Кроме того, для характеристики происходящего в Беларуси уже давно использован весь набор штампов, наподобие «режима Лукашенко», включающих в себя разную степень возмущения или одобрения ситуации. Тем более интересно было узнать о том, можно ли говорить о политической жизни в Беларуси иначе, анализируя её предельные основания так, как это могут и должны делать философы.
Такой философский анализ сегодня действительно необходим, хотя бы потому, что на фоне разворачивающейся избирательной кампании все более очевидным становится то, что перемены, если и произойдут в Беларуси, опять примут обычный характер: они случатся либо сами по себе (и очень медленно), либо, что гораздо хуже, они будут неожиданными и травматичными для общества.
Почему это возможно? Почему те, кто претендуют на роль политических субъектов в Беларуси, включая и белорусский политический режим, совершая какие-либо действия по преобразованию белорусской реальности, в конечном итоге часто оказываются по эту сторону проблем, а общество остаётся в проигрыше?
Книга Ольги Шпараги как раз и является во многом ответом на эти вопросы, хотя её философское содержание выходит за рамки узкой прагматики объяснения особенностей развития политической жизни в Беларуси. Язык книги и использование ряда понятий, относящихся к области критической феноменологии и посттоталитарной политической философии, способствуют обнажению механизмов функционирования власти и анализу публичной сферы, со всей очевидностью указывая на те задачи, которые следует решить, если мы надеемся жить в демократической Беларуси.
К одной из этих задач следует отнести понимание того, что сложившаяся социальная реальность Беларуси может быть преобразована лишь в том случае, если общество будет в состоянии сформулировать задачи по её преобразованию, избегая зависимости от абсолютного диктата этой сложившейся реальности.
Пессимистические настроения в нашем обществе сегодня обусловлены как раз представлением о «невозможности» совершить этот шаг, фатальным ощущением того, что в Беларуси «уже не может быть иначе». Тем не менее, потенциал преобразования существует, и он заключается в том числе и в той реальности, от которой многие хотят избавиться, но не знают, как это сделать.
Именно поэтому автор и формулирует ещё одну задачу, указывая на то, что попытка освобождения от диктата наличных условий существования является не утопией, а «институциональной проблемой», включающей несколько измерений. С одной стороны, необходим анализ существующих социальных институтов, частично оставшихся в наследство от советской системы. С другой стороны, необходимо понять, как именно можно перейти от замкнутых форм частной жизни к практикам публичной жизни в условиях Беларуси.
То, что предлагает Ольга Шпарага, можно рассматривать в рамках идеи конструирования социальной реальности, но она применяет конструктивистский подход с одной, весьма важной, оговоркой: конструктивизм не тождественен релятивизму.
Ещё одной задачей, таким образом, является введение понятия нормативного измерения социальной реальности, в рамках которого все шаги по её преобразованию обретут подлинный смысл. То разочарование, которое испытывает белорусское общество, очутившееся там, где оно есть сейчас, не в последнюю очередь связано и с игнорированием ряда ценностных аспектов собственного существования, таких как «свобода», «автономия», «ответственность», «господство», «солидарность».
Политическая ситуация в современной Беларуси оставляет желать лучшего не только потому, что существующая «политика» является, по выражению Владимира Фурса, «инсценировкой», результатом существующей политической системы, но и потому, что мало кто обращает внимание на необходимость институционального анализа и важности нормативного измерения, о которых пишет Ольга Шпарага. Именно поэтому «борьба за власть», свидетелями которой мы все сейчас в Беларуси являемся, сводится по сути к спектаклю, в котором все «актёры» мечтают играть главную роль, не меняя самой пьесы.
Выход книги может означать ещё и довольно важную тенденцию, суть которой заключается в надежде на то, что политическая траектория развития беларусского общества и траектория его интеллектуального развития наконец пересекутся. В Беларуси необходимо восстанавливать распавшиеся механизмы связи между интеллектуалами и обществом.
Как мы все помним, во второй половине 1980-х и середине 1990-х гг. советская интеллигенция взяла на себя функции «квазиполитического» субъекта – в силу отсутствия привычки и возможности у других групп в советском обществе артикулировать собственные интересы и превратиться также в политических субъектов. Репрезентируя не только свои собственные интересы, но и интересы остального общества, интеллигенция потерпела фиаско, а её теоретические представления об общественном устройстве были в достаточной степени «наивными», во многом сформированными в рамках той системы, против которой интеллигенция начала бороться.
Эта неудача советской интеллигенции и экономическая катастрофа начала 90-х обозначили не только провал демократических реформ, но и стали одной из причин долговременного кризиса гуманитарного знания в Беларуси. Интеллектуальная жизнь в стране стала очевидно бедной, или всего лишь «функциональной», так как интеллектуальный продукт, произведённый в Беларуси, стал представлять собой лишь минимальные обобщения, без которых было бы невозможно дальнейшее развитие мысли. Одновременно этот продукт, к сожалению, стал выполнять откровенно сервильную функцию, обслуживая властные интересы.
Эта сервильность означает ещё и то, что общество на самом деле лишилось возможности гуманитарной экспертизы существующих практик и институтов. Дистанция между потребностями общества и продуктом, производимым обслуживающими власть интеллектуальными рабочими, стала очевидной.
Также за прошедшее время в Беларуси начала формироваться среда интеллектуалов, независимых от государственных структур и официальной академии. Именно из этой среды в основном появляется интеллектуальный продукт, выходящий за рамки «функциональности» и сервильности. Для интеллектуального поля Беларуси большое значение имела и имеет деятельность журналов «Фрагмэнты» и «АРХЭ», экспертного сообщества «Наше мнение», ЕГУ, Беларусского института стратегических исследований, НИСЭПИ, Института политических исследований «Палітычная сфера», Агентства гуманитарных технологий (АГТ/ЦСИ) и других.
Появляются и новые проекты, к примеру, «Беларуская філасофская прастора». В последнее время в обществе довольно большой резонанс получают социологические исследования, в рамках которых поднимаются вопросы идентичности, политической жизни, отношения к проблеме геополитического выбора. И, судя по всему, прикладной характер этих исследований уже становится недостаточным, необходимо пытаться переходить к теоретическим обобщениям.
Книга Ольги Шпараги, как и другие книги, если они будут появляться, может стать поводом для совместной дискуссии именно по теоретическим проблемам. Также эта книга является интересным свидетельством того, как происходила трансформация идей и практик в постепенно складывающейся новой, независимой от прежних установлений интеллектуальной среде.
Сама автор, на личном примере, рассказывает о том, каким образом совершался переход от официального марксизма-ленинизма к иным исследовательским философским проектам. О том, как постепенно увлечение интеллектуальными дискурсами Запада превратилось в желание понять то, насколько эти дискурсы применимы к беларусской реальности.
В современной Беларуси в очередной раз меняется конфигурация отношений общества и интеллектуалов: интеллектуалы, заинтересованные в анализе белорусской действительности, возвращаются в «политику» и пишут о ней, но это возвращение происходит совершенно иначе, если сравнивать его с попытками советской интеллигенции второй половины 1980- гг принять участие в политической жизни.
Задачей является уже не столько «прямое действие», сколько включение интеллектуальной составляющей в публичный дискурс. Интеллектуалы сегодня не могут выполнять роль «квазиполитического» субъекта, но они могут и должны предложить обществу инструментарий для обоснования перемен, создать возможность появления в Беларуси плюралистического мышления и подлинной политики, о возможности которой и говорится в книге Ольги Шпараги.
