В понедельник после долгих и безрезультатных переговоров в Брюсселе британский премьер Тереза Мэй выступила на совместной пресс-конференции с председателем Еврокомиссии Жан Клодом Юнкером.
По словам премьер-министра, прогресс в переговорах есть, однако все еще не разрешены противоречия "по паре вопросов".
Тори вчера и сегодня
Оптимизму Терезы Мэй можно позавидовать.
Полгода назад британский премьер-министр пользовалась сравнительно высокой поддержкой населения и имела небольшое, но достаточное большинство в парламенте.
Разговоры о "брексите" носили в основном декларативный характер с оттенком военной риторики - мол, победа будет за нами, - а оппозиция представляла собой беспорядочно отступающую с электорального поля боя толпу, не забывая при этом грызться между собой за право ее возглавить.
Ради укрепления своих позиций (и в значительной мере руководствуясь опросами общественного мнения, предсказывающими лейбористам сокрушительное поражение и даже распад партии) Тереза Мэй назначила досрочные парламентские выборы.
Как и в референдуме по "брекситу " годом ранее, победа считалась делом решенным, предвыборная кампания велась "для галочки", а в правительстве увлеченно обсуждали новые законы, которые примет новый консервативный парламент.
Результаты выборов оказались далеки от ожиданий: тори потеряли 15 мест и не смогли в одиночку сформировать правительство. А вот желающих пойти им навстречу нашлось немного. Согласились - после долгих переговоров и обещания влить в североирландскую экономику миллиард фунтов - юнионисты, Демократическая юнионистская партия Северной Ирландии.
В Вестминстере по итогам досрочных выборов всего десять депутатов от ДЮП, но для создания коалиционного большинства этого достаточно. Однако поздравлять с этим Терезу Мэй уже тогда многим политологам казалось неуместным: ДЮП - весьма консервативная партия, имеющая свою точку зрения, например, на законность абортов или однополых браков.
Теоретически эти десять парламентариев могут заблокировать любой законопроект, который вносят в парламент консерваторы.
А дальше началась практическая песнь саги о выходе Соединенного Королевства из ЕС. Оказалось, что в Брюсселе совершенно не интересуются бедственным положением, в котором оказалась госпожа Мэй, и не собираются ни уступать ее просьбам, ни поддаваться на воинственную риторику.
Для того, чтобы переговоры по "брекситу" перешли в практическую фазу, необходимо разрешить три вопроса: права граждан ЕС в Великобритании, сумма отступных, которую Лондон заплатит Брюсселю за привилегию покинуть союз, и ирландская граница.
О "счете за развод" вроде договорились, хотя и не без скрипа: изначально Лондон просто отказался платить, однако с течением времени уступал все больше - сегодня речь идет как минимум о 32 миллиардах фунтов, правда, в течение нескольких лет.
Некоторые политики, агитировавшие за "брексит", соответственно, имели все более бледный вид, поскольку обещали как раз наоборот избавление от финансового гнета Брюсселя.
Взаимные права граждан Великобритании и ЕС обсуждаются, хотя и не без сложностей. Лондон и здесь готов на определенные уступки, хотя и неясно, удовлетворят ли они Брюссель.
А вот вопрос об ирландской границе - наземной линии соприкосновения Соединенного Королевства и ЕС, - тривиального решения не имеет. Интересы Великобритании и Евросоюза вступают в фундаментальное и, похоже, непримиримое противоречие.
Ирландский вопрос
Соглашение Страстной пятницы 1998 года, положившее начало процессу примирения в Северной Ирландии, фактически упразднило границу между Ольстером и Ирландской республикой. Формально она существует, но на практике не ее не видно - только дорожные знаки, предупреждающие, что скорость на дорогах теперь измеряется в милях в час.
Пока обе страны состоят в ЕС, в этом нет никакой проблемы - все внутренние границы ЕС прозрачны. А договор между Соединенным Королевством и Ирландией о свободном пересечении границ (так называемая "Область общих путешествий", Common Travel Area) существовал с середины 1950-х годов, задолго до возникновения Евросоюза.
