С преподавателем Института международных отношений и политических наук Вильнюсского университета Витисом Юрконисом мы встретились у него на работе. Опоздав минут на тридцать, в фойе я заметил только трех молодых людей. Как оказалось, один из них — не студент, а преподаватель. «Неуютно себя чувствую, когда знакомые называют профессором», — шутит Витис Юрконис.
В кафе рядом с институтом поговорили с экспертом о нынешних отношениях между Беларусью и Литвой, между Минском и Евросоюзом. Политолог уверен, что у нынешнего режима нет европейской перспективы, поскольку сам Лукашенко является проектом Кремля.
"Литва имеет принципиальную моральную позицию"
— Как вы оцениваете нынешние белорусско-литовские отношения?
— Я бы разделил их на три уровня: политический, экономический и экспертный.
Политических отношений между странами сейчас практически нет, потому что Беларусь не проявляет большого интереса к сотрудничеству с европейскими странами, в том числе и с Литвой.
С другой стороны, бизнес общается между собой, взаимная торговля растет. На человеческом уровне, экспертном, академическом сотрудничество также происходит. Значительную роль в этом играет и белорусский университет в изгнании — ЕГУ. Хочется, чтобы people to people — отношения между людьми — развивались активнее. Однако существуют визовые ограничения, а также действия белорусского государства не дают им развернуться на полную мощь.
— Демократическая часть белорусского общества часто называет Литву адвокатом «последней диктатуры Европы»: когда страна ЕС на высшем уровне общается с недемократическим режимом, она узаконивает этот режим на международном уровне. Есть ли основания для подобных обвинений?
— Основания носили достаточно эмоциональный характер, особенно в 2009 году, когда Лукашенко приезжал в Литву, а президент Литвы Грибаускайте посетила Минск.
Если оценивать ситуацию без эмоций, Литва последовательно придерживается позиции, что в отношении официального Минска должны быть ограничения. Кто-то называет их санкциями, но таковых в отношении Беларуси на деле нет. А вот ограничения отдельным представителям официального Минска, бизнесменам — существуют, и Литва является сторонником известной позиции: пока политзаключенные не освобождены и не реабилитированы, ограничения снимать нельзя. Так что принципиальная моральная позиция у Литвы есть.
Что касается бизнеса, мы не должны себя обманывать. Не только Литва, Латвия, но и Нидерланды, Австрия, Польша инвестируют в Беларусь, их люди и деньги работают в вашей стране. Страны-соседи (я имею в виду Прибалтику, Польшу) — демократические государства, государство не может приказать бизнесу не работать в Беларуси — это их риск. А бизнес в свою очередь лоббирует отдельные позиции, старается выдерживать определенную риторику. Нельзя говорить, что литовская позиция по отношению к Беларуси отражает позицию бизнеса.
— Насколько важным и надежным экономическим партнером является Минск для Литвы?
— Говорить, как иногда делает Александр Лукашенко, будто мы зависимы от белорусской экономики — далеко неправильно. По торговле Беларусь является восьмым по значимости партнером Литвы — в первую десятку входит, но все-таки она не определяющая. Существуют отдельные секторы, тот же Клайпедский порт, 30% оборота которого завязан на Беларуси. Железная дорога также имеет определенный интерес к белорусскому транзиту.
Однако нужно понимать, что Литва и Беларусь взаимосвязаны, взаимозависимы друг от друга. Лукашенко угрожал Литве, что переориентирует весь грузопоток на российские порты, но в данный момент у него такой роскоши нет: экономически это невыгодно. Клайпеда — ближе, и Беларусь вынуждена работать через нее, но не из-за большой любви к нам. Это прагматическое решение, подтвержденное экономическими выкладками.
Недавняя сделка «Беларуськалия», который приобрел 30% клайпедского терминала за 30 миллионов долларов, свидетельствует о стремлении Беларуси сохранить транзитный путь. Действия белорусских властей противоречат их угрозам перенаправить грузопотоки через россиян.
— Литовский бизнес всерьез угрозы Лукашенко не воспринимает?
— Подобные высказывания вызывают эмоции в прессе, но эксперты понимают, что за ними стоит эмоциональный шантаж. Причем адресованы они не столько Литве, сколько рассчитаны на внутреннее потребление, для белорусов.
«Лукашенко и его команда не являются дружеским партнером для соседних стран»
— Активизация отношений с Литвой началась с визита Лукашенко на экономический форум в Вильнюс в сентябре 2009 года и последовавшей встречи президента Дали Грибаускайте с Лукашенко. Это была попытка «перевоспитать» авторитарный белорусский режим? Насколько она удалась?
— Обмен визитами стал первой ласточкой наивного мышления в надежде, что Лукашенко повернет в Европу и ему придется менять ситуацию внутри Беларуси. Но 19 декабря 2010 года все эти надежды рухнули. Я был одним из немногих, кто говорил, что нельзя поддаваться иллюзиям, что белорусская власть не изменится.
Впрочем, Литва была не единственной страной, кто питал иллюзии в отношении официального Минска; и Польша, и Германия (вспомните визиты министров иностранных дел Сикорского и Вестервелле накануне президентских выборов), и Брюссель питали ложные надежды. В 2010 году чувствовалась политическая оттепель, репрессии не носили столь жесткий и масштабный характер, надежды на перемены теплились не только у внешнего мира, но и внутри Беларуси. Только немногие говорили, что Лукашенко не изменится.
Я надеюсь, этот урок все очень хорошо усвоили.
— Официальный Вильнюс тоже расстался с иллюзиями?
