Что будет с самой позицией главного дирижера и музыкального руководителя с уходом Александра Ведерникова?

Есть две истории, и они разные. Первая - вне зависимости от решения Ведерникова мы пригласили на работу в долгосрочной перспективе на постоянной основе пять ведущих дирижеров мирового уровня (Теодор Курентзис, Владимир Юровский, Кирилл Петренко, Александр Лазарев, Василий Синайский. - Newsweek). Для нас принципиально, что почти все они россияне, которые сегодня живут и работают за рубежом. Это своего рода попытка вернуть в Россию лучших наших музыкальных исполнителей. Из них только Теодор Курентзис иностранец, но выпускник Санкт-Петербургской консерватории и активно работает в России. Мы бы очень хотели, чтобы все они работали во благо России, во благо Большого театра.

А вторая история?

Вторая состоит в том, что все, что мы планируем на перспективу, связано с открытием в 2011 году исторической сцены Большого театра. Мы начнем работать на двух площадках. В 2011 году мы должны войти в обновленный Большой театр с конкретным уровнем исполнителей, дирижеров, художников, режиссеров.

С этим связан уход Ведерникова?

Вопрос о главном дирижере и музыкальном руководителе встал 21 июля - в этот день я подписал приказ об увольнении Ведерникова с этих двух должностей. Это не означает, что завтра я должен кого-то назначить. Это достаточно сложная история, потому что руководителем Большого театра должен быть человек, обладающий набором особых качеств. Когда такая фигура появится, она займет эту ответственную должность. Но спешить мы не собираемся.

Пока нет музыкального руководителя, кто будет определять музыкальную политику театра?

Эта политика уже определена на ближайшие семь лет. В начале следующего сезона мы объявим программу нашего творческого развития, назовем новые произведения, которые будут ставиться, и озвучим планы на гастрольную деятельность. Это процесс непростой. Большой театр - это по сути пять отдельных творческих коллективов: балет, оркестр, опера, миманс, хор. У каждой группы творцов есть свои интересы, но они должны быть согласованы так, чтобы шли на пользу театра.

А кто будет руководить музыкальной частью?

Решения принимаются коллегиально. Я вообще не сторонник того, что один человек определяет всю творческую стратегию такого крупного организма, как оперный театр. И это, кстати говоря, мало когда кому удавалось. Вот взять, например, театр Ла Скала или Парижскую оперу - там нет главных дирижеров. Почему Рикардо Мути ушел из Ла Скала? Потому что он долгие годы удовлетворял свои амбиции в ущерб интересам Ла Скала. Перевесили его личные желания. В этом есть опасность. У нас же по-прежнему есть художественный руководитель балета, руководитель оперной труппы, штатные дирижеры, руководитель отдела перспективного творческого планирования, кстати, музыкант в четвертом поколении.

Так почему ушел Ведерников?

Спросите у него.

С чем же он не справился?

Я благодарен Александру Александровичу за годы совместной работы. Я его пригласил на эту должность в 2001 году, и какое-то время он соответствовал стоявшим перед театром задачам. В частности, это реформирование труппы. Он много работал с оркестром и поднял его до определенного уровня. При нем хор стал одним из лучших в Европе, хотя это заслуга скорее главного хормейстера Валерия Борисова. Но у каждого человека есть свой потолок. На мой взгляд, он свою миссию выполнил. Если брать историю Большого театра, то главный дирижер работал в среднем пять лет. Реже семь. Эта практика сложилась с 1917 года. Никакой трагедии нет, это нормальный процесс ротации.

А его обвинения, что вы стали вмешиваться в творческий процесс?

Я очень сожалею, что, проработав восемь лет в театре, человек, который сам проповедовал идеи корпоративной этики, их нарушил. Я к его человеческим качествам всегда относился в превосходной степени. Теперь я в них засомневался. За эти годы я его прекрасно узнал и поэтому уверен, что все напечатанное в прессе от его имени - это не его тексты. Он нанял пиар-кампанию, перед которой поставил непонятную для меня задачу объяснить причину ухода. Когда говорят, что бюрократия душит творчество, - это аксиома, как Волга впадает в Каспийское море. На самом деле он перестал быть творческим лидером, вот и все.

И вы ему об этом сказали?

Я указывал ему на неправильные, с моей точки зрения, вещи. Первая принципиальная позиция: я никогда не соглашусь с тем, что оперную труппу надо расформировать и работать только с приглашенными артистами. Конечно, Ведерникову, как руководителю, это было бы проще, потому что заниматься воспитанием конкретного артиста - архисложная работа. Лучше на всем готовом: набрал, они спели и разъехались. Это проще. Но традиция русского театра, в том числе оперного, - это традиция репертуарного театра. И наша задача - воспитывать, холить и лелеять труппу. Воспитывать молодежь. Неспроста с уходом Ведерникова мы запускаем программу подготовки молодых оперных певцов.

