С заслуженной артисткой России, актрисой академического театра им. Моссовета, лауреатом многочисленных театральных и кинопремий, обладательницей народной интернет-премии “Жорж” в номинации “Лучшая российская актриса” мы встретились за кулисами за полтора часа до спектакля. Совсем без косметики, в бриджах и футболке, Екатерина выглядела очень милой и совсем не звездной.
- Екатерина, расскажите, с чего все начиналось? Почему вы вдруг выбрали профессию актрисы, хотя после окончания школы не собирались поступать в театральный? Мечтали ли вы в детстве стать актрисой?
- Что это за понятие такое мечта? Мне кажется, что если она ощутима и ты ее можешь описать, стремишься к ней и пытаешься ее осуществить, то это уже получается не мечта, а некая цель и путь к этой цели. А в моей жизни часто сбывались мечты. Например, я никогда не представляла себе в детстве, в школе, держа глобус, что я попаду на Северный полюс. Стать актрисой не было мечтой. В детстве я куталась в тюль, занавески — драпировалась, делала либо фату, либо какое-то платье. У нас был лакированный платяной шкаф и, ловя в нем свое отражение, представляла, что я принцесса, а потом рисовала этих принцесс в пышных юбках. У меня даже сохранились эти первые рисунки. Будучи уже в зрелом возрасте, я сама стала принцессой в мюзикле “Красавица и чудовище”. Поэтому, стать актрисой — это все-таки не мечта, это что-то невозможное, о чем мечтать не было смысла.
- У вас очень много характерных ролей в кино и театре. А есть любимые роли?
- Любимые, наверное, те, которые сложнее всего даются, которые поначалу не получаются. Иногда берешь материал и мысль только одна: я никогда не смогу это сделать — это не мое, это мне не близко, непонятно. Но в то же время это очень интересно. Чем эта работа над ролью дольше и сложнее, тем она любимее, она выстрадана. Это не то, что легко дается. Может быть, зрителю это сложно оценить и понять, потому что он видит только результат и не знает, какой пришлось пройти путь, что пришлось преодолеть, найти в себе, открыть, переступить через что-то, чтобы быть в образе.
- Приходилось ли вам идти на какие-то жертвы в профессии? Известно, что вы подстригли волосы для одной роли, хотя для вас это было настоящее испытание.
- Скорее не для меня, а для моих родителей. Почему-то в моей семье культ моих волос. У меня была коса ниже пояса, я носила ее до 11 класса. В определенный момент у меня возник юношеский протест. Я танцевала в ансамбле около года и закручивала волосы в пучок. Мне было тяжело, и подружка стала подстригать мне волосы каждый день на 1 см, чтобы не было заметно. Потом я снова заматывала волосы в пучок и, в общем-то, сложно было понять, что происходят какие-то изменения. В один прекрасный момент мама увидела, что осталось, и устроила семейную трагедию. Мне до сих сложно это понять. Может быть, когда у меня будет дочь и у нее будут длинные волосы, я постараюсь это осмыслить. Я пыталась объяснить маме, что я не голову отрезала, а всего лишь волосы.
У меня никогда не было короткой стрижки под мальчика. Однажды Валерий Тодоровский, сын Петра Ефимовича Тодоровского, который воевал и опубликовал свои воспоминания о войне, написал сценарий по воспоминаниям отца. Эта военная картина, кстати, вошла в финал премии “Эмми”. Впервые за 30 лет существования этой премии российский телефильм вошел в финал, был среди четырех номинантов, но, к сожалению, не получил главный приз. Самое интересное, что на родине не было такого отклика, который был за рубежом. Тема генетически нам родная и близкая — о Великой Отечественной войне. Для меня была написана роль любящей и верной жены, которая ждет. Но это из серии “легко и просто“, “твой материал” — то, что на определенном этапе стало совсем неинтересно. Я устала использовать свои природные данные. Я понимаю, что в этом нет моей заслуги, какого-то труда, вложений, не так много творчества, как хотелось бы. И я стала бороться за другую роль, роль Лизы, которая с первого взгляда была совершенно не моя. Я пыталась убедить режиссера Андрея Кавуна попробовать. Он мне сказал, что даже если я это сделаю, то мне страна все равно не поверит. Я его выслушала и попросила только об одном — разрешить мне сыграть какую-либо из сцен. Я добилась этих проб и случилось так, что я его убедила. Он мне сказал: “Я хочу, чтобы ты подстригла волосы”, а я сказала: “ок”.
