Акция 12 ноября в очередной раз показала силу властей и низкую эффективность оппозиции. Первые к мероприятию готовились намного масштабнее и серьезнее, чем вторые. И дело не столько в том, что в Минске на месте сбора участников чуть ли не под каждым деревом стоял сотрудник спецслужб, а в том, что в самом обществе старательно насаждается атмосфера страха.
Важно отметить, что власти в своем намерении ограничить протестные настроения постоянно развиваются. Вот и за несколько дней до второго Народного схода Александр Лукашенко подписал поправки в закон о массовых мероприятиях и ряд законов, регулирующих общественно-политическую деятельность в стране. Власти, невзирая на обрушившуюся критику, сделали еще один шаг на пути ужесточения порядка проведения уличных мероприятий.
Оппозиция же в своей деятельности практически топчется на месте. Подготовка первого Народного схода при всех огрехах инициаторов все же была заметна. На втором Народном сходе, похоже, заранее поставили крест сами организаторы. Их активность близилась к нулю. В Минске на оппозиционных активистов, задержанных в окрестностях проведения Народного схода, даже не составлялись протоколы. Похоже, властям акция представлялась достаточно безобидной.
Ничего неожиданного, полагает политолог Юрий Чаусов, в низкой эффективности оппозиционной акции нет. По мнению эксперта, к ней нужно относиться просто как к мероприятию, призванному заявить, что оппозиция есть, что она чувствует чаяния народа, вызванные экономическим кризисом.
Собеседник подчеркивает, что на протесты политической оппозиции у власти выработана четкая форма реакции: их она не боится, знает, как изолировать лидеров, минимизировать число участников.
«Единственное, что сегодня реально могут делать оппозиционные партии и политики, — это заявлять о своем несогласии с властями. Белорусская оппозиция целиком изолирована от власти, участия в системной политике, и ничего другого ей делать не остается. Мобилизовать общество на защиту каких-то экономических интересов только в силу своего статуса оппозиционеров вряд ли возможно», — считает Чаусов.
Эксперт уверен, что спонтанных протестов на предприятиях власти сейчас боятся гораздо больше, чем оппозиционных митингов и пикетов. «Протесты работяг» для правящего класса достаточно новы, но и по отношению к ним «вертикаль» постепенно вырабатывает вполне разумную тактику.
«Несмотря на стягивание силовых структур к очагам таких протестов, непосредственного брутального применения силы не наблюдалось. В первый раз столкнувшись с открытым экономическим протестом на погранпереходе «Брузги» минувшим летом, власть реагировала по старинке, как в отношении обычных акций оппозиции. Затем, очевидно, был анализ, и произошла корректировка тактики. Сейчас мы видим, что требования забастовщиков удовлетворяются. Лидеры подпадают под репрессии, но сами очаги гасятся удовлетворением требований на начальной стадии», — отметил Чаусов.
Эксперт полагает, что очаги протеста на предприятиях будут возникать и впредь, но протесты, скорее всего, не станут приобретать радикального характера.
«Например, на предприятии люди выходят на проходную с требованием повысить зарплату. К ним приезжает представитель местной вертикали, ругает директора. На следующий день повышаются заработки в цехе, проявившем наибольшую активность. А через неделю-другую инициаторов этого похода будут под благовидными предлогами удалять с предприятия либо переводить на другую работу», — прогнозирует аналитик.
Однако подобные акции протеста с политической оппозицией не отождествишь.
«Забастовочное движение — это реакция общества на экономический кризис. Оно не связано с призывами оппозиции. Люди, которые выходят к проходной предприятия, требуя повышения зарплаты, не идентифицируют себя с оппозицией, хотя могут и быть против Лукашенко», — отметил Чаусов.
В итоге действия белорусской оппозиции, несмотря на благоприятные с точки зрения разворачивания борьбы с режимом условия экономического кризиса, продолжают быть ориентированными в основном на выживание самой оппозиции.
Чаусов отмечает, что долгое время ее фетишем была Площадь — идея массовых протестов, с помощью которых можно смести действующую власть после фальсификации ею выборов.
«Сейчас мы видим, что 19 декабря прошлого года Площадь в определенном смысле удалась, так как люди вышли к Центризбиркому, требовали справедливого подсчета голосов. Но это привело к откату от демократических стандартов в стране. А после начала экономического кризиса вал репрессий определил неспособность оппозиции внятно среагировать на запросы общества в отношении протестов», — сказал собеседник.
Сейчас у оппозиции сверхстратегии просто нет. «Горизонт планирования простирается примерно на год, до парламентских выборов, но стратегического планирования я ни у одной из оппозиционных структур не вижу», — отметил эксперт.
По сути, на протяжении уже многих лет белорусская оппозиция вынуждена заниматься решением задач, создаваемых ей властью. Это требование свободных выборов, соблюдения прав человека, освобождение политзаключенных.
На этом фоне борьба за власть, к которой должна стремиться оппозиция, отходит в определенном смысле на второй план.
Понятно, что приходится концентрироваться на самых больных проблемах. Но очевидным остается и факт, что четкого стратегического плана действий и тактики его осуществления у оппозиции нет уже давно. Препятствовать же ее текущей работе, будь то акция протеста или избирательная кампания, власти уже хорошо научились.
И продолжают учиться в условиях экономического кризиса, когда нарастает опасность бунта масс.