Вторая причина: я считаю, что на сцене Большого театра должны работать дирижеры первой величины, а этого не было на протяжении восьми лет работы Ведерникова. Как правило, это были средней руки дирижеры. Это моя точка зрения. В этом мы категорически расходились. С его позицией я смириться не мог. Как только я объявил, кто из первоклассных дирижеров будет работать в театре, тут же поступило заявление об уходе.

Что это за молодежная программа?

Она стартует с октября. По всей России мы проводим конкурс в три этапа и отбираем восемь оперных певцов, которые два года будут учиться в Большом театре - вокалу, языку и многим другим вещам. Мы будем приглашать педагогов, коучей, российских и иностранных. Наша обязанность - отобрать и подготовить оперных артистов, которые будут соответствовать уровню Большого театра. Ведь хороших голосов очень много в стране. Но иметь хороший голос - это 20% успеха, а остальные 80% - это школа и талант. Конкурс пройдет в разных городах России и СНГ: в Петербурге, Екатеринбурге, Нижнем Новгороде, Саратове, Казани, Ереване, Минске, Киеве и так далее.

За последние годы были какие-то успехи? Например, в опере?

Я их назвал. За последнее время самой яркой постановкой стала опера «Евгений Онегин». Ее успех связан с именем режиссера Дмитрия Чернякова. Важным было возвращение оперы Большого театра на зарубежные сценические площадки мира. Заслуга Ведерникова - возвращение симфонического абонемента оркестра.

Почему так затянулась реконструкция?

Это глубокое заблуждение, что она не поспела к сроку. Нормативный срок выполнения ремонтных работ в таком масштабе, с таким огромным подземным пространством, на объекте, которому 150 лет, - семь лет минимум. Все сроки, которые назначались раньше, волюнтаристские. За три года такой объем работы было выполнить невозможно.

Но вы сами тоже объявляли эти сроки.

Я не строитель. Строители говорят: «Мы попробуем…» Как я могу им не верить. Все это была иллюзия. Потому что здание оказалось в таком состоянии… На 50%, а в некоторых местах и на 70% была утрачена несущая способность. Прошлым летом провели многоплановую экспертизу. Заключение этой комиссии: семь лет - минимальный срок. После этого на стройке произошли серьезные кадровые изменения. Был заменен руководитель заказчика, люди - как на стройке, так и в Министерстве культуры. С 1 июня этого года заменена генподрядная организация. Ее название осталось, но стройку, по сути, возглавили другие люди. Подключился московский строительный комплекс в качестве субподрядных организаций - серьезное подспорье со стороны и [мэра Юрия] Лужкова, и [его первого заместителя Владимира] Ресина. Увеличилось количество рабочих на стройке.

В январе министром Авдеевым был утвержден график с окончанием работ 2 октября 2011 года. Сегодня его никто не оспаривает, и он выполняется день в день. Он реальный. Причем самый трудный и опасный период заканчивается 10 августа, когда завершатся работы по подземному пространству. Дальше - отделочные, реставрационные работы, установка и наладка оборудования.

То есть опасность, что здание рухнет, была, как писали в прессе?

Конечно, нет! Гипотетически любое здание может обрушиться. Вот мы сидим, под нами метро. Метро обваливается, и мы тоже. Ну, чушь! Угроза была в том, что стены здания изношены минимум на 50%. Это здание 1825 года. Оно пережило пожар 1853 года - все выгорело. После этого на этих же стенах был возведен другой театр. Естественно, была опасность, что здание не выдержит. Я брал кирпичи, и они рассыпались в песок, пришлось инъецировать специальным составом практически все стены.

Почему не стали ставить «Отелло»? Дорого?

Там была проблема неадекватности затрат художественному уровню предложенного проекта сценографии. Я оказался прав, потому что эта же французская бригада буквально через полгода в этих же декорациях, только другого цвета, поставила оперу в одном из европейских театров, но с другим названием. По-моему, «Дон Жуан». Не могут одни и те же декорации годиться для двух разных спектаклей.

Что сейчас происходит со спонсорской поддержкой?

У нас только одна компания остановила партнерство. Не буду называть, чтобы ее не позорить. Но появились другие. Крупнейшая энергетическая компания Италии Enel будет финансировать нашу молодежную программу. И швейцарская компания. Но никто не знает, что будет осенью. Мы на 70%. зависим от госфинансирования. Если оно сократится, тогда посмотрим.

Это возможно?

Мы же не знаем, сколько будет стоить нефть. Говорят о второй волне кризиса, но я слышал и другие прогнозы, например, что в России ее не будет. На следующий сезон мы планируем две оперные постановки, две большие балетные премьеры и два одноактных балета. Огромное количество гастролей: Мадрид, Вильнюс, Париж, Пекин, Вашингтон, Лондон, Италия, Польша, Германия.

Поделиться
Комментарии