"Те, кто на фруктах работает, никогда такого не сделают"
Набиджан родом из Ошской области Киргизии, он торгует в овощном киоске в одном из дворов Якутска. В прошлый понедельник к нему в ларек зашел один из постоянных покупателей — но на этот раз не за фруктами. "Теперь я у тебя ничего брать не буду, пока все не решится, — зло говорил местный житель, снимая Набиджана на камеру телефона. — И твои овощи никто жрать не будет. Я тут повешу бумагу: сюда не заходить, здесь работает киргиз. Я был не против тебя, но сейчас я против тебя настроен, понял? Собирай манатки и уезжай!"
Набиджан объяснял пришедшему выгонять его якуту, что он гражданин России, и даже показывал паспорт. Теперь он звезда WhatsApp — мессенджер выполняет роль главной местной соцсети. Там распространилось видео, снятое обидчиком. Горожане массово слали друг другу видеозаписи событий последних дней: на одном якутские парни переворачивают ящики с фруктами в киоске, на другом якут прогоняет таксиста-мигранта со стоянки у рынка, на третьем мужчина ведет по улице мигранта под дулом пистолета и бьет его по спине рукояткой, когда проезжающие мимо якутяне пытаются его урезонить.
Как и большинство продавцов, таксистов, водителей автобусов, Набиджан не выходил на работу три дня, с 18 до 21 марта. "А потом весь Youtube, "Инстаграм" сказал — нам морковка нужна, апельсины нужны. Я открылся, все заходили, спрашивали — нормально все у тебя? Весь дом сказал: я хороший продавец!" — рассказал он корреспонденту Би-би-си, когда вернулся в свой ларек.
Он жалеет, что в разговоре с местным не пустил в ход главный аргумент: "Обидно — я же не киргиз, я узбек!".
Через несколько дворов от Набиджана работает Хуснуддин — тоже узбек из-под Оша, фруктами в Якутске торгуют в основном они. Ему угрожали в субботу, когда уже, казалось, ситуация утихла: незнакомый мужчина потребовал, чтобы он закрылся, иначе "другой разговор будет". Хуснуддину пришлось закрыть киоск на четыре часа раньше обычного и пропустить вечерний поток покупателей, идущих с работы. Ему очень обидно: "Те, кто на фруктах работает, никогда такого не сделают, — говорит он: не будут насиловать местных женщин — хотя бы потому, что некогда. — Я тут каждый день без выходных работаю с шести утра, гулять времени нет. Даже кушать дома не успеваю, спать хочу сразу. Мы всю зарплату домой отправляем, родителям".
Одна из постоянных покупательниц Хуснуддина — седовласая якутка в роскошной светлой шубе. Она просит взвесить ей "излюбленный чеснок" и рассказывает: "Когда они не работали, очень плохо было: вот и чеснок нужен был, а негде купить. У нас есть, конечно, люди, как везде, которые хотят крутых из себя показать. Но все мы из одного места вышли и все в одно место уйдем, я так думаю". И добавляет расстроенно: "Якуты ведь всегда гордятся своим гостеприимством. Гордимся, а сами вот так поступаем".
Чаша терпения переполнена
Из 70 с лишним тысяч мигрантов, которые приехали в регион в 2018 году, 42 тысячи поставлены на учет именно в Якутске. "По моим оценкам, нелегалы в Якутске составляют порядка 10% от трудовых мигрантов, которые здесь находятся. Считайте, что 3 тысячи — незаконные мигранты", — прикидывает глава республики Айсен Николаев в разговоре с Би-би-си. На прошлой неделе начались ежедневные рейды полиции, чтобы выявить нелегальных мигрантов и незаконный бизнес.
17 марта региональные СМИ сообщили, что местную женщину, якутку, изнасиловал гражданин Киргизии. Новость вызвала вспышку гнева у местных жителей. Они успели написать в соцсетях гадостей про известную в республике певицу Олимпию — за то, что у нее супруг родом из Киргизии. А в тот же вечер в центре Якутска собрался несогласованный митинг, на него пришли примерно 200 человек.
Разгонять протестующих власти не стали. К митингующим вышел республиканский чиновник и предложил уже легально собраться в "Триумфе" на встречу с властями. "Триумф" — самый большой в городе концертный зал, где как раз накануне закончился кубок мира по вольной борьбе. Следующим вечером туда пришли около 6 тысяч человек. Точно их никто не считал, но количество для Якутии беспрецедентное, так много людей выходило на улицу только в 1986 году, во время трехдневной массовой драки якутских и русских подростков, оценивают местные журналисты.
На митинге освистали депутата местного парламента, борца-чемпиона Павла Пинигина — он женат на киргизке. И мэр города Сардана Авксентьева, и губернатор республики Айсен Николаев обращались к собравшимся на якутском.