Мне очень хотелось сыграть эту Лизу — секретную сотрудницу. Язык не поворачивается назвать ее женщиной легкого поведения, хотя она имела связи чуть ли не с каждым бойцом. Но я нашла ключик к роли. Дело в том, что это был период Сталинградской битвы, куда отправляли эшелоны с 17-19-летними детьми, и продолжительность жизни рядового на этой битве составляла 3 часа. Эти дети, которых обучали в училище 2 недели и отправляли эшелонами на фронт, знали, что им суждено прожить всего 3 часа. Эта Лиза любила и жалела каждого мальчика, потому что знала, что они никогда не узнают любви, женщину. Так я попыталась трактовать этот образ, из-за этого появилась глубина. Лиза была поволжской немкой. Ее родители должны были быть расстреляны вместе с ней, если бы ее не подобрал сотрудник НКВД, на которого она работала в этом училище и одновременно должна была стучать на других. За эти доносы он давал ей письма от матери из Казахстана, куда родителей отправили, чтобы избежать лагеря. В общем, очень интересная история. Любимые роли — это те, которые не просто даются.
- Для вас первична роль или режиссер?
- Роль. Если душа не лежит и нет интереса к роли, то не повлияет никакой режиссер, никакой супер коммерческий проект. Может быть поэтому у нас так мало фильмов, которые “прогремели“. Что у нас “прогремело”?
- В российском кинематографе, к сожалению, в последнее время ничего особо не “гремит”.
- А это, к сожалению, такая тенденция в кинематографе. Поэтому я выбираю роли. Одна из последних моих ролей — в детском кино. Госбюджет. То есть, фактически все работали просто за идею. Режиссер — Степан Филиппович Пучинян — классик советского кино. Ему более 70 лет, и он работал с великими актерами — с Чурсиной, Филатовым. Он снял сказку-притчу. Мы сейчас едем на фестиваль в “Орленок” с этим фильмом. Я там сыграла дворничиху Марусю, у которой пьющий, неработающий муж и сын 9 лет, который пошел набрать воды для рыбок к пруду, зачерпнул ведром воду и поймал золотую рыбку.
Дальше история развивается очень любопытно. Сначала рыбка предлагает мальчику исполнить любое желание. Желаний у него нет, и тогда друг предлагает попросить велосипед, папа друга просит машину, мама друга просит стиральную машину, потом появляются соседи, жители окрестных домов и так далее. Этому нет конца. Сюжет, в общем-то, довольно примитивный, всем известный и понятный, но он развивается на фоне нашей действительности, и не в каком-то мегаполисе, а в глубинке, в маленьком городке. Фильм о том, что с людьми делает зависть, жажда наживы, как довольствоваться малым, как научить этому ребенка, как оградить его от этих жадных, ненасытных людей.
- Как правило, такие фильмы в широкий прокат не попадают.
- Нет, конечно, если это не коммерческое кино. И все равно я выбираю роли.
- А есть ли у вас роль мечты? Кого бы вы хотели сыграть? Я слышала, что в последнее время вы углубились в драму.
- Раньше я убегала от себя в ролях и в театре, и в кино. Меня привлекало чувство перевоплощения, когда можно было прожить не свою жизнь, а много тысяч разных жизней, непохожих друг на друга. Когда есть возможность быть такой, какой в жизни ты себе никогда не позволишь, совершать такие поступки, о которых тебе даже в мыслях страшно подумать. Это действительно очень увлекает и манит в профессии. Я это ощутила сразу, как только поступила в театральное, потому что на тот момент, в 17 лет, мне казалось, что мне нечего рассказать миру вообще. И вот я играла каких-то старушек, тучных женщин с тяжелой рукой и сросшимися бровями. Много лет я этим занималась, и чем дальше я от себя уходила, тем было интереснее. Сейчас происходит удивительная вещь. Мне кажется, что мне есть о чем рассказать. Я стала мудрее, взрослее, опытнее. Я созрела для того, чтобы поведать о себе. Мне кажется, что кому-то это было бы интересно. Мне хотелось бы роли-исповеди, если конкретно не называть каких-то героинь.
- Расскажите о спектакле “Царство отца и сына”.
