прекрасно сложена, занимается художественной гимнастикой, любит петь. По телевизору вместо мультиков смотрит исключительно балет, причем мы ее не заставляем. Пересмотрела все мои спектакли. Я спешу домой, чтобы быстрее обнять дочку, посмотреть, как грациозно она изображает на ковре Багиру из спектакля "Маугли". Вообще дети делают человека совсем другим. С появлением дочери я понял, что именно она смысл моей жизни. Не уверен теперь даже, что сын для мужчины важнее. Раньше думал, что вот, мол, мальчик, продолжатель рода. Теперь считаю, что ничего лучше дочки для мужчины быть не может.
-Самое сильное переживание можете вспомнить?
- Самое сильное? Самое страшное? Ну, не знаю. Их столько было. Что-то связанное с собой в какой-то ситуации быстро стирается. Как-то мы с моей молодой женой ехали в машине по трассе, в Подмосковье где-то, болтали. Я любил быстро ездить, может, километров 200 в час. Ощущение скорости, счастье, переполняющее тебя, любимая женщина рядом, и вдруг - секунда, полсекунды, машину закрутило, вынесло на встречную, потом на обочину, потом опять на встречную, и как-то так мы остановились в полуметре от совершенно невменяемо-белого шофера автобуса. Он шел по встречной и еле успел затормозить, увидев, как нас несет. А воскресенье было, дорога пустая. Я посмотрел на жену. Слова сказать не мог. Перекрестился тогда и сказал: "Не обещаю, что не буду рисковать, но так быстро ездить больше не буду". И не езжу. Ну, почти. По крайней мере, когда в машине жена и дочь. Есть определенная скорость, которую не перехожу. Это вот то, что со страхом связано.
Или вот на корриде был. Так я и еще человек десять, когда быка выпустили, в загон прыгнули. И он с одной стороны загона дышит так страшно, а мы с другой топчемся. Никогда раньше не думал, что бык - такой страшный зверь. Да, и с пятого этажа прыгать было страшно. Но сказал - прыгну, открыл окно и прыгнул, ради любимой женщины. Как говорил Наполеон, главное - ввязаться в драку, а там посмотрим. У меня по жизни так и получается. Хотя в первую очередь преодоление страха важнее, как мне кажется.
Досье:
Гедиминас Леонович Таранда родился 26 февраля 1961 года в Калининграде в семье военного и бухгалтера. Затем семья переехала в Воронеж. По отцу Гедиминас - литовец, по маме - казак. В 1976 году поступил в Московскую академию хореографии. По распределению попал в Большой театр, дебютировал в спектакле "Дон Кихот". Юрий Григорович специально для Таранды поставил спектакли "Раймонда" и "Золотой век". В 1984 году впервые оказался на гастролях за рубежом - в Мексике. После этого четыре года был невыездным. В 1993 году был уволен из Большого театра. В 1994-м создал Имперский русский балет, который завоевал мировую известность. В труппе 40 человек, в репертуаре театра 15 балетов. В 2004 году принят в штат Театра Моссовета в качестве актера. Сейчас задействован в спектакле "Учитель танцев". Женат третьим браком на балерине Анастасии Дриго, дочь Дейманте.