"Я вижу, что якутяне долго терпели, и вот сегодня эта чаша переполнена. Объединившись, нам нужно навести порядок, показать, кто в нашем родном городе настоящий хозяин, — сказала мэр на митинге.
Теперь мэр объясняет, что под "хозяевами" имела в виду не якутов, а всех местных жителей. "Когда собирается мононациональная группа, нет никакого смысла разговаривать на неродном языке. Но когда визуализируется картинка — несколько тысяч очень сердитых людей — и кто-то под общее одобрение говорит эмоциональную речь на непонятном языке, и все понимают, что Якутск восстал против мигрантов, то подсознательно рождается картинка национального восстания", — говорит Авксентьева в разговоре с Би-би-си.
Мэр считает, что та встреча с властями успокоила людей.
"Когда я избиралась, я говорила, что власть должна слышать людей, всегда должен быть диалог, должна быть отчетность. В этом смысле я очень поддерживаю решение руководства республики уводить людей с площадей, заводить их в помещения, где можно спокойно задать друг другу вопросы и поговорить, — говорит Авксентьева, — Если бы на первом несанкционированном митинге людей задержали за хулиганство или еще какие-то санкции пошли бы, то загасили бы конфликт, спрятали, заткнули, но это же не значит, что он перестал бы существовать".
По чатам в WhatsApp несколько дней гуляло эмоциональное обращение ко "всем пришлым шайтанам-майтанам": "Запомни! У каждого уважающего себя саха (якута — Би-би-си) есть в сейфе ружье охотничье и охотничий якутский нож. Не заставляй нас собрать ружья и вынуть нож из ножен".
"Как же наши органы это допускают?"
Сейчас республиканские власти настаивают, что нападений было примерно столько же, сколько роликов в WhatsApp. По подсчетам мэра, реальных случаев с угрозами и хулиганством было всего примерно шесть. И те, кто переворачивал ящики с фруктами и снимал это, и тот мужчина, что вел мигранта под дулом пистолета, уже найдены и задержаны, добавляет она. Полиция советует продавцам овощей поставить видеокамеры в киосках, и в местной мечети при проблемах с местными тоже уговаривают все снимать на телефон и выкладывать в интернет.
"Они же выбрали меня своим защитником. Я должен был сказать — да, я защищаю ваши интересы в рамках того закона, который в России существует, — объясняет глава республики Айсен Николаев. — И преступники будут все наказаны — это я им обещал".
А вот Муса Сагов, имам единственной мечети в Якутске, поступок властей не одобряет. "Я считаю, что неправильно мэр и глава пришли на митинг. Президент должен был занять более жесткую политику в рамках закона. Он гарант безопасности всех, кто здесь живет", — говорит Муса Сагов. К мечети во время волнений тоже приходила группа сердитых якутских мужчин. Двери им не открыли, а вскоре приехала полиция.
"Люди пишут: если уничтожим мечеть, они все разбегутся. Это же экстремизм чистой воды, как же наши органы это допускают?" — возмущается имам, хотя полицию за быструю реакцию благодарит.
"Люди склонны искать виноватых"
Мэр Сардана Авксентьева считает, что происходившее в последние дни в республике — не признак расовой ненависти, а выплеск агрессии, вызванный экономической неустроенностью.
"Люди склонны искать виноватых в собственных проблемах", — говорит она. По данным Росстата на 2017 год, в Якутии, где добывают алмазы и золото, 20% жителей находится за чертой бедности. Уровень безработицы тоже выше, чем в среднем по стране — на начало 2018 года она оставляла 7%. Якутия — второй после Дагестана регион по размерам дотаций из федерального бюджета.
"Высок уровень коммунальных платежей. Мусорная реформа, будь она неладна: 131 рубль надо платить с каждого прописанного, даже если ему 3 месяца. Нагнетает? Конечно, — перечисляет мэр Авксентьева тяготы последнего времени. — Для северян было довольно ощутимо повышение пенсионного возраста — мы же раньше [чем в других регионах] выходили на пенсию. Тоже молча проглотили".
Якутск — рекордсмен по наличию аварийного жилья во всей России. Здесь до сих пор осталось около тысячи деревянных бараков — целые кварталы покосившихся дощатых домов, которые бы казались заброшенными, если бы не стеклопакеты тут и там и не включенный в окнах свет. В некоторых проведена канализация и вода, в большинстве — нет. Отбросы из бараков выливают на улицу.
"Тут климат тяжелый, зарплаты маленькие, дорого все. Я не думаю, что оттого, что выгонят мигрантов, станет легче жить, — говорит Надежда, торгующая на строительном рынке приспособлениями для отопления и водоснабжения. — Удивительно, что они так собрались именно из-за этого — ведь есть более глобальные вещи, которые требовали бы такого же сбора. Та же пенсионная реформа!"
