Профессор Сорбонны, доктор наук, редактор авторитетнейшего французского "Философского журнала", известный исследователь творчества Достоевского, — и вдруг решил написать о Путине-философе? Известно, что никаким философом российский президент не является, хотя цитирует порой Канта, Соловьева, Бердяева.
Интерес Мишеля Ельчанинова к этому персонажу и этой теме можно объяснить разве что тем, что он — потомок русских эмигрантов, внук священника Александра Ельчанинова — и следит за событиями в России.
Автор книги "В голове у Путина" считает, что в России сложилась новая национальная доктрина, которую следует серьезно проанализировать, чтобы понять, что ждет страну и ее соседей. Доктрину эту создает, разумеется, не только президент, но в его словах и действиях она проявляется яснее всего. Ельчанинов условно сводит ее к триаде: консерватизм, теория особого "русского пути", унаследованная от славянофилов, и евразийство.
Он подробно останавливается на взглядах Николая Бердяева, Владимира Соловьева, Ивана Ильина и некоторых других русских философов (в частности, антизападника Николая Данилевского или "русского Ницше" Константина Леонтьева), которые определяют сегодня мировоззрение Путина — и, как выражается один из рецензентов, "легитимируют путинскую вертикаль власти".
Автор статьи в немецкой газете Frankfurter Allgemeine Zeitung определяет эту концепцию как "Показать Западу задницу".
Особое внимание в книге уделяется Ивану Ильину — религиозному мыслителю, одному из духовных вождей белой эмиграции, считавшего, что у России свой особый путь и западные демократии ей не указ. Такие понятия, как "национальный лидер" и "духовная скрепа", — из его лексикона. Иван Ильин утверждал национализм как "состояние верное и оправданное", что привело его к такому выводу, что "Фашизм был прав, поскольку исходил из здорового национально-патриотического чувства".
Философия Ильина очень близка Никите Михалкову, который, как считается, и открыл его Путину. А после того, как российский президент несколько раз процитировал Ильина в своих выступлениях, тот стал считаться во властных кругах неоспоримым духовным авторитетом, повествует Ельчанинов.
Вместе с тем, Иван Ильин, Константин Леонтьев и Лев Гумилев с его идеей евразийского пространства, противостоящего "атлантическому миру", — это, как подчеркивает автор книги "В голове Путина", — самое реакционное крыло великой русской культуры.
Путин цитирует и дарит не только их, но и, например, Николая Бердяева. Тут Ельчанинов категоричен: Путин просто не знает философии Бердяева и, скорее всего, зачитывает то, что подготовили ему ошибающиеся — невольно или умышленно — помощники. Ведь как раз Бердяев был подчеркнутым противником политического консерватизма и имперской идеологии. Одной из важнейших в его философии была категория свободы, свободного человека.
Мишель Ельчанинов замечает, что "Слава Богу, в российской философии есть очень большая часть, которая не имеет никакого отношения к империализму", но философские источники "путинизма" определяются другими "фундаментальными трендами: имперской идеей и апологией войны".
Для французского исследователя очевидно: Путин лишь "подгоняет" реально существовавшие и мнимые философские концепции под свою собственную геополитическую доктрину, опираясь на пророков консерватизма, особого "русского пути" и "евразийской империи" в антизападной, агрессивной политике просоветского образца. Этот "гибрид", по выражению автора книги, предвещает всем неспокойное будущее.