- Это удивительный спектакль. Меня пригласил в нем играть Юрий Иванович Еремин. Это уже третья постановка. Первая роль была у меня дебютной в театре Моссовета. Меня позвали на спектакль “Учитель танцев”, который он ставил. Потом был спектакль по пьесе “Трамвай ’’Желание’’” Теннесси Уильямс. Там я играю Бланш, сестру Стеллы, которая в конце истории сдает ее в сумасшедший дом, защищая свою семью. Она стоит перед выбором: держа на руках грудного ребенка поверить сестре, которая сказала, что ее изнасиловал ее муж, или мужу, который говорит, что все это вранье и она сумасшедшая. Я каждый раз делаю выбор в пользу мужа и семьи, и каждый раз мне так плохо после спектакля. Я понимаю, что иначе, наверное, невозможно было бы поступить, но все равно это очень сложный выбор. Неизвестно, кому в этой истории зритель больше сопереживает.
“Царство отца и сына” — это две замечательные и легендарные пьесы Толстого, которые вошли в наш спектакль. Я играю царицу Ирину, жену царя Федора — любящую, верную “берегиню”. Дело в том, что роль собиралась по крупицам вместе с Виктором Сухоруковым, потому что мы с ним работаем в паре. В пьесе не так много Ирине уделено времени и внимания со стороны автора. В основном это ее отношения с братом Годуновым, который, имея сестру-царицу, пытается через нее править, и этому Толстой уделил достаточно времени. И, конечно, она миротворщица, она помирила два рода — Шуйских и Годуновых. Но все это показалось режиссеру совершенно неинтересным для исследования, его это вообще не волновало, и он все это сократил и убрал из нашего спектакля, а оставил только союз Федора и Ирины.
Разные историки по-разному трактуют эту неразлучную пару, но факт остается фактом — это бездетный союз красивой молодой женщины и слабоумного человека с постоянной, нездоровой, блаженной улыбкой на лице. Он больше напоминает ребенка, чем мужчину.
- Получается, она принесла себя ему в жертву?
- Возможно, обыватели, люди, которые их окружали, думали, что она принесла себя в жертву, но только не Ирина, потому что она не мыслила свое существование без этого человека, который в ней нуждался. И для нее эта любовь не жертвенна. Когда он умер, она подстриглась и ушла в монастырь, а через некоторое время тоже ушла из жизни. Она не смогла бы без него жить. В спектакле они вместе уходят из жизни. Это был единый организм. И я благодарна Виктору Сухорукову за то, что он разделил со мной эту роль. Виктор — сверхталантливый, одареннейший актер. Работ с ним в одной упряжке, в паре — это дорогого стоит.
- Самое уникальное — это то, что он любит даже самых плохих, самых гнусных своих героев.
- Да, он владеет профессией. Станиславский говорил: “В злом ищи доброго, а в добром — злого”. Поэтому даже самых конченых негодяев и подлецов он пытается если не оправдать, то пожалеть. Удивительное качество. Если честно, то я не помню его в сугубо положительной роли. Здесь же он играет святого человека. “Ведь он святой, я не могу подняться до него”, — говорит Шуйский. И действительно, это очень тяжело.
- У вас свободное время бывает? Чем вы обычно занимаетесь вне работы?
- Дело в том, что я часто говорю о своих каких-то творческих планах, делюсь своими мыслями. Поэтому создается впечатление, что у меня помимо моей профессиональной жизни другой жизни нет. А поскольку свою личную жизнь я стараюсь по возможности не выставлять напоказ, хоть это и не всегда получается, то кажется, что я исключительно пропадаю на работе. Это не так. Моя личная жизнь может быть гораздо богаче, интереснее и насыщеннее событиями, чем моя профессиональная жизнь.
- Вы стараетесь проводить с семьей все свое свободное время?
- Да, если получается. Сейчас сын на сборах в спортлагере, муж в командировке. Я сегодня играю в спектакле, а завтра мы должны уехать в Москву поездом. У меня созрел такой план — сесть на паром, доплыть до Стокгольма, там погулять и вернуться обратно.
- Какой ваш следующий проект? Над чем вы сейчас работаете?
- Есть очень заманчивое предложение от театра Моссовета, но все может поменяться. Сейчас я буду сниматься в двух работах в кино в конце июля и в августе. В театре на открытии сезона в сентябре нам уже официально объявят о постановке, и тогда, наверное, можно будет об этом всем рассказывать. Съемки начнутся где-то с 20 июля до начала театрального сезона в сентябре. А пока я буду отдыхать.