Шквал аплодисментов почти все время заглушает оркестр; только оставляют в воздухе автографы, моментальные рисунки черные карандаши с оточенными грифелями — ноги танцоров в прыжке, только танцовщицы превращают свое тело в музыку и ритм у тебя на глазах…
В "Звезды белых ночей" Мариинки включена и мировая премьера "Братьев Карамазовых" — современной оперы петербургского композитора Александра Смелкова. Композитор известен, прежде всего, тем, что с юности дружен с маэстро Валерием Гергиевым, который и стал музыкальным руководителем постановки.
Поразительно, что просветительский мыльный сериал "Братья Карамазовы" Юрия Мороза, сделавший все необходимое, чтобы погубить великую прозу Достоевского, совпал с премьерными шагами оперы, которая на пути развенчания классика сделала, может быть, даже больше. Правда, у оперы зрителей куда меньше, чем у телевидения, так что урон примерно равнозначен.
Зал, привыкший трепетать, ликовать и кричать "браво!", в полнейшей тишине отслушал первое действие "Братьев Карамазовых", не удостоив артистов и хлопка даже в тех местах, где поворотный круг со скрипом двигал декорации в расчете на овации публики. После первого отделения медленно и понуро, словно после похорон, меломаны потянулись к выходу из театра.
Такого провала мне не доводилось наблюдать ни в одном провинциальном театре, но фраза о том, что провинция может быть и в столице, казавшаяся всегда сомнительной, немедленно всплыла в мозгу.
Провал был связан не с либретто Юрия Димитрина, монотонно пересказавшего роман с усердием Шуры Балаганова. Не с декорациями Зиновия Марголина, представившего на сцене среднестатистическую иллюстрацию к роману. Не с артистами и не с оркестром. Но с невыносимо блеклой, однообразной, вторичной музыкой, которую не обвинишь прямо в плагиате, но которая лишена хоть какого-то индивидуального привкуса.
Получилось, что артисты просто пересказывают роман, но зачем-то поют при этом. Перехода в иной — музыкальный — жанр не произошло.
Причина успеха всегда загадочна, всегда связана с непредсказуемым чудом, зато источники и составные части неудачи всегда очевидны; одинаково всегда и сварливое поведение сторон — оправдывающейся и обвиняющей. Театр, наткнувшийся на суровую отповедь профессиональной критики, немедленно начинает рассказывать о добрых зрителях, принявших постановку всей своей щедрой душой; упомянутые зрители (числом шесть) даже пишут на сайт театра некие слова со многими восклицательными знаками и пожеланиями удачи всем, всем, всем!!!!!
Критика в ответ пишет о дружбе композитора и руководителя театра, о том, что кредит доверия даже такому выдающемуся музыканту как Валерий Гергиев не безграничен, что публика вовсе не дура, и "Братья Карамазовы" могут заинтересовать разве что только "Золотую маску", раздающую награды без учета художественных достоинств постановок.
Валерий Гергиев ведь не Юрий Мороз, считающий, что раз у него получаются экранизации детективов самой Александры Марининой, то уж и с детективами Достоевского он как-нибудь справится! Но, может быть, Гергиев полагает, что ему "дозволено всё"? Конечно, он понимал, что взялся за плохую, слабую, беспомощную музыку, но в том-то и была гордыня, чтобы победить своим талантом даже отвратительную музыку и добиться аплодисментов не "благодаря", а "вопреки"?! Не получилось.
Но самое поразительное и закономерное: спектакль, поставленный на неправде, на подлоге, начинает гнить даже в тех местах, где не может быть, кажется, никаких ущербов. Тексты в программках Мариинки всегда корректны, грамотны и уместны, но в "Братьях Карамазовых" даже в "Кратком содержании оперы" есть откровенные нелепости: "Алеша является к Катерине Ивановне и сообщает ей о разрыве с Митей и о ее деньгах, потраченных его братом на кутеж с Грушенькой". Позвольте, а кто же разрывает с Митей? Алеша? И как это можно "сообщать о деньгах потраченных"? Или все это зритель обязан знать из школьного курса и не заглядывать в нелепости "Краткого содержания"?
Бедный-бедный Достоевский, последняя великая твердыня нашей культуры, которую то пытаются взять телеприступом, то устроить под нее музыкальный подкоп. Пока еще стоит. Пока еще держится. Пока еще ничего…