У Надежды трое детей, она говорит, что приходится работать без отпуска, а большая часть зарплаты уходит на еду и проезд.
"Их сильно много, это бесит"
Здесь же, на рынке, суровые якуты продают листы фанеры прямо на открытом воздухе. Здесь радуются десятиградусному морозу и солнцу и говорят: "Наконец весна пришла".
"Что за детские вопросы — надо ли выгнать мигрантов? — с достоинством реагирует продавец Эдик. — Это шпана ларьки громила. А мы вместе с ними работаем, тут на рынке их много. В "Триумфе" я был, да — но я просто потому пошел, что такой криминал случился".
Его товарищ Валек, разгружавший грузовик с досками, подходит поучаствовать в дискуссии.
- Если они не нарушают закон, пусть работают-живут. Наши тоже за границей работают и законы соблюдают. У них проблемы, раз приехали, в Киргизии несладко живется. А так — мы их уважаем, пусть они нас уважают, — добродушно резюмирует Валек.
- А они уважают?
- Нет, не уважают, — вдруг прорывает толерантного Эдика. — Им главное — заработать.
- Мне во время кипиша тоже надо было что-то сделать, — признается Валек. — Нет, не ларек перевернуть, ну хоть пальцем им погрозить! Думаешь, нормальные люди сюда бы работать приехали? Отбросы общества, хулиганы приехали!
- Мы не националисты, — сходу говорит пожилая якутка, продающая стройматериалы. — Но их сильно много, это меня бесит. Обижают? Да нет, они не обижают нас, но когда их много, конечно, плохо. Это всем понятно.
В магазине "Байанай-центр", где можно купить те самые винтовки и охотничьи ножи, которые есть у "каждого уважающего себя якута", высказались более прямолинейно.
- Выселять их надо, — бросает немногословный продавец: за его спиной ряды резиновых уток, которыми охотники приманивают дичь, по стенам висят камуфляжные костюмы, а в запертых витринах лежат ножи. Прямо в магазине есть тир, чтобы проверять оружие перед покупкой, оттуда раздается громкий выстрел. — Почему выселять? Мусор оставляют за собой. На этой улице сейчас снег растает — все мусором покроется.
- А фрукты вы у них покупаете?
- Я фрукты вообще не ем, — пожимает плечами он. — Нет, не надо меня фотографировать!
- Я вот замечаю, мигранты все время бесплатно на автобусах ездят, — поддерживает худой, с ввалившимися щеками дед: он орудует лопатой, собирая у магазина снег. — Они бесплатно, а мы платим! В месяц 4 тысячи уходит! И еще нам же говорят — по закону живите. Ничего себе!
"Все рынки захватили, например, овощной"
"400 лет назад Якутия русским представлялась как Луна: тут ничего нет, тут конец света. А тут жили люди и держали такой огромный край — без милиции, без единого прокурора", — говорит Василий Атласов. Он хозяин дома-музея якутских традиций, и встречает гостей в таком же камуфляжном костюме с нашивкой "Россия", какие продаются в охотничьем магазине — только еще и с ритуальным бубном в руках. "А первопроходцы приехали — кражи начались, водку привезли, пушнину стали покупать за бесценок, — сетует он. — Сейчас так уже нельзя, но теперь нас по-новому хотят ограбить. Все рынки захватили, например, овощной. Там наши уже не работают. Они монополисты, поднимают цены. Поэтому народ, конечно, недоволен и хочет выразить недовольство".
Этот аргумент — что мигранты занимают рабочие места местных — часто можно услышать от якутян. Впрочем, власти говорят, что это решаемая проблема.
"В случае с автобусами я вообще не вижу причины, чтобы местные кадры со временем полностью не заменили приезжих, — сказал глава республики Николаев в интервью Би-би-си. — Взять то же такси: мы же родина inDriver (созданное в Якутии приложение для вызова такси, ставшее популярным в том числе за границей. — Би-би-си). Оно распространено, и ниша эта тут же занимается местными. И на стройках местные кадры вполне работают. Другой вопрос, что у нас строительный сезон очень короткий, надо много успеть за короткий срок, поэтому мигранты будут привлекаться. Но строители-[мигранты] приезжают весной, а осенью уезжают. Мы за то, чтобы они были и работали, но они должны быть здесь полностью законно и платить налоги".
Через несколько дней после интервью Би-би-си Айсен Николаев подписал указ, запретив мигрантам несколько видов деятельности: в том числе работать продавцами, ремонтировать машины, водить автобусы и такси. Именно этим в Якутске зарабатывает на жизнь много приезжих.
Впрочем, граждан Кыргызстана эта мера коснуться и вовсе не должна: в указе ограничивается получение мигрантами патентов на определенную работу, но гражданам стран — членов Таможенного союза (Казахстана, Белоруссии, Кыргызстана, Армении) не нужно получать патенты на работу в России. Киргизская диаспора — самая крупная в Якутии, их там около 30 тысяч.
"Таких жен здесь называют шалава"
Самые распространенные якутские имена выглядят так: Николай Петров, Иван Андреев, Василий Борисов. Когда русские переселенцы крестили якутов в православную веру, им давали русские имена. В советские времена называть детей якутскими именами было не очень принято, а сейчас это стало модно.
В Якутии популярны свои музыканты, есть якутский поп, якутский рэп. Здесь снимают много фильмов, особенно комедий — они идут в кино на якутском с русскими субтитрами.
Энтузиасты возрождают традиционную якутскую религию — северную ветвь древней веры тюрков, тенгрианства. По-якутски она называется Аар Айыы. Возрождением веры занимался, в частности, историк Владимир Кондаков — верующие называют его великим шаманом. В 2014 году Аар Айыы зарегистрировали в минюсте как одну из религий России.
Последователи кондаковской веры состоят в объединении "Ус Тумсуу": молодая общественная организация проводит ежевоскресный обряд очищения, алгыс, на который приходит около 200 человек (правда, допускаются к обряду только мужчины). Этот обряд когда-то был запрещен казаками как языческий.
Общее число своих сторонников верующие считают по группам в Whatsapp: "Ус Тумсуу" ведет 30 групп примерно по 200 человек (больше 256 членов у группы в мессенджере быть не может) — то есть около 60 тысяч человек.
Сейчас они ведут переговоры с властями, чтобы построить в Якутске свой храм.
В новогодние каникулы члены "Ус Тумсуу" вместе с полицией ходили в рейд по ночным клубам, в том числе тем, где собираются мигранты, а встреченных там якутских девушек пытались уговорить не пить и не гулять.
"Рейд по ночным клубам вызвал большой резонанс, — кивает в разговоре с Би-би-си член "Ус Тумсуу", социолог Юрий Жегусов. — Ничего такого мы там не делали, просто в рамках рейда ходили. Ну, и нескольким девушкам сделали замечания. Иногда наши девушки ведут себя виктимно: употребляют алкоголь в присутствии приезжих. Тем самым они себя подвергают опасности".
В Якутии принято рожать много детей: это один из немногих регионов России, где рождаемость превышает смертность. И хотя смешанных браков — особенно между якутами и русскими — тут много, некоторые якуты наставляют своих дочерей выходить замуж только за "своих".
"Когда я с мужем по улице иду, то вижу по взглядам, меня осуждают — чего она с "ненашим" идет. Таких жен здесь называют шалава, подстилка", — рассказывает Екатерина — якутка, вышедшая замуж за гастарбайтера из Таджикистана. Она боится фотографироваться и даже просит не называть в материале ее настоящее имя. Екатерина замужем восемь лет, у них с мужем четверо детей — младшую дочь она укачивает в руках, пока говорит со мной на кухне с допотопной электрической плитой и капающим краном. Муж на работе — он работает строителем на погрузчике.
"Да, есть такие браки, — говорит социолог Жегусов о союзах между местными женщинами и мигрантами. — Приезжие лучше женщин забалтывают. Хотят в лучших условиях жить, не в вагончике, а в хорошей квартире. Обещают жениться, а потом убегают в свою страну и не возвращаются".
"У местных такое на слуху: приезжий тебя использует, ему только прописка нужна. Может, такое и есть. Но у нас все было по-другому", — говорит Екатерина. Она признается, что никогда и не хотела, чтобы ее муж был якутом: "Они много пьют и иногда вовсе не работают. Отец в моем детстве и выпивал, и руки распускал на мою маму. Я дала себе слово, что у меня будет муж другой национальности".
Желание исполнилось: муж Екатерины — мусульманин, а значит, не пьет спиртного. Екатерина вслед за мужем приняла ислам. Сначала они женились по исламскому обряду никях, а уже потом расписались в загсе.
В последнюю неделю Екатерине было очень страшно отпускать мужа на работу. Еще она переживает за детей — пока они маленькие и ни с какой ксенофобией не сталкивались, но у всех четверых имена таджикские, и им здесь жить: "Мы хотели дом купить — все-таки четверо детей, чтобы было, где развернуться. А сейчас в подвешенном состоянии, не знаем, что делать".
Попыток выгнать мигрантов из Якутии Екатерина понять никак не может. "В Москве вообще не знают, кто такие якуты, — сообщает она мне. — Меня там принимали и за казашку, и за киргизку… То есть в Москве про наших якутов будут говорить — понаехали".
