Формально поводом для визита стали очередные заседания Межгосударственного совета Таможенного союза и Межгосударственного совета ЕврАзЭС на уровне глав правительств, а также Совета глав правительств стран СНГ. Но вопросы, включенные в повестку дня этих заседаний, едва ли можно было отнести к разряду чрезвычайно важных. А вот от диалога Александра Лукашенко с Владимиром Путиным зависело очень многое.
О важности этого визита для белорусского руководства наглядно свидетельствует совершенно нехарактерная сдержанность, с которой оно восприняло прозвучавшие 11 мая заявления министра финансов России Алексея Кудрина о том, кредиты Беларуси будут выдаваться весьма дозированно и на жестких условиях. В Минске проглотили отчасти даже саркастические замечания Кудрина, хотя прежде давали ему отповедь.
Причина очевидна: глубокий финансово-экономический кризис и, как следствие, острейшая необходимость во внешней материальной поддержке. Беларусь вплотную подошла к банкротству. Например, согласно данным Белстата, страна не рассчитывается вовремя за газ — на 1 апреля долг, который следовало уплатить 23 марта, составлял 70 млн. долларов.
Дело дошло до того, что на встрече с Александром Лукашенко накануне рассматриваемых саммитов белорусский премьер Михаил Мясникович не исключил возможности обращения за кредитной помощью к Международному валютному фонду.
Думается, это свидетельствует о совершенно неадекватной оценке ситуации. Как-то трудно представить, что в нынешних условиях МВФ пойдет навстречу официальному Минску, причем как по экономическим, так и, прежде всего, по политическим причинам.
Так, в июне в Минске будет работать миссия фонда для оценки экономической ситуации и эффективности использования полученных ранее кредитов. Как полагают независимые эксперты, отчет миссии вряд ли будет позитивным для белорусской стороны, поскольку даже не слишком значительные предыдущие достижения программы стенд-бай в последнее время фактически сошли на нет. В таком случае при следующем обращении МВФ выставит очень жесткие условия.
А на минувшей неделе источник, близкий к Европейской комиссии, заявил, что страны ЕС вряд ли поддержат такое обращение, пока в стране имеются политические заключенные.
Поскольку еще недавно регулярно анонсировавшийся китайский 15-миллиардный кредит в силу каких-то неведомых обстоятельств исчез из поля зрения, то у белорусских властей помимо Москвы, по сути, не остается иного источника субсидирования. Тут уже не до склок…
Напомним: 17 мая Лукашенко сообщил, что российский президент по телефону пообещал выделить Минску в виде кредитов более 6 миллиардов долларов, в том числе даже под будущие поставки товаров в Россию. Показалось, правда, несколько странным, что на состоявшейся в тот же день пресс-конференции Дмитрий Медведев обошел вниманием не только эту тему, но и вообще Беларусь. А 19 мая в Минске вице-премьер России Алексей Кудрин фактически дезавуировал заявление белорусского официального лидера, объяснив, что суммы скромнее, а условия — строже.
Оправдались ли в целом надежды, связанные с визитом российского премьера, пока не ясно. Известно, что согласован лишь кредит на 3-3,5 миллиарда долларов из Антикризисного фонда ЕврАзЭС. На переговорах лидеров с глазу на глаз могли быть достигнуты более важные результаты, но об итогах этого общения информации пока не поступало.
Впрочем, основные тенденции более или менее ясны. В Кремле, судя по всему, решили, что сейчас допускать серьезный кризис в Беларуси не стоит. В значительной степени это обусловлено стремлением застраховаться от рисков, которые повлекло бы банкротство белорусского режима. Например, от краха Таможенного союза.
Но за это российское руководство будет выжимать из белорусского партнера по максимуму. В первую очередь, российский капитал хочет получить лакомые куски государственной собственности. Далее могут последовать введение российского рубля в качестве единой валюты, а также политические требования, вроде признания независимости мятежных грузинских территорий.
Причем ради сохранения социальной стабильности и, как следствие, своих властных полномочий Минску не останется ничего иного, как смириться с тем, что Россия начнет диктовать условия по любому вопросу.
Тогда стабильность, хотя бы на некоторое время, вероятно, удастся удержать. Правда, в отношении удержания власти, пусть в несколько более отдаленной перспективе, возникают серьезные сомнения, ибо утрата любой собственности означает неизбежное ослабление властных рычагов. С далеко идущими последствиями. В том числе не только для правящей ныне верхушки, но и для судьбы страны.