Ирландцы настаивают на том, чтобы такое положение вещей сохранялось и дальше. Однако британцы на это, разумеется, не согласны: в чем смысл "брексита", если с одной из стран ЕС существует прозрачная граница, через которую в страну польются, во-первых, мигранты, а во-вторых - дешевый импорт?
В том, что касается мигрантов, у проблемы есть возможное решение - теоретически границы самого ЕС должны быть на замке, следовательно, свободно приезжать в Великобританию смогут только те, кто попал в ЕС на законных основаниях (что не страшно - приличные же люди), или граждане самого Евросоюза. Права европейцев в Великобритании должны соблюдаться по условиям "брексита", хотя это - предмет отдельных споров между Лондоном и Брюсселем.
Проблема трудоустройства приехавших в таком случае превращается в чисто британскую, и тут британские власти смогут проявить непреклонность в борьбе с нелегальными иммигрантами, ставшую гвоздем последних предвыборных кампаний.
С торговлей сложнее. Экономика Ольстера и Ирландии тесно взаимосвязана. 30 тысяч человек пересекают границу каждый день, добираясь на работу. На острове работает общий энергетический рынок, общие нормы защиты окружающей среды, а всего между севером и югом функционирует более 140 совместных проектов и договоров.
Поскольку Великобритания покидает европейский общий рынок и таможенный союз, на ирландской границе должны возникнуть пропускные пункты и таможня.
В Брюсселе считают, что это несовместимо с требованием ирландской стороны, которая требует письменных гарантий соответствия североирландских торговых правил европейским.
Британцы предлагают технические решения, вроде предварительного осмотра товаров, путешествующих в Ирландию или схемы с использованием так называемых "проверенных поставщиков", но проблемы это не решает.
Художественная семантика
К моменту встречи Терезы Мэй и Жана Клода Юнкера в понедельник казалось, что в решении вопроса об ирландской границе наконец-то наметился прогресс. Лондон был готов согласиться с том, что между двумя странами на острове Ирландия будет действовать regulatory alignment (сложно переводимое сочетание, означающее приведение ряда положений в законодательствах обеих стран к одному, очевидно, европейскому знаменателю).
Что это означает на практике, не очень понятно. Предприниматели в Северной Ирландии должны оперировать теми же стандартами и удовлетворять тем же требованиям, что и их коллеги в Ирландской республике. По сути, Северная Ирландия должна была оставаться в законодательном поле ЕС, формально не будучи членом союза.
Однако, хотя в рамках соглашения Страстной пятницы Ольстер пользуется известной самостоятельностью, решение вопросов о государственной границе и таможенных пошлинах в его компетенцию не попадают. Это противоречие, конечно, можно было бы сравнительно легко устранить при условии поддержки со стороны заинтересованных сторон.
А вот этой поддержки как раз нет и не ожидается.
Враги у ворот
Во-первых, особое положение Северной Ирландии не поддержат юнионисты. ДЮП всегда отстаивала нерушимость границ Соединенного Королевства, не поддержала ни одно соглашение по разделу власти в Ольстере, противилась соглашению Страстной пятницы и в целом республиканскому присутствию в Северной Ирландии.
Хотя в партии и признают, что прозрачная граница с Ирландской республикой - в общем, вещь хорошая, но принципиально против "диктата Брюсселя" в любой форме. Нынешний лидер ДЮП Арлин Фостер слывет суровым политиком, договориться с которым непросто - а именно это и предстоит Терезе Мэй. В телефонном разговоре с премьером Арлин Фостер подтвердила, что в нынешнем виде проект соглашения по ирландским границам ее партия не поддержит.
10 голосов членов ДЮП достаточно, чтобы заблокировать любую инициативу тори в парламенте. Но юнионисты - отнюдь не единственная головная боль премьер-министра. И, видимо, не самая большая.
Глава Шотландской партии независимости Никола Стерджен, министр по делам Уэльса Карвин Джонс и мэр Лондона Садик Хан уже высказались в том духе, что, если Северной Ирландии позволено иметь "доверительные" отношения с Евросоюзом, скроенные по особому шаблону, то нет никаких причин не иметь такие отношения и другим частям Великобритании.
А в самой консервативной фракции немало парламентариев, которые искренне голосовали за "брексит" в том виде, в котором они его понимали - изгнать всех иностранцев и обнести Великобританию забором. Сложно представить, что они проголосуют за "потайной ход", посредством которого в Британию через Ольстер будут проникать европейские законы и граждане.
Утром - деньги, вечером - стулья
Евросоюз, тем временем, настаивает, что какой-бы то ни было прогресс в переговорах о будущих отношениях Соединенного Королевства и объединенной Европы может быть достигнут только после того, как вопрос об ирландской границе будет разрешен.
Ирландский премьер-министр Лео Варадкар выразил разочарование: "Ирландская делегация на переговорах получила подтверждение от британского правительства и Мишеля Барнье (главы переговорной команды ЕС), что Соединенное Королевство согласовало текст соглашения по границе, в котором отражены наши требования. Я удивлен и разочарован тем, что британское правительство, похоже, не может исполнить соглашение, о котором мы договорились ранее". Далее премьер прямо сказал, что с пониманием относится к чаяниям Мэй, но уступать не намерен.
Джонатан Пауэлл, бывший советником премьер-министра Тони Блэра в процессе подготовки и заключения соглашения Страстной пятницы в 1998 году, выразил сомнение в том, что с нынешним набором параметров задача об ирландской границе решаема в принципе: "Если у вас разные таможенные политики, жесткая граница необходима… иначе зачем вообще существуют границы?"
Лейбористы высказываются за сохранение членства Великобритании в таможенном союзе и европейском общем рынке и после завершения "брексита". Кстати, результаты досрочных выборов и опросы общественного мнения последних месяцев не добавляют Мэй оптимизма - вместо разгромленной и дезориентированной оппозиции на следующих выборах она рискует получить очень сильного конкурента. А провал переговоров по "брекситу" вполне может эти выборы приблизить.
Экономическое моделирование
Потенциальный приход к власти лейбористов во главе с марксистом Джереми Корбином пока заставляет бизнес-элиту страны поддерживать консерваторов. Но скажите, как всерьез относиться к правительству, которое не удосужилось провести детальный анализ последствий выхода из ЕС для британской экономики?
Это изумительное открытие в среду обнародовал министр по делам "брексита" Дэвид Дэвис, сославшись на то, что полезность такого исследования была бы "практически нулевой", принимая во внимание масштаб перемен, которые повлечет выход страны из Европейского союза. От себя лично министр добавил: "Я не большой поклонник экономических моделей, потому что все они доказали свою несостоятельность".
Всего этого достаточно, чтобы испортить настроение кому угодно. А ведь вопрос о правах граждан ЕС в Великобритании и британцев в Европе тоже еще не решен даже в первом приближении.
Пока Лондон говорит о том, что те британцы, которые уже живут в стране, скорее всего, смогут в ней остаться. Как быть с желающими приехать поработать из Европы, пока неясно. Эта позиция не удовлетворяет ни закоренелых "брекситеров" по эту сторону Ла-Манша, ни сторонников свободного рынка труда по ту.
Граждане, вы сами себя задерживаете
Хуже всего то, что на решение этих проблем остается очень мало времени: надо успеть к встрече европейских лидеров в Брюсселе 14-15 декабря, на которой они должны решить, позволяют ли достигнутые успехи начать следующую фазу переговоров - о торговых отношениях. Если не успеть, то придется ждать до следующей встречи глав ЕС в марте, а это ставит под угрозу весь график "брексита".
Многие аналитики, впрочем, и так убеждены, что к 29 марта 2019 года - официальной дате выхода Великобритании из ЕС, - "брексит" не произойдет при любых обстоятельствах. А любители радикальных прогнозов вообще предполагают, что процесс будет завершаться уже при другом премьер-министре, возможно, даже Джереми Корбине. А это совсем другой набор проблем.
