Но меня всегда в детстве бесила их неправдоподобность и неестественность... Почему заяц, воплощается в такую странную уродливую игрушечную форму? Или почему таким непропорциональным выглядит игрушечный медведь...? Хорошо ещё, что в моём детстве не было кукол Барби, я бы очень расстроился от такого зрелища. Не знаю хорошо это или плохо, но у меня было много игрушек, и я точно помню, что мне не хватало вовсе не их количества, а достоверности их форм.
И информационный дефицит этот был так огромен, что будь наш дом завален ими под самый потолок, мне всё было бы мало. Поэтому я отрывал колёса от пластмассовой гоночной машины переворачивал её уродливый корпус днищем вверх и тогда он становился похожим на удивительную голову игуанодона. А шею, туловище и всё остальное, более чем успешно достраивало моё воображение.
Я и теперь думаю, что карликовый комнатный динозавр, это гораздо более интересная игрушка, чем глупая плассмассовая машина. Также я поступал и со многими другими игрушками. Родители не понимали, почему я так делаю и заявляли, что перестанут мне их покупать. А и не обязательно было. Достаточно было большого куска пластилина, я бы всё сделал сам. Но одной коробки пластилина хватало только на один планетарный катер, динотерия, дельфина или копию гранаты Ф-1...
Мне хотелось иметь очень много простых кубиков, чтобы строить из них дома и замки, а мне покупали кубики с разрисованными цветными гранями, из которых невозможно было делать красивые постройки. С чего взрослые взяли, что детям нужны такие нелепые, попугайские цвета, которые просто понуждают человека к сумбурной и хаотичной мыслительной деятельности? Меня и без игрушек окружали миллионы ярких мыслеформ. В итоге, чем старше я становился, тем больше рисовал.
При этом очень не любил фломастеры и краски, они отвлекали и просто не могли передавать все цвета и оттенки которые мне были нужны. Поэтому я рисовал простым карандашом и часто очень схематично, чтобы лишь обозначить план для дальнейшей работы воображения. Мать возмущённо спрашивала – «Что это за странные лабиринты?», стоило ли ей объяснять, что это план лунной космической базы или целая секция фотонного звездолёта в разрезе?
А уж когда я будучи взрослым научился использовать своё воображение по настоящему структурно и точно, жизнь приобрела совершенно иную глубину и многомерность.
Обществу это действительно не нужно. Даже скорее не обществу, а государству. Я думаю, система не даёт детям развиваться намеренно. Ведь власть предполагает подчинение и систематизацию, оболванивание и единые стандарты. Кому нужен потребитель, который на 90% живёт в своём персональном информационном пространстве?
В этих условиях ребёнку важно выжить как свободной информационной сущности. Пробиться через школьную систему (благо в ВУЗах всё намного более демократично), научиться прятаться и имитировать "нормального потребителя".
Необходимо каждую минуту помнить - если не дашь сразу себя вколотить в эту матрицу, перед тобой будет открыта вся Вселенная.
Правда, дальше возникают проблемы с коммуникацией. Ведь каждый не спящий человек, по сути и есть отдельная Вселенная. В ней может развиться что угодно и в любом направлении. Чуть отошёл от общепринятой "квадратно-гнездовой" схемы и потерялся в бесконечности форм. Попробуй, пойми потом это «существо из другого мира»...
Ну и конечно, актуальна угроза репрессий... Ведь "человек нестандартизируемый", это всегда антисоциальный элемент. И твоя "игра с пуговицами из волшебной шкатулки" для социума отнюдь не акт творения, а повод попытаться тебя сломать и возможно даже изолировать. Ибо стоит только осознать всё это и ты для них уже не просто "винтик не с тем шагом резьбы", ты по настоящему заразен! А начинается всё с детских игрушек.