В связи с завершением дипломатической работы Юозас БУДРАЙТИС дал интервью «Новым Известиям» .
- В целом как вы оцениваете период своей дипломатической службы за 14 лет?
- Он был неровным. Были моменты, когда отношения между Литвой и Россией были хорошие, потом стали натянутые, появились разговоры, что Литва недружественная страна, но, мне кажется, сейчас вновь отношения между нашими странами наладились и можно плотно сотрудничать. Если говорить конкретно о моей работе, то мне жаль, что не удалось в полную мощь реализовать программу «Окно в Литву» - представление о литовской культуре и предпринимательстве в России. Мы провели эту программу в нескольких регионах. Причем не единицами, а двузначной цифрой можно обозначить ее итог. Но все же хотелось бы еще гуще ее проводить. А второе, что меня будет огорчать - это то, что мы выпустили не так много книг, как планировали. У нас в посольстве разработан издательский проект, в который мы включили, на наш взгляд, нужные в России книги литовских авторов и распространили их по библиотекам, фондам и всевозможным организациям. Но можно было сделать больше. Вот в этом и есть мои недовыполненные замыслы, которые, я предполагал, будут более насыщенными.
- Но были и плюсы вашей деятельности, и их значительно больше. Например, довольно регулярные литовские выставки не только в Москве, но и в регионах…
- Я просто не говорю о том, что удалось, а говорю о неоконченных проектах. Конечно, у нас многое получилось. Я рад, например, что в Москве создан балтийский центр при МГУ. Там теперь преподают литовские и латышские языки. Это серьезное достижение для нас, поскольку Литва - страна небольшая и всего два народа говорят на языке балтов - литовцы и латыши (раньше говорили и пруссы, но в силу трагических обстоятельств Пруссия и ее язык, к сожалению, исчезли). Кроме того, мы создали курсы литовского языка при нашей библиотеке. И это такое дело, которым я хвалюсь, - для меня очень важно распространение литовского языка.
- В советские времена литовскую культуру у нас неплохо знали, а как обстоят дела сегодня?
- Все меньше людей, которые слышали о художнике Чюрлёнисе или болели за баскетболиста Сабониса. Молодое поколение не знает этих имен. Но в то же время должен сказать, что мы в регионах через местные газеты проводили конкурс «Что я знаю о Литве». И я был поражен, как много молодых людей участвовало в конкурсе. Когда мы присуждали премию (поездку в Литву vip-классом), то вынуждены были увеличить число этих премий - настолько хорошо ребята представили нам свои знания. И нас как маленькую страну это не может не радовать. Мы каждой мелочи рады и с большим воодушевлением принимаем.
- А если говорить о вашей популярности: вы больше известны в России или на родине?
- Тут смешной момент. Конечно, в Литве знают меня, я не могу жаловаться, но в Литве не проявляют своих чувств открыто. Проходишь мимо человека: видно, что он тебя узнал, но все равно не будет смотреть в твою сторону. В России совсем по-другому: если человек узнал тебя на улице, то спешит объявить тебе об этом. Мало того, ждет, чтобы ты порадовался за него. Да и милиционеры отдают честь - я поначалу очень удивлялся.
- Ваша популярность в России не угасает еще и потому, что вы не прерываете съемок в кино…
- Не прерываю, но все-таки в последнее время стал реже сниматься, но иногда соглашаюсь на эпизодические роли для того, чтобы не забыть запаха съемочной площадки.
- Вы, кстати, об этом запахе часто говорите в интервью. Но ведь наверняка есть и «запах» в дипломатической работе. Чему новому научила вас эта работа, ведь вы стали атташе по культуре в 56 лет - не каждый решится на такой шаг…
- Я удивлен самому себе. Но действительно, когда я пришел на эту работу, она в какой-то мере была непривычна. Я понял, как стихийно жил прежде, - я много снимался в кино, ездил по Советскому Союзу, жил совершенно в другом ритме. А следовательно, и жизнь носила в какой-то мере беспорядочный характер. На дипломатической работе такой режим, конечно, недопустим. Здесь строгие отношения, есть протокол. За многими вещами я должен следить строго, иметь в виду официальную политику, высказываться дипломатично - невзирая на собственные симпатии или антипатии. Кроме того, обязательно вести переписку, регистрировать входящие, исходящие письма. Рассматривать каждую просьбу. Потом есть строгое время службы: с 9 до 18 ты должен сидеть на работе и заниматься делами. Я уж не говорю о приемах, встречах и внеурочном времени работы, потому что дел очень много. И времени не хватает - остаешься допоздна. Я думал, будет попроще.
- Как же при таком графике вы снимались в кино?
- Съемки были у меня по субботам и воскресеньям.- Вы много ездите по ближнему зарубежью. Сегодня так сложилось, что каждая бывшая союзная республика претендует на собственную историю, пишет свой учебник…
- Почему так сложилось? Потому что в советское время все было унифицировано, а предшествующая история не учитывалась. И конечно, о Великом княжестве литовском (существовало в XIII-XVIII вв. - «НИ») никто не знал вообще. Разве что в предвоенное время Адольфас Шапока написал историю Литвы, но в советское время она была под запретом. Ходила по рукам, зачитывалась до дыр, но кто хотел знать истинную историю, ее читал. В ХХ веке история Литвы преподносилась по тем стереотипам, какие установила советская идеология. Поэтому за время моей работы атташе по культуре я хотел издать какую-то книгу, которая преподнесла бы настоящую историю Литвы. И я издал работу литовского историка Эдвардаса Гудавичуса «История Литвы: с древних времен до 1969 года» на русском языке, чтобы российские читатели узнали, что было Великое княжество литовское, что были тесные отношения с Россией и общая борьба была с крестоносцами.
- Насколько сейчас в Литве востребована тема перерождения общества?
- Достаточно сильно востребована. Меняются поколения, люди стремятся узнать истинное прошлое своей страны, своего народа. Прибегают к разным источникам, которые теперь уже в открытом доступе. Приятно, что многие пытаются через фольклор, историю и литературу каким-то образом восстанавливать ту истинную картину. Сравнивают ее с нынешним днем. Это проявляется в разных сферах - культуры, науки, психологии. Очень важно, что литовцы всего мира съезжаются на уникальные многотысячные праздники, где участвуют хоры, танцоры. Это уникальное явление находится даже под охраной ЮНЕСКО. Литовцы выступают в национальных костюмах, мероприятия проходят в парках, а последний день праздника отмечается на стадионе - все танцовщики, которые есть в Литве, танцуют. Зрелище невероятное! И мне кажется, подобные праздники способствуют перерождению общества. Мы видим национальные истоки, но движемся дальше.
- А если взглянуть на жизнь в постсоветской Литве с другой стороны: как живут ветераны Великой Отечественной войны?
- У нас ветеранов очень мало осталось. Например, 16-я литовская стрелковая дивизия почти полностью погибла в Алексеевке Орловской области. Кстати, мы привезли из Литвы туда огромный крест на двух рефрижераторах и установили, чтобы обозначить место гибели солдат. Да и вообще мы регулярно ездим в Орловскую область, чтобы возложить цветы - вспомнить о моментах трагической истории. В Литве разговоры о ветеранах не приобретают столь широкого масштаба, как в России. Живут по-всякому. Кто-то скатился, например, на низкий социальный уровень, поскольку употреблял алкоголь. Но в целом я бы не сказал, что ветераны бедствуют. Беда другая: сегодня Литва стареет, поскольку молодежь в отсутствие преград едет глубже в Европу. Этот процесс не остановить. Но если все молодые уедут, то не станет налогоплательщиков и пенсия резко сократится. Многие говорят: «А я поеду, заработаю денег и вернусь».
- Возвращаются?
- Иногда. Но если в другой стране хорошо, то начинаются семьи, рождаются дети… И никто уже не стремится в Литву. Через какое-то время они обживутся там и подумают: «А стоит ли мне возвращаться?» Или другой пример. В 1947 году в Бурятию депортировали литовские семьи. Прошли годы, государство выделило средства, создало условия, предоставило квартиры, чтобы литовцы могли вернуться на родину. Я спрашивал у них: «Что вас держит в Бурятии?» - «Ну, а что я приеду в Литву и что я буду там делать? А здесь я среди своих».
- В Москве вы часто бываете на спектаклях литовцев: Туминаса, Карбаускиса, Някрошюса, Коршуноваса... Но одно дело, когда вы приходите как земляк, а другое - как атташе по культуре. Что сложнее, ведь от вас неизбежно ждут оценок?
- Я никогда не скрывал оценок, поэтому одинаково сложно. Особенно когда есть субтильный момент: сказать или промолчать? Ведь душа каждого творца ранима. И невозможно догадаться - на пользу ему пойдет твоя оценка или во вред. И здесь вроде не хочешь льстить, но и не хочешь обидеть. Приходится искать приемы, чтобы избежать острого разговора. Был у меня случай, когда актер, мой коллега, на мое маленькое замечание (замечание не какого-то особого порядка, а просто маленькая реплика: мол, я бы сделал по-другому) обиделся на всю жизнь. Я мог ничего ему не говорить, но сказал, и в человеке остался осадок. Я понимаю, что каждый воспринимает замечания по-своему, но все-таки столь серьезно принимать незначительное и всю жизнь за это мстить - это просто поразительно. С тех пор я стал более осторожен в высказываниях.- Вы отправляетесь в Литву, но ведь в России у вас много друзей и просто почитателей таланта. Когда вернетесь снова?
- Наверное, я так и буду жить на две страны. Надеюсь, что визу мне дадут - ничем ведь не провинился. В Литву еду 7 октября, но в Россию возвращаюсь уже через десять дней и до 19 декабря репетирую «Чайку» (сыграю Сорина) в Петербурге, на сцене театра «Балтийский дом». Теперь я не буду уже чиновником и смогу не думать о том, что в это время тянется череда неотложных дел.