— В принципе, да. Чиновники, которые давно работают с Беларусью, не питают иллюзий, что белорусское государство является дружелюбным. Даже на чисто прагматическом уровне (Островецкая АЭС, белорусско-российские военные учения «Запад-2013», «дело 13 января»), не затрагивая права человека, демократию, у белорусского государства было очень много возможностей продемонстрировать свое дружелюбие Литве. Лукашенко и его команда не являются дружеским партнером для соседних стран. Это факт.
— Литва поддерживает партнерские отношения с официальным Минском и в то же время поддерживает белорусскую оппозицию. Вы не усматриваете здесь нелогичность, которая, кстати, привела к выдаче счетов Алеся Беляцкого и к его аресту?
— Конечно, случай с Алесем Беляцким — трагическая ошибка, которая нанесла сильнейший удар как по белорусским правозащитникам, так и по соседним странам: Польше и Литве. Белорусская власть показала: у нас нет достаточной координации между институтами при работе с подобными режимами.
Не следует строить теории заговора, нужно просто посмотреть на инцидент со стороны. В это время Литва председательствовала в ОБСЕ, Польша — в Евросоюзе. Лукашенко находился в очень сложной финансовой ситуации. Этим инцидентом он направил весь огонь со стороны правозащитников и оппозиции на Литву и на Польшу, отвлекая внимание от внутренних проблем в Беларуси. Я расцениваю этот случай как очень хорошо спланированную засаду для Литвы и Польши. Лукашенко оказался в большом выигрыше.
«Иллюзий уже нет»
— Вильнюс заинтересован в демократизации Беларуси — кому нужны авторитарные соседи? Однако Минск отвергает все предложения Евросоюза на добрососедство: игнорирует и Восточное партнерство, и «Европейский диалог о модернизации для Беларуси». Чем Брюссель может завлечь Минск в европейский клуб?
— Если мы говорим о белорусско-литовских отношениях или отношениях между Евросоюзом и Беларусью, интерес должен быть взаимным. Официальный Минск, за исключением финансовых вопросов, интереса не выказывает. А зачем Брюсселю инвестировать в белорусское государство, которое не заинтересовано играть по определенным правилам, даже договариваться о правилах?
То, что Беларусь не является активным участником Восточного партнерства — это вина белорусского государства.
— Ни Восточное партнерство, ни «Европейский диалог о модернизации» не могут предложить Минску сиюминутных финансовых выгод?
— Беларусь — участник Таможенного союза. Тем не менее, ее приглашают в Восточное партнерство, никто не вычеркнул страну из программы. Как минимум, Партнерство является площадкой для гражданского общества, у которого есть желание общаться с европейскими партнерами, и в этом — одна из выгод участия в программе.
— Что Минск теряет, отказываясь от участия в программах Евросоюза?
— Посмотрим, чем закончится Вильнюсский саммит. Если Украина подпишет соглашение об ассоциации, первым, кто почувствует разницу и выгоду, будет украинский бизнес. Со временем это почувствуют и простые люди. Упростится визовый режим, а в конечном итоге мы говорим про безвизовый режим. В результате получим институализированный факт, что Украина является европейской страной.
— 28-29 ноября в Вильнюсе состоится третий саммит программы ЕС «Восточное партнерство». Как вы полагаете, кто от Минска получит приглашение на Вильнюсский саммит? Почему?
— Кто будет приглашен — это, безусловно, решение Брюсселя. Обсуждались два варианта: пражский и варшавский. Есть желание видеть Беларусь участником Восточного партнерства, несмотря на позицию официального Минска, поэтому приглашен будет либо премьер-министра, либо министр иностранных дел.
Но приглашение в любом случае не является признанием политики, которую проводит белорусское государство. Вильнюсский саммит следует рассматривать как еще одну возможность встретиться с минскими властями, напомнить про обязательства, о которых мы говорим с 19 декабря 2010 года.
— Сможет ли Вильнюсский саммит нащупать некие точки соприкосновения с официальным Минском? Какие надежды с Вильнюсским саммитом связывает Евросоюз в этом плане?
— Иллюзий насчет того, что начнет меняться политика белорусского государства, уже нет. Это будет просто пожимание рук, общие фото. Все зависит от официального Минска: если он хочет более тесного сотрудничества, конкретных результатов, он знает, что нужно сделать.
— Минск настаивает на том, чтобы отбросить все политические разногласия и сосредоточить внимание на конкретных экономических проектах. Готов ли Евросоюз отказаться от политических требований?
— Отдельные программы, несмотря на результаты Вильнюсского саммита, будут продолжены. Невзирая на прагматические интересы, сотрудничество невозможно считать признанием политики официального Минска.
— Часть белорусской оппозиции уверена: Европе очень легко поставить Лукашенко на место, отказавшись от покупки белорусских нефтепродуктов. Реально ли это? Откажется ли Литва от белорусских нефтепродуктов?
— Все прекрасно понимают зависимость белорусской экономики от российских субсидий. Это как раз результат целенаправленной политики Лукашенко, который всегда опирался на субсидии, чем на долгосрочные экономические реформы, долгосрочные решения. Некоторые политологи тоже считают: для перевоспитания режима стоит ввести реальные санкции. Исторический опыт показывает — иногда они дают эффект.
Но Лукашенко имеет варианты обойти санкции: он разговаривает об инвестициях и с Китаем, и с Венесуэлой, или полностью развернется в сторону России. Когда существуют варианты действий, вопрос об эффективности санкций остается открытым.
Более того, мы должны понять: бизнес Евросоюза на полномасштабные санкции не пойдет.
— Имеет ли Беларусь во главе с Лукашенко шансы на европейское будущее?
— Политика Лукашенко ясная: Европа и европейские ценности его не очень-то интересуют. Я всегда говорил, что Лукашенко является проектом